Близкие. За чертой дозволенного… (СИ) - Мека Владислава "Калигула" - Страница 48

• Предыдущая
• 48/65
• Следующая

Единственное, что я могу сделать, так это — больше никогда не втягивать ее в мои дела. Оградить от всего, что могло сделать ей больно. Меня конечно информировали относительно ее жизни. Учиться, старается сохранить компанию отца, живет с Орловым — младшим, что для меня поначалу явилось шоком. Но больше ничего узнать не удалось. Слишком всё скрытно или же просто больше нечего узнавать? Но я видел ее письма. Каждую неделю она пишет мне. Какое же это искушение, не прочитав, отправлять их назад. Но иначе я не могу. Незачем давать надежду и ворошить то, что ворошить не следует.

Но я не могу забыть ее глаза, в нашу последнюю встречу. Она так быстро поверила мне. Моим словам. Ее взгляд побитого щека. Такой больной, ранимый и отчаянный. Я никак не могу его забыть. Я бросил ее, опять бросил, а обещал иное…

Ладно, проблемы надо решать по мере их наступления. Сейчас же, я слушал скрежет открываемых ворот и чувствовал как кровь по венам побежала быстрей, в предвкушении свободы. Я кивнул тюремной охране на выходе. Они зеркально повторили мое движение и шагнул вперед. Вот и всё.

Я вышел.

Морозный воздух, холодный ветер и солнце, бьющее яркими, но не теплыми лучами на лицо. Так меня встретила воля. Так я встретил ее. Свобода пахла свежестью и жизнью. Я ощущал, как это окутывает меня, унося годы проведенные в неволе в прошлое. И это чувство усиливалось с каждой секундой.

Встречал меня Дима Пехов. Старый товарищ. Именно он рассказывал мне о последних новостях на воле. Мы остановились у ближайшей гостиницы. Ехать в город в таком виде я не намеревался. Быстро приняв душ и побрившись нормальной бритвой, а не лезвиями, что можно было достать в колонии, я с удовольствием переоделся в захваченный для меня костюм. Я понимал, что своими действиями только оттягиваю тягостный момент встречи с Айсир… Наконец-то я могу произносить ее имя. Я поклялся себе, что пока не выйду из тюрьмы ни разу не вслух, не про себя не скажу ее имени. Но теперь я могу сколько угодно повторять имя любимой сестры Айсир, Айс.

Когда Пехов остановился у моего дома я замер, не спеша выходить из машины. Дима меня и не торопил. Он вообще нравился мне этим. Своим молчанием и неторопливостью. Поэтому, после ареста только его я и подпустил к себе. Он не напрягал меня.

Вдохнув поглубже, я вышел не прощаясь. Сейчас все мои мысли были заняты предстоящим разговором. Смешно, наверное, но меня не волновали проблемы в разоренном бизнесе, люди недовольные мной, даже враги и предстоящая месть от затаенной обиды. Нет, меня волновали слова и эмоции, с которыми меня встретит сестра.

Что она скажет или не скажет? Как она посмотрит? И что я сделаю в ответ? Чем объясню, ведь у меня нет оправдания. А возможно ей ни к чему мои оправдания. Возможно, ей всё равно и она давно забыла… Хотя, письма, что Айс мне шлет… Или это просто дань вежливости? Я ведь ни одного из них так и не прочел. Я не знаю и больше не могу ждать.

Торопливо я прошел во двор, вбежал по ступенькам на крыльцо и решив, не тревожить ее звонком в двери, тем более, что ключи по-прежнему лежали в нашем тайнике, я распахнул дверь, шагнув вперед.

— Айс! — крикнул я.

Сам того не ожидая, я чувствовал, как на меня накатил прилив радости. В доме ничего не изменилось с моего отъезда, значит, Пехов не врал, Айс по-прежнему живет здесь. Из кухни послышались шаги, я замер в предвкушении встречи, которой ждал три года. Но в коридоре показалась Любовь Андреевна. Надо же, она до сих пор работает у нас. Я приятно удивлен. Вот только сдала она сильно. Теперь ее сложно было назвать пожилой женщиной.

— Денисочка, вернулся! — охнула старушка. Я подошел к ней и крепко обнял. Чувствуя знакомый запах пирогов и ромашкового чая.

— Здравствуйте Любовь Андреевна, как же я рад Вас видеть — произнес я, разжимая объятия.

— Ох, Денис, миленький, а я-то как рада! Молилась за тебя каждый день, видать не зря, Господь уберег — запричитала она.

— А где сестра моя? — не выдержал я. И заметил, как потемнело лицо старушки, она грустно вздохнула.

— Айсир, она как узнала о дате твоего освобождения, так в тот день собрала чемодан и ушла из дома. Я ее остановить пыