Понарошку (СИ) - Чистякова Светлана - Страница 21
- Предыдущая
- 21/54
- Следующая
Постояв еще пару минут и почувствовав, что замерз, Гоша вошел в комнату, обнаружив сверкающую стеклянную столешницу, чисто прибранные столовую и кухню и никаких следов присутствия в них супруги. В гостиной её тоже не наблюдалось — значит, снова тихонько прошмыгнула в свою комнату, и отсиживается там. Ну что ж — возможно это и к лучшему. Можно спокойно порыться в инете, дабы надыбать информацию о своих новоиспеченных родственничках.
Открыв ноутбук, Гоша погуглил фамилию жены, и вышел на сайт дворянского собрания Питера. Там, он нашел страничку, посвященную Репниным, и углубился в чтение.
За час вдумчивого изучения родословной князей Репниных, Игорь заочно познакомился с Катиным папой — оказавшимся полным мужчиной с классическими чертами лица, глубокими залысинами, тонкими презрительно сжатыми губами и надменным взглядом из-под очков в золотой оправе. Дмитрий Репнин был ровесником Гошиного отца, но из-за грузности и густой седины казался старше.
Катя на папу была совсем не похожа, может только цветом и разрезом глаз, зато на свою бабку — Елену Станиславовну Репнину в девичестве Стрешневу, не смотря на преклонный возраст сохранившую следы былой красоты, девушка походила очень здорово. Катина бабушка была в родстве с императорским домом Романовых, мать — внучкой графа Воронцова и так далее…
Чем дальше Гоша углублялся в генеалогическое древо супруги, тем в большее смятение приходил. Господи! И куда ж его нелегкая занесла! Сплошные князья, графья и прочие представители дворянских родов царской России. Права была мать — вляпался он по самое некуда!
Хотя…, а чем он собственно хуже?! Ну не может он похвастаться голубой кровью и что с того?! Его предки, между прочим, тоже были не голь перекатная. Наумовы были в родстве с заводчиками Демидовыми, ворочали миллионами и те же пресловутые дворяне не брезговали денежками его прадеда. А по маминой линии почти все представители мужской половины были лихими казаками, даже вроде бы атаманами — Гоша точно не знал, ибо никогда не интересовался особенно своей родословной.
Вот что-что, а боевой дух и гордость своих предков, Игорь унаследовал в полной мере, и сдаваться без боя не собирался. Подумаешь — дворяне! Мы вот тоже — донские казаки, если что! Вот захотел я вашу княжну — в мешок её и через седло! А надо будет и фиктивный брак в настоящий превращу, где наша не пропадала. Да раз плюнуть! В любом случае — Катьку обижать никому не позволю. Мы, может, с ней еще сына родим…
…Тааак… Одну минуточку! — Гоша вынырнул из своих фантазий, сознавая, что занесло его основательно.
«Молодой человек, — обратился он сам к себе, — вы хоть отдаете себе отчет, что вы только что сказали? Какой еще к чертям собачьим сын?! Что ты несешь, уважаемый? У тебя фиктивный брак, между прочим, твоя супруга шарахается от тебя как от чумного — какие, на фиг, дети? Раз плюнуть, говоришь? Ну-ну…»
Гоша встал и нервно прошелся по комнате. Предательская мысль сделать брак настоящим, намертво засела у него в голове, и убираться оттуда ни в какую не хотела. И дело было даже не в стремлении кому-то что-то доказывать, просто…, Игорь покосился на дверь спальни, за которой затихарилась Катя, просто…, ну давай же смелее… Черт! Просто она нравилась ему, да! И он действительно был бы не против, назвать её своей женой по-настоящему. Раз уж все так сложилось.
Додумав эту мысль и осознав, что небо не свалилось ему на голову, а наоборот вывод, сделанный для самого себя, принес ему облегчение, Игорь начал продумывать стратегию соблазнения собственной жены. Конечно, он не льстил себя глупыми надеждами на то, что Катя сразу же упадет к нему в объятия — не того полета птичка, но ведь тем слаще потом будет победа!
Начать Гоша решил с того, что просто поговорит с ней и выяснит — почему её так колбасит в его присутствии. Наблюдательностью его бог не обидел, да и женщин у него было достаточно, чтобы довольно сносно разбираться в тонкой душевной организации дам.
Во — первых, нужно было убедить Катю, что её шараханья и вздрагивания в присутствии любящего папули до добра не доведут.
