Ночью 16 января - Рэнд Айн - Страница 19

• Предыдущая
• 19/66
• Следующая

Судья Хиф. Господа Присяжные, сейчас Пристав отведет вас в помещение для присяжных. Я прошу вас тщательно обсудить свое решение. Вы решите, виновна или не виновна Карен Эндр в убийстве Бьорна Фолкнера.

^{Пристав уводит присяжных из зала суда. Свет на сцене гаснет. Затем луч прожектора выхватывает из темноты разных свидетелей, одного за другим, они повторяют самые важные слова своих показаний — быстрый повтор некоторых противоречивых утверждений свидетелей с двух сторон, который дает публике возможность заново увидеть ключевые моменты, как бы моментально сменяющиеся кадры дела, по которому выносит решение суд присяжных.}

^{Пятно света высвечивает только лица свидетелей, одно за другим, поочередно.}

Доктор Кирклэнд. Меня вызвали, чтобы осмотреть тело Бьорна Фолкнера. Я обнаружил полностью искалеченное тело.

Хачинс. Ну, он был под мухой. Он на ногах еле стоял, и другим джентльменам пришлось его держать. Они его еле в лифт впихнули.

Фон Флит. Она приподнимает тело мужчины над перилами. Мужчины в вечернем костюме. Фолкнера. Он без сознания. Не сопротивляется. Она со всей силы толкает его. Он падает на тротуар. Вниз. На улицу.

Суини (читает). «Я нашел только две прекрасные вещи: богатство, которое у меня есть во всем мире, и Карен Эндр».

Магда. Он заказал ей платье из платины… Она носила его на голое тело… И если оно обжигало ей плечи, она хохотала, как язычница — а она язычница, а он целовал ожог, как хищный тигр!

Нэнси Ли. Мы откинули материальные заботы со всеми их последствиями: гордыней, эгоизмом, амбициями, желанием подняться выше своего ближнего. Мы хотели посвятить свою жизнь духовным ценностям. Планировали уехать из города, влиться в скромное сельское общество, быть как все.

Уитфилд. Я не сомневаюсь, что с моей деловой проницательностью смог бы предотвратить его крах — если бы Фолкнер был жив.

Чендлер. Что письмо было подделано маловероятно, но не невозможно.

Джанквист. Герр Фолкнер пожал плечами и сказал легкомысленно: «А, покончу с собой». Герр Уитфилд так странно и холодно на него посмотрел и сказал очень тихо: «Если это сделаешь, не сомневайся, что поступаешь правильно».

Карен. Бьорн никогда не думал о таких понятиях, как «хорошо» и «плохо». Для него существовало только: «ты можешь» или «ты не можешь». Он всегда мог. Для меня существовало только: «он хочет» или «он не хочет».

Риган. Неужели вы думаете, что мы оба с вами так низки, что если встретим что-то такое, перед чем люди встают на колени, мы этого не разглядим? Я любил ее: она — Фолкнера. Это наше единственное доказательство.

^{После последней вспышки света сцена несколько секунд остается темной. Затем свет зажигается, и присяжные возвращаются в зал суда.}

Пристав. Суд идет!

Секретарь. Обвиняемая, встаньте и повернитесь лицом к присяжным.

^{Карен встает с высоко поднятой головой.}

Присяжные, встаньте и повернитесь лицом к обвиняемой. Господин старшина присяжных, вы вынесли вердикт?

Старшина присяжных. Вынесли. Секретарь. Что вы скажете?

КОНЕЦ ПЬЕСЫ. ЕСЛИ ПРИГОВОР «НЕ ВИНОВНА».

Старшина присяжных. Не виновна!

_{Карен воспринимает оправдательный приговор спокойно. Она чуть выше поднимает голову и говорит тихо, торжественно.}

Карен. Леди и джентльмены, я благодарю вас — от лица Бьорна Фолкнера.

Занавес

КОНЕЦ ПЬЕСЫ, ЕСЛИ ПРИГОВОР «ВИНОВНА».

