Дом странных детей - Риггз Ренсом - Страница 61

• Предыдущая
• 61/66
• Следующая

— Мы всего лишь хотим завершить начатое, — сообщил нам Голан. — Это всегда было нашей единственной целью.

— Ты имеешь в виду ваш эксперимент, — мрачно отозвалась Эмма. — Однажды вы его уже поставили. И посмотри на последствия. Вы сами себя обратили в чудовищ!

— Да, — согласился он. — Но жизнь была бы скучна и лишена интриги, если бы все всегда получалось с первой попытки. — Он улыбнулся. — На этот раз мы привлечем к делу способности лучших в мире манипуляторов временем. Таких, как эти леди. На этот раз мы застрахованы от неудачи. У нас было целых сто лет на то, чтобы разобраться, что же пошло не так. Выходит, что нам нужна была более мощная реакция!

— В прошлый раз реакция была слабой? — изумился я. — Да вы взорвали пол-Сибири!

— Если и проигрывать, — помпезно воскликнул он, — так красиво!

Я вспомнил пророческий сон Горация о тучах пепла и обугленной земле. Только теперь я понял, что ему показали. Если усилия тварей и пустот снова окажутся тщетны, на этот раз они уничтожат куда больше, чем пятьсот миль безлюдной тайги. А в случае успеха они превратятся в бессмертных полубогов. Это то, о чем они всегда мечтали… Я содрогнулся, представив себе жизнь под их властью. Это будет настоящий ад.

Прожектор снова обернулся к нам, ослепив Голана во второй раз. Я внутренне собрался, готовясь броситься на него, но удобный момент миновал слишком быстро.

— Это бесполезно, — заявила Эмма. — Можете похитить всех до единой имбрин. Они все равно не станут вам помогать.

— Станут. Иначе мы их убьем. Медленно. Одну за другой. А если это на них не подействует, мы начнем убивать вас, а их заставим смотреть.

— Ты безумец, — произнес я.

Птицы запаниковали и начали кричать.

— Нет! — перекрикивая их, заорал Голан. — Настоящее безумие заключается в том, что вы, странные люди, прячетесь от мира, в то время как могли бы им управлять. Вы уступаете смерти, хотя могли бы ее победить. Вы позволили этому генетическому мусору человеческой расы загнать вас в подполье, хотя могли бы обратить их в своих рабов, заставив занять единственно подходящее для них место. — Каждое свое предложение он сопровождал мощным встряхиванием клетки. — Вот в чем заключается истинное безумие!

— Прекрати это! — закричала Эмма.

— Ага, значит, на самом деле они тебе не безразличны! — Он тряхнул клетку еще сильнее. Внезапно красный огонек на ее прутьях засветился гораздо ярче, и Голан обернулся, обводя взглядом ночное море. Потом он снова посмотрел на Эмму. — Они тебе нужны? Забирай!

Он размахнулся и качнул клетку прямо ей в лицо.

Эмма вскрикнула и пригнулась. Подобно метателю диска, Голан развивал свое движение, пока клетка не пролетела у нее над головой, и только после этого разжал пальцы. Птичья тюрьма перелетела через перила и, кувыркаясь в пространстве, исчезла в ночи.

Я выругался, а Эмма с криком бросилась к перилам, хватая руками воздух и с отчаянием глядя вслед падающей в море клетке. Голан воспользовался моей растерянностью и сбил меня с ног, нанеся удар кулаком в живот, а потом в челюсть.

У меня все поплыло перед глазами, дыхание остановилось. Он схватился за пистолет, но я вцепился в оружие из последних сил, пытаясь не выпустить его из пальцев. Он так отчаянно пытался его заполучить, что теперь мне стало ясно — пистолет заряжен. Я бы швырнул его в море, но Голан уже почти отнял его, и я не имел права разжимать пальцы.

— Ах ты ублюдок! — завизжала Эмма.

Ее руки снова окутались огнем, и, подскочив к нему сзади, она схватила его за шею. Кожа Голана зашипела, как холодный стейк на раскаленном гриле. Он взвыл, выпустил пистолет и откатился в сторону. Его редкие волосы вспыхнули, но он уже держал Эмму за горло, как будто ему было наплевать на то, что он горит. Единственной его целью было задушить ее. Вскочив на ноги, я обеими руками стиснул рукоятку пистолета и прицелился.

