Под прицелом моего сердца (СИ) - Кофф Натализа - Страница 26

• Предыдущая
• 26/36
• Следующая

— Ты в больнице, — хриплым надломленным голосом проговорил Сургут. Почувствовала его руку на своей ладони, — Из-за меня, — совсем тихо проговорил Емельян.

— Нет, я сама виновата, — поправила я его. Сургут невесело рассмеялся. Взгляд его был все также прикован к моему лицу.

— Я люблю тебя, — прошептал Емельян. Смотрела в его глаза. Верила ли я ему? Тогда да, а вот теперь…. Теперь уже не знаю….

— Как мне верить человеку, который использовал меня, чтобы добраться до брата? — прошептала я. Сургут только кивнул, но на вопрос не ответил. Да и не просила я ответа.

Несколько мгновений Емельян молчал. Потом, едва ощутимо сжал мою ладонь, и сразу же выпустил ее. Встал на ноги.

— Я врача позову, чтобы тебя осмотрели, — глухо проговорил Емеля. И вышел из палаты.

Спустя насколько минут, в палату вошел доктор, после длительного осмотра, вопросов и анализов, доктор ушел. Сургута все не было. Хотела его увидеть, и вместе с тем мне нужно было время, чтобы осмыслить все, понять, разобраться в себе и своих чувствах.

Дверь палаты открылась, совсем не ожидала увидеть вошедшего визитера. Старый генерал, приветливо и ласково улыбаясь, вошел в палату.

— Ну, Златушка, ну, ты нас всех и напугала! — шутливо начал отчитывать он меня, — Зачем под пули полезла, глупенькая?

— Так вышло, — улыбнулась я. Генерал погрозил мне пальцем.

— Чтобы больше так не делала! — продолжал выговаривать Тимофей Потапович. Генерал присел в кресло рядом с кроватью, — Златушка, — начал говорить генерал, — Ты, наверное, хочешь знать, чем все закончилось?

Осторожно кивнула.

— Значит так, — начал рассказывать генерал, — Ершова арестовали, на него возбудили дело по ряду эпизодов. Так что, могу спокойно гарантировать, что он вряд ли когда-нибудь выйдет из мест лишения свободы. Емелю представили к награде. Так что, в самом ближайшем будущем, буду ему в торжественной обстановке объявлять благодарность. Но это все неважно, — махнул рукой генерал, и уже серьезно посмотрел в мои глаза, — Ты мне теперь скажи, какого рожна полезла? Емелю я знаю, он тебе вообще и слова 'против' не скажет. Но я молчать не стану!

— Тимофей Потапович, — начала я.

— Что Тимофей Потапович?! — возмутился генерал, — Я уже сто лет Тимофей Потапович! Говори, зачем полезла?! Тебе ясно было сказано, на пол ложиться. А ты?

— А я…. - прошептала я, — Понимаете, я… просто…. Александр сказал, что Емельяна его человек на мушке держит. Что если Саша не отзвонится, то тот снайпер выстрелит….

— Не понял я чего-то….- задумчиво проговорил генерал, — То есть выходит, ты Сургута спасала? Похвально, конечно, но не такой ведь ценой!

Смущенно потупилась. А генерал, встал с кресла, и начал выхаживать по комнате.

— Емельян мне рассказал все нюансы ваших отношений, — задумчиво проговорил Тимофей Потапович, — Мальчик, конечно, тоже дров наломал, но ты не руби с плеча. Понимаю, что ты себя обманутой чувствуешь, что он предал тебя, не доверял, но….

Генерал остановился около кровати, сел в кресло.

— Я расскажу тебе историю, — задумчиво начал говорить он, — Короткую, много времени не займет. А то скоро врач придет, и не посмотрит на мои погоны, выгонит, — генерал по-мальчишески улыбнулся. Мда, хотела бы я посмотреть на того камикадзе, посмевшего выгнать генерала.

— В общем так, когда я был молодым и вспыльчивым, я познакомился с девушкой, — генерал говорил серьезно с нотками грусти в голосе, — Она была очень красивой, умной, и вообще, самой чудесной. Влюбился я. Жениться собирался. И девушка отвечала взаимностью. Мы строили планы на будущее, а потом…. Потом мы поссорились, это сейчас повод нашей ссоры мне видится ничтожным и глупым, а тогда была целая трагедия. Так вот. Мы расстались. Я до сих пор помню, как она плакала, просила, уговаривала меня остаться с ней, а я не послушал. Если бы не мое упрямство тогда, мы бы не расстались. И только спустя много лет жизнь свела нас вновь. И знаешь, Златушка, я ненавидел тогда и ненавижу сейчас каждый день, проведенный вдали от моей Агрепины Павловны, и ценю каждое мгновение, проведенное с ней.

