Цветок и камень 3 (СИ) - Иванова Александра - Страница 1

Всю ночь я ворочалась под тоненьким одеялом, коим мне служила простыня. Шум волн вместо привычных гудков машин и городского шума сну совершенно не помогал. Я вытянула правую ногу в сторону, затем резко перекинулась на спину, но смена позы все равно не помогала. Темное небо за окном пляжного домика окрасилось в сероватые тона, значит, рассвет приближался, а я опять не поспала.

Бессонница это мое недавнее приобретение в этом гигантском пустом отеле. Который кстати, когда еще работал, назывался «Залив счастья». Чего-чего, а счастья мне тут совсем не хватало. То ли потому, что почти в каждом пляжном домике в подполе была теплица с марихуаной…хотя нет, стоп, пожалуй, марихуана была единственным растением на ближайшие несколько километров которое еще как-то можно было связать со счастьем. В любом случае в этом выкупленном куске пляжа и старом отеле, под прикрытием росли наркотики, а я и мои товарищи прятались тут от охотников. Ну, просто поэзия криминала в чистом виде.

Зачем прятались, спросите вы? Кто почему. Я вот потому, что думала, что так поступят все, но в итоге мне вкололи снотворное, а когда я очнулась единственным выходом, был парашют. Которого, кстати, на борту не оказалось, как выяснилось мой бывший парень Джено Дей сплавил на последних десяти парашютах несколько пакетов с травой прямо в озеро Мичиган. Ладно, я отвлеклась, а нарушения техники безопасности не самое ужасное в моей жизни.

Три месяца назад мне и моему младшему брату Нику, который сейчас спал без задних ног в своей новой комнате в главном корпусе отеля, угрожала опасность. Мы думали, что от демона, оказалось, от охотников, на которых я в компании еще нескольких человек работала. Хотя, работала, громкое слово, я тренировалась с ними, выполняла смертельно-опасные задания, но как официальный член подразделения не считалась. Почему? О, история долгая и запутанная, так что, попытаюсь вкратце.

Чуть меньше года назад я прошла один путаный обряд, на котором моя душа связалась древними магическими узами с другой душой, Кристофера Стоуна. Вернее моя душа попала в зависимость к его душе. Я стала его прислугой, а он как раз был официальным охотником. Думаете все? Мне бы тоже так хотелось отчасти.

Я стала «шестеркой» он моим хозяином. Называть можно по-разному. Начальник и подчиненная, к примеру, все будет верным. Так нам тогда казалось.

В нашем мире, если ты «шестерка» ты мусор, никчемное и никому не нужное создание. Речи не могло идти об отношениях с хозяином, да только вот этот пункт меня не коснулся. Мы полюбили друг друга и ненароком замкнули нашу связь. Если раньше в зависимости была только я, слушала его мысли, переживала его чувства, то после этого это смог делать и он. Через какое-то количество времени мы расстались. Так было безопаснее, но проблемы никуда не ушли.

В Чикаго, по которому, лежа тут на этих ужасных простынях, я скучала, явился демон. Не по собственной воле. Аканта, так ее звали, с удовольствием бы путешествовала по миру и портила жизнь всем ныне живущим, а в Чикаго могла появиться проездом. Ее привез мой отец. Незаконно естественно. Оказалось, что яд бугимена входит в состав одной любопытной сыворотки превращающей людей в покорных слуг типа меня. За этим собственно ее и привезли. Но не учли, что разъяренный демон в железном ящике будет невероятно хитер. Аканта сбежала, но оставалась прикованной к городу из-за трости, в которой по идее хранился осколок ее человеческого начала.

Этой тростью владело некоторое количество людей, которые и пленили Аканту, включая моего отца. Аканта хотела меня убить, шантажировала, и поэтому мой хозяин заключил с ней сделку. Условия простые, возвращаем трость, расходимся по домам. Но все пошло не так, Крис убил одну важную шишку, а мой отец погиб. Нам нужно было бежать из города вместе со всеми, кто был замешан. Так я думала. Даже помирилась с Крисом, надеясь, что теперь мы просто уйдем в подполье, и все закончится.