На мгновение он оказался прямо передо мной. Я попытался выбросить из головы абсолютно все и сосредоточиться на том, чтобы унять дрожь в руках и создать воображаемую линию, соединяющую мою руку и цель. А целью была голова человека. Нет, не человека. Он уже не мог носить это звание. Передо мной было существо. Сила, ставшая причиной смерти моего деда и уничтожившая то, что я скромно называл своей жизнью, какой бы убогой она ни была. Именно эта сила привела меня сюда, в эти обстоятельства и в этот момент. Расслабь руки, сделай глубокий вдох, крепче держи пистолет.

Пара секунд — и у меня появился повод отступить, потому что представившаяся возможность уже почти ускользнула.

Нажимай.

Пистолет дернулся у меня в руках. Вокруг нас словно разверзлась земля, таким чудовищным и внезапным был грохот выстрела. Я закрыл глаза. Когда я снова открыл их, мне почудилось, что все вокруг застыло. Хотя Голан по-прежнему стискивал горло Эммы, увлекая ее к краю площадки, мне показалось, что я смотрю на вылитую из бронзы статую. Может, это имбрины опять превратились в людей и применили к нам свою магию? Но тут все снова пришло в движение: Эмма вырвалась из рук Голана, а он попятился и тяжело осел на перила.

Голан изумленно посмотрел на меня и открыл рот, чтобы что-то сказать, но понял, что не может издать ни звука. Он прижал ладони к продырявленному мной горлу. Кровь, пульсируя, струилась сквозь его пальцы и стекала по рукам. А потом силы его оставили, он качнулся назад и исчез в темноте.

Как только Голан скрылся из виду, мы тут же о нем забыли. Эмма показала на море и закричала:

— Смотри! Смотри!

Проследив за направлением ее руки, я с трудом разглядел во мраке раскачивающийся на волнах красный огонек. В следующую секунду мы уже мчались вниз по бесконечной лестнице, даже не надеясь добраться до клетки прежде, чем она затонет, но тем не менее твердо зная, что сделаем все, что от нас зависит.

Выскочив наружу, мы увидели перевязанного Милларда и рядом с ним Бронвин. Он крикнул что-то, чего я не расслышал, но крик убедил меня в том, что он жив. Я схватил Эмму за плечо и указал туда, где плясала на волнах украденная Голаном лодка. Но до нее было слишком далеко — она находилась с противоположной стороны маяка — и отвязывать ее было некогда. Вместо того чтобы бежать к лодке, Эмма потащила меня к берегу, и мы с разбегу прыгнули в воду.

Холода я даже не почувствовал. Я не мог думать ни о чем, кроме необходимости доплыть до клетки, прежде чем она пойдет на дно. Мы яростно гребли, захлебываясь и сражаясь с захлестывающими нас черными волнами. Оценить расстояние до огонька, крошечной светящейся точки в бушующем океане темноты, было практически невозможно. Он качался, то и дело исчезая среди волн. Дважды мы полностью теряли его из виду и вынуждены были останавливаться и отчаянно озираться, прежде чем нам удавалось заметить его снова.

Сильное течение, уносившее клетку в море, увлекало вместе с ней и нас. Я понимал, что если нам не удастся быстро до нее доплыть, наши мышцы ослабеют и мы утонем. Я как можно дольше держал эту мысль при себе, но когда огонек скрылся из виду в третий раз и мы высматривали его так долго, что уже перестали понимать, куда смотреть, я прокричал:

— Надо возвращаться!

Эмма ничего не желала слушать. Она плыла вперед, продолжая удаляться от берега. Я схватил ее за ноги, но она ударила меня пяткой и, вырвавшись, поплыла дальше.

— Они утонули! Нам их не найти!

— Заткнись! Заткнись! — кричала она.

По ее затрудненному дыханию было ясно, что она измучена не меньше меня.

— Просто заткнись и продолжай искать!

Я схватил ее и начал кричать ей что-то прямо в лицо. Эмма отбивалась от меня ногами, но я держал ее очень крепко, и наконец она поняла, что ей со мной не справиться. И тогда она расплакалась. Но это был не просто плач, это был вой отчаяния.

Я попытался тащить ее назад, к маяку, но ее вес увлекал меня под воду.

— Ты должна плыть! — крикнул я. — Плыви, или мы утонем!

А потом я увидел едва заметный красноватый проблеск. Он был совсем рядом, под водой. Опасаясь, что мне почудилось, я ничего не сказал, но огонек мигнул снова.

• Предыдущая
• 61/66
• Следующая