Господин Репнин — далеко не дурак, и мигом расколет их, благодаря Катюхиному поведению.
Сам Гоша сыграет свою роль без сучка и задоринки, благо, как выяснилось, и играть-то особенно не придется, а вот Катюша…
Это что же будет, если она в присутствии родителя начнет трястись и бледнеть от простых объятий? А ведь по легенде, у них уже к приезду Репнина, должна быть не одна совместно проведенная ночь. Учитывая репутацию молодого мужа, которая, несомненно, будет красочно расписана в статье этой долбаной стервы Курочкиной, князь сделает выводы — либо ему в зятья достался маньяк — извращенец, ночи напролет мучающий бедную девочку своими домогательствами, либо — они спят в разных постелях и их брак — элементарная разводка. Подобные расклады были неутешительны и явно не в пользу Гоши. Из всего этого следовало, что нужно как-то приручить к себе Катю, причем в рекордно короткие сроки.
Елена Станиславовна Репнина сидела у стола в гостиной, зябко кутаясь в ажурную шаль, и размышляла. Перед ней лежал выпуск газеты «Клубника со сливками».
Еще с субботы, когда в её комнату ворвался злой как свора диких собак Дмитрий с известием о том, что Катерина вышла замуж, мадам Репнину не покидало ощущение, что её нагло водят за нос.
К сценам, периодически устраиваемым сыном после отъезда Катерины в Москву, она за два года успела привыкнуть, но известие о том, что внучка не сказав им, ни слова, скоропалительно выскочила замуж и не за кого — нибудь, а за собственного начальника, повергло пожилую даму в шок. Ей и в самом страшном сне не могло привидеться, что её разумная и во всех отношениях правильная внучка может выкинуть подобное.
Сын так и не смог простить ей, что она отпустила Катю, считая, что столица — этот рассадник скверны и разврата не место для молоденькой девушки, и неизвестно чему ребенок там может научиться, приплетая сюда же всякий раз еще и отказ Катерины от помолвки с Колчаком.
Елена Станиславовна неизменно защищала внучку и Москву, которая была её родиной, говоря, что в Питере вышеупомянутой скверны тоже предостаточно, недаром в девяностые, город прозвали бандитским, а Катенька — умная и серьезная девочка и никогда не позволит себе выйти за рамки приличий.
Госпожа Репнина не чувствовала ни малейшей вины за то, что помогла Кате сбежать в столицу — слащавый до невозможности, женоподобный, с лицом, похожим на крысиную мордочку, (да еще и по слухам, гулявшим в их кругах, играющий за другую команду), Колчак, не понравился старой княгине с первого взгляда. И Елена Станиславовна вовсе не горела желанием выдавать замуж единственную внучку, за низкорослого вертлявого французика, по недоразумению оказавшимся потомком Колчака, к тому же бедного как церковная мышь.
Тем более, что на легендарного адмирала, его правнук был похож ровно столько же, сколько индейская лодка каноэ на современный авианосец.
Понятие «фамильная честь» не были для Елены Станиславовны пустым звуком, однако, в отличие от сына, она обладала еще и изрядной долей здравого смысла, приобретенного ею за долгую жизнь, который этого качества был лишен напрочь.
Дмитрий Александрович в основном жил на эмоциях. То есть, сначала делал, а потом думал.
Оправившись от первого шока, и вдоволь наглядевшись на бессмысленные метания сына, она тихим, лишенным всякого выражения голосом приказала ему сесть, взять себя в руки и не мельтешить перед глазами. Вот тогда- то у неё впервые и появилось ощущение абсолютной неправильности происходящего.
— Я потребую немедленного развода! — Сжав кулаки, яростно воскликнул сын, но в кресло все же сел.
— Ты забываешь, Дмитрий, что твоей дочери давно не шестнадцать лет. И она вольна делать все, что пожелает. — Возразила Репнина и добавила, — к тому же твой новоиспеченный зять может быть против.
— Меня не интересует его мнение!
— Напрасно. — Елена Станиславовна сложила руки на груди, пристально глядя на сына серыми, похожими на туманное утро глазами. — На данный момент господин Наумов имеет на твою дочь больше прав, чем ты. Ты мне лучше скажи — тебе не кажется, что с этим браком что-то не так?
- Предыдущая
- 21/54
- Следующая
