Избранное - Петров Сергей - Страница 32
- Предыдущая
- 32/37
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
32
ТРЕТИЙ ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ
Как будто выглянув из детской —
глаза лучисты и чисты, —
послушницею полусветской
себя подслушиваешь ты.
"Наверно, нежный Ходовецкий
гравировал твои мечты".
Голубоглаза, как у Греза,
не уличенная ни в чем,
твоя задумчивая греза
склонилась над твоим плечом...
Но и сама в себе покоясь,
ты можешь жадничать и жечь.
И как экватор, тонкий пояс
тебе нетрудно пересечь.
Там страсть Господня — без страданья,
распятие — но без креста,
и как над Горним надруганье,
как сатанинская Pieta —
миндальных бедер содроганье
и напряженье живота.
Какой задорною мадонной
ты притворяешься, дабы
жать и низиною бездонной
лежать, вставая на дыбы!
(«Хожу я ужинать в столовую»)
Хожу я ужинать в столовую,
куда валят под вечер лавою:
откупорив белоголовую,
я в рюмке, точно в море, плаваю.
Сиди да знай себе поикивай,
соседу всякому поддакивай,
что ходим-де под дамой пиковой,
что фарт у нас-де одинаковый.
А выйду — почему-то улица
во всю длину свою бахвалится:
пускай за домом дом сутулится,
да только нет, шалишь, не свалится!
Как насекомые, пиликая,
и тикая, и даже звякая,
таится тишина великая,
а в тишине — и нечисть всякая.
И сколько хожено и гажено,
и сколько ряжено и сужено,
и есть ли где такая скважина,
куда забиться прямо с ужина?
ГОСПОЖЕ ДУШЕ
Слушай, душенька, — спи или кушай,
не любуйся, голуба, со мной,
не кидайся на шею кликушей:
я по самые губы сумной.
Иль не слышала слова такого, —
это значит, что сам я не свой,
и готов отыграть Хлестакова,
дрожью драить себя, как дресвой.
Ты, Психейка, со мной не актерствуй,
я, чай, издавна тертый калач, —
ляг на язву мне корочкой черствой,
а еще, дорогая, не плачь.
32
- Предыдущая
- 32/37
- Следующая