— Вы до сих пор любите свою жену? — улыбнулась я.

Генерал кивнул.

— Люблю, — улыбнулся Тимофей Потапович, — И всегда буду любить. Она умерла в том году, но подарила мне сына. Пусть, как это говорят сейчас, не я его биологический отец, но он был и остается для меня сыном. Я им горжусь. И ты, думаю, тоже.

— Емельян Ваш сын? — удивилась я. Генерал кивнул.

— Сын, — сказал генерал, — И я точно знаю, что он все для тебя сделает. Даже уйдет, если ты попросишь. Но никогда не перестанет любить.

На моих глазах появились слезы. Вспомнила лицо Сургута, когда он смотрел на меня совсем недавно, как только я пришла в себя.

— Я даже боюсь вспоминать последнюю пару дней, пока ты была без сознания, — вздохнул генерал, — Про операцию я вообще молчу. Пулю, что врачи вынули из твоей груди, он носит с собой. Злата, — генерал, протянув руку, сжал мою ладонь, — Я хотел бы, чтобы Емельян вновь стал прежним. Только ты сможешь помочь, правда. Вина не даст ему вздохнуть спокойно. Рано или поздно он сломается. И это будет страшно. А я не хочу терять сына.

Генерал вздохнул. Потом улыбнулся мне, открыто, ласково по-отцовски.

— Ты умная девочка, — сказал Тимофей Потапович, — Ну, хватит о грустном. Ты тут отдыхай, а я побегу решать дела государственной важности. Мне еще Ершова сажать, — генерал подмигнул мне и встал с кресла.

— А что с Александром? — прошептала я, чувствуя смертельную усталость.

— Златушка, — спокойно произнес генерал, — Об этом мы поговорим, когда ты поправишься. Врач не велел тебя расстраивать.

— Тимофей Потапович, — прошептала я, — Я устала бояться. Вдруг он вернется, и все повторится вновь?

— Не повторится, — успокоил меня генерал, — Емеля не позволит.

Уверенность генерала передалась и мне. Тимофей Потапович попрощался и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. А я, так и не дождавшись прихода Емельяна, уснула.

Если верить словам врачей, то я шла на поправку. Вставать мне еще не разрешали, но, по крайней мере, разрешили посетителей. Теперь Агафья и Марго каждый день навещали меня. Несколько раз привозили с собой Захара для поднятия боевого духа, как они мне пояснили. Вот только дух мой не очень то и поднимался. А все из-за неопределенности между мною и Емельяном. Нам все никак не удавалось поговорить. Просто стоило мне проснуться, как Емельян под разными предлогами сразу же исчезал из палаты, и появлялся, когда я уже спала. То есть, видела Сургута я мало. Но точно знала, что он каждую ночь проводит в моей палате, рядом со мной. И это действительно подкупало. И когда мое терпение иссякло окончательно, я решила прояснить ситуацию. Нет, вот обижаюсь на него, обижаюсь, а он даже не дает возможности высказаться. Дождалась прихода Агафьи и, как только сестра появилась в моей палате, попросила ее об одолжении:

— Позвони своему другу, — вздохнула я, — Пусть тащит свою тушку сюда, устала я от этих непоняток.

Агафья хмыкнула.

— Хочешь, чтобы он меня загрыз на выходе из больницы? — полюбопытствовала сестра.

— Не волнуйся, за тебя Велизар заступится, — улыбнулась я, и уже серьезно добавила, — Он всегда тут, когда я сплю?

Агафья кивнула.

— Тогда звони ему, и скажи, что я уснула, — попросила я. Агафья послушно набрала номер телефона Сургута и включила громкую связь. После одного длинного гудка услышала голос Емельяна.

— Что-то со Златой? — быстро спросил Сургут. Агафья многозначительно посмотрела на меня.

— Нет, все хорошо с твоей ведьмой, — заулыбалась Агафья, — Спит она уже.

— Понял, — облегченно проговорил Емельян, — Скоро буду.

Агафья сбросила вызов.

— Думаю, у тебя есть пара минут, чтобы приготовиться к конструктивному диалогу, — подбодрила меня сестра, и засобиралась уходить.

• Предыдущая
• 26/36
• Следующая