Старшина присяжных. Виновна!

^{Карен не реагирует и стоит неподвижно. Стивенс вскакивает с места.}

Стивенс. Мы будем обжаловать решение! Карен (спокойно и твердо). Обжалования не будет. Леди и джентльмены, меня не будет здесь, чтобы выполнить приговор. В вашем мире мне нечего ждать.

Занавес

Пьеса «Идеал» была написана в 1934 году, в то время, когда у Айн Рэнд были все основания, чтобы считать себя несчастной. Роман «Мы живые» издатели отвергли, как «слишком интеллектуальный» и слишком оппозиционный Советской России (это было время «Красной декады» в Америке), пьесу «Ночью 16 января» никто не хотел ставить, и ничтожные сбережения мисс Рэнд стремительно иссякали. Изначально это произведение было написано как повесть, но затем, возможно через год или два, писательница сильно изменила его и повесть превратилась в пьесу. Она никогда не была поставлена на сцене.

После темы политики, основной в ее первом изданном литературном произведении, Айн Рэнд обращается к предмету своих ранних рассказов — человеческим ценностям и их роли в жизни людей.

Она сосредоточивается на негативном, но на этот раз это не сатира, она проникновенна и серьезна. Теперь в центре ее внимания бесчестность человеческой натуры, неумение людей следовать идеалам, которые они сами же прокламируют. Тема пьесы — зло, которое вызывает разрыв идеалов с настоящей жизнью.

Одна знакомая мисс Рэнд, дама среднего возраста консервативных взглядов, как-то призналась ей, что боготворит одну знаменитую актрису и жизнь бы отдала за знакомство с ней. Мисс Рэнд усомнилась в ее искренности, и ей пришло в голову, что это могло бы стать сюжетом для драмы: знаменитая актриса, красивая настолько, что мужчины считают ее внешность воплощенным идеалом, на самом деле забирает жизни у своих поклонниц. Она дает им понять, что ее жизнь в большой опасности. До сих пор поклонницы заверяли ее в своей преданности — на словах, поскольку это ничего им не стоило. Однако теперь это не далекая мечта, а реальность и требует от них реальных действий, а в противном случае — они предательницы.

— О чем вы мечтаете? — спрашивает актриса Кэй Гонда одного героя в пьесе.

— Ни о чем, — отвечает тот. — Какая польза мечтать?

— Какая польза жить?

— Никакой. Но кто в этом виноват?

— Те, кто не умеет мечтать.

— Нет. Те, кто умеет только мечтать.

В дневниковой записи того времени (датировано 9 апреля 1934 г.) мисс Рэнд подробно развивает эту мысль:

«Я верю — и я хочу собрать все факты, это подтверждающие, — что самое страшное проклятие человечества — это способность создавать идеалы, как что-то совершенно абстрактное и далекое от ежедневной жизни. Другими словами, способность жить определенным образом и при этом думать совершенно по-другому исключает размышление из реальной жизни. Это касается не сознательных лицемеров, поступающих так умышленно, но тех еще более опасных и безнадежных людей, которые сами по себе закрывают глаза на глубокую трещину между их убеждениями и их жизнью и при этом верят, что у них есть убеждения. Это касается именно их — либо их убеждения, либо их жизнь бессмысленны; а чаще всего и то и другое».

Эти «опасные и безнадежные люди» могут называть свои идеалы «светскими приличиями» (маленький бизнесмен из пьесы) или заботой о массах (коммунист), волей Божьей (проповедник) или минутным удовольствием (повеса Каунт); они могут оправдываться тем, что добро все равно невозможно и поэтому борьба за него бессмысленна (художник). «Идеал» выразительно схватывает сущность каждого из них во всем их многообразии и показывает, как много у них общего. В каком-то смысле это произведение — проявление интеллектуальной силы автора. Это философский путеводитель по лицемерию, драматический перечень видов идеалов, свидетельствующий о бессилии идеалов, бессилии, причина которого в их оторванности от жизни.

• Предыдущая
• 19/66
• Следующая