Кто поставил Горбачева? - Островский Александр Владимирович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/45
• Следующая

Выступая 24 марта 1983 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС, К.У. Черненко упомянул существующее решение, которое устанавливало рабочий день для членов Политбюро в пределах от 9.00 до 17.00[955]. Как отмечал позднее В.Ф. Грушко, Юрий Владимирович отличался пунктуальностью[956]. Следовательно, к 9.00 он должен был быть на Старой площади. «Он, – пишет P.A. Медведев, – появлялся в своем рабочем кабинете ровно в 9 часов утра»[957].

Если это было действительно так, то у станции метро «Кутузовская», где его нашел звонок Е.И. Чазова, Ю.В. Андропов мог быть не позднее 8.50. Но тогда получается, что Е.И. Чазов поставил Ю.В. Андропова в известность о смерти генсека не только до того, как появился в Заречье сам, не только до того, как ему позвонил В. Собаченков, но и до того, как генсек был обнаружен охраной в неподвижном состоянии.

Не здесь ли кроется объяснение отмеченных ранее противоречий в показаниях О. Сторонова, а также между воспоминаниями О. А. Захарова и В.Т. Медведева, В.Т. Медведева и О. Сторонова, В.В. Богомолова и В. Немушкова.

Эти противоречия еще ждут своего объяснения.

«Присоединившись к тем, кто делал искусственное дыхание»,

В. Немушков «не заметил, как появился Ю.В. Андропов». «Я оборачиваюсь, – вспоминал он, – смотрю, стоит Андропов – в проеме дверном. Да, Андропов и Чазов»[958].

«В спальне, – пишет Е.И. Чазов, – я застал Собаченкова, производившего, как мы его учили, массаж сердца. Одного взгляда мне было достаточно, чтобы увидеть, что Брежнев скончался уже несколько часов назад»[959].

На самом деле еще полтора часа назад Леонид Ильич был жив. И даже согласно подписанному самим же Е.И. Чазовым медицинскому заключению, смерть наступила «между восемью и девятью часами»«[960].

Может быть, Е.И. Чазова подвела память, и он исказил реальное положение дел задним числом? Нет, имеющиеся в нашем распоряжении мемуарные свидетельства показывают, что он констатировал смерть Л.И. Брежнева сразу же, как только появился на даче, даже не осмотрев его и не выслушав лечащего врача.

Когда В. Немушков увидел в проеме двери Ю.В. Андропова и Е.И. Чазова, то услышал слова последнего: «Юрий Владимирович, уже бесполезно, уже пошли трупные пятна»[961].

На основании трупных пятен действительно можно судить о смерти человека. Однако О. Сторон о в, который находился в это время в спальне Л.И. Брежнева, заметил, что у него «начинает синеть голова» лишь «в двенадцатом часу» или «где-то уже в двенадцать»[962].

Кому же верить?

Для того, чтобы понять это, необходимо вспомнить, что когда около 9 часов в спальне генсека появился О. Богомолов, Л.И. Брежнев был «еще теплый»'. Прибежавший сюда в то же время

B. Немушков тоже вспоминает, что когда он прикоснулся к ногам Леонида Ильича, они были «теплые», поэтому у него не возникло даже мысли, что он мертв[963]. К этому нужно добавить свидетельство Виктории Петровны, из которого явствует, что через некоторое время после приезда в Заречье Е.И. Чазов сообщил ей, что Леониду Ильичу «сделали укол длинной иглой, давление вроде поднялось… А потом резко опустилось»[964].

Чтобы оценить значение этого факта, следует учесть, что артериальное давление – это результат кровообращения, которое происходит под действием работы сердца. Следовательно, если после 9.00 у Леонида Ильича наблюдалось изменение давления, это означает, что к этому времени он был еще жив и находился в бессознательном состоянии.

В связи с этим утверждение О. Сторонова о том, что голова Л.И. Брежнева начала синеть в двенадцатом часу или же даже в двенадцать часов, заслуживает особого внимания. Дело в том, что обычно трупные пятна появляются через 0,5–2,0 часа после наступления смерти. Следовательно, сердце Л.И. Брежнева остановилось между 9.30 и 11.00.

Из этого явствует, что констатировав, сразу же по прибытии в Заречье, смерть Л.И. Брежнева Е.И. Чазов руководствовался не медицинскими показаниями, а совершенно другими соображениями, не имеющими к медицине никакого отношения.

В связи с этим следует обратить внимание на то, что делал и как вел себя Ю.В. Андропов.

Отмечая, что «первым – не «скорая помощь» и не Чазов! – первым приехал Андропов», Ю.М. Чурбанов далее сообщил следующий интересный факт: «Охрана ему сразу же доложила о случившемся. Андропов забрал бронированный портфель с документами и увез. Что в нем было, не знаю. Охранники его всегда носили за Брежневым. То ли там были материалы пленума, то ли еще что-то. Вскрывали его уже потом»[965].

Когда Ю.М. Чурбанов появился на даче, Ю.В. Андропова он уже не застал и о том, что происходило до этого, узнал от тещи. От нее же ему стало известно и об изъятии «бронированного портфеля» «со сложными шифрами»[966].

Со ссылкой на «людей, близких к семье Брежнева» журналист Ю. Изюмов тоже сообщает, что когда Ю.В. Андропов прибыл на дачу, то «никому ни слова не говоря, он прошел в спальню, взял там небольшой черный чемодан и уехал… На вопрос о том, что было в чемодане, Виктория Петровна ответить не могла. Леонид Ильич ей говорил, что в нем «компромат на всех членов Политбюро», но говорил со смехом, как бы шутя»[967].

Хотя данный эпизод давно уже известен в литературе, никто пока не задумался над вопросом: а могли кто-нибудь забрать этот портфель до того, как врачи официально констатировали смерть генсека? Ответ на этот вопрос может быть только один: нет.

Следовательно, забрав «бронированный портфель», Ю.В. Андропов тем самым независимо от врачей констатировал смерть Л.И. Брежнева. Более того, если верить Е.И. Чазову, покидая дачу, он сказал ему: «Надо срочно собирать пленум ЦК»[968].

Таким образом Ю.В. Андропов, по сути дела, дал понять, что о действительной борьбе за жизнь Л.И. Брежнева не может быть и речи.

И хотя, по свидетельству В. Немушкова, «Брежнева пытались спасти всеми доступными способами: делали в сердечную мышцу укол адреналина, применяли электрошок»[969], независимо от того, могли эти средства дать положительный результат или же нет (когда-нибудь на этот вопрос ответят медики), смертельный приговор Л.И. Брежневу уже был вынесен.

Поскольку Ю.В. Андропов уехал сразу же после прибытия реанимационной машины, это произошло около 9.30. По имеющимся данным, из Заречья он поспешил на Старую площадь[970], где мог быть примерно в 10.00.

О. Сторонов утверждает, что как только Л.И. Брежнев был обнаружен неподвижным, В. А. Собаченков известил о случившемся не только Е.И. Чазова и Ю. В. Андропова, но и A.A. Громыко[971]. Виктор Немушков вместо A.A. Громыко называет в этом ряду Д. Ф. Устинова[972]. Можно понять, почему охрана поставила в известность о случившемся Е.И. Чазова. Маловероятно, чтобы одновременно с ним был уведомлен Ю.В. Андропов. И совершенно невероятно, чтобы этой чести были удостоены A.A. Громыко и Ф.Д. Устинов.

• Предыдущая
• 44/45
• Следующая