На деле на аэропорт напали. Мы бились с охотниками и с церберами. Один из трехголовых псов, кстати, теперь мой, но это не суть. Я думала, что мы полетим все вместе, но Крис вырубил меня сонным зельем. Прямо перед долбаным трапом самолета, так я тут и оказалась.

История сумасшедшая, знаю. Сама в ней до конца не разобралась, но мои ужасы переезда были ничтожеством по сравнению с переживаниями другого члена нашей компании.

На рассвете, как и все последние месяцы, я теряла желание спать окончательно. Эту забавную закономерность я заметила несколько недель тому назад. Если мне не удалось отключиться до этого момента, то не стоило дальше и пытаться.

Глубоко вздохнув, я спустила ноги на деревянный пол, который в отличие от полов в Чикаго всегда был теплым, несмотря на прохладные ночи. И в песке. О да.

Песок — это то, что я успела возненавидеть за время пребывания тут сильнее, чем бессонницу, бессилие и неизвестность. Он был везде. Пол был покрыт песчинками, они оказывались на простынях, забивались в волосы, даже на зубах скрипели, что казалось мне просто невероятно мерзким фактом.

Вот и сейчас к ступням прилип песок. Я приподняла руку и телекинезом попыталась сбить его с ног, но перестаралась и разбила вазу, стоящую на столе.

Глаза зажмурились, а в голове стрельнула боль. Черт. Это все от недосыпа. Трудно контролировать способности, когда общее физическое состояние оставляет желать лучшего. Да и моя телепатическая связь с Крисом на расстоянии подарков преподносила мало. Она была отрывочной и очень слабой, от этого я часто впадала в странное апатичное состояние. Беспричинная грусть, усталость. В общем, иногда чувства Криса, который находился черти где, перекрывали мои. Редко, но метко. Он мог спать, мог быть голоден, взбешен или расстроен, а я изредка и вспышками переживала это вместе с ним. Представьте, сидите вы с друзьями весело общаетесь, и тут вам резко приходит в голову, что вам срочно нужно разбить об чью-нибудь голову бутылку. В эти моменты я чувствовала себя как никогда сумасшедшей.

Последний раз я говорила с ним полторы недели назад, но наш разговор продлился примерно минут пять, а потом он попросил Брана к телефону. Хренов урод. Я скучала по нему, но из-за таких звонков выходила из себя на раз.

Я подняла голову и окинула взглядом комнату. Все, как и всегда. Мой домик, как одноклеточное существо, совмещал в себе все возможные функции. Три двери: ванна, туалет и выход. Большая кровать, что, в общем-то, мне нравилось, столик, на котором теперь покоились голубоватые осколки с причудливыми треугольниками, что-то, что по задумке именовалось кухней. Две конфорки, электрический чайник и раковина. Ах, ну да, еще я притащила себе кофейник. Кроме кофе, я тут ничего и не готовила.

Почистив зубы, я подошла к большому, во весь рост, овальному зеркалу на причудливой извитой ножке. И даже обрадовалась: единственное, что выдавало недосып, были уставшие глаза, в которых читалась не то ненависть ко всем окружающим, не то вселенское желание сдохнуть. Одета я была в джинсовые шорты, которые когда-то были неплохими джинсами, и свободную белую рубашку. Длинные темно-русые волосы спускались до пояса лохматыми неаккуратными прядями. Я судорожно попыталась их расчесать, но все попытки пошли прахом, я все еще напоминала пугало. Зовите меня Робинзон Крузо, я хоть и все еще на материке чувствую, что меня засунули на остров похлеще, чем Тома Хэнкса в «Изгое».

Я заварила две кружки кофе и, подхватив их, вышла на пляж еще не сильно залитый рассветными лучами. Вот в этот момент мы и возвращаемся к человеку, которому в миллиарды раз хуже меня.

Ноги завязали в песке, а порывы слабенького ветерка развевали подол рубашки. Бескрайний океан впереди выглядел спокойным, хоть и шумел, периодически накатывая волнами на берег. Мощная спина замаячила в нескольких метрах ближе к кромке воды. Я сделала еще несколько шагов и протянула мужчине кружку кофе. Устроившись, по-турецки, на песке рядом с ним, я шумно отхлебнула напитка и повернула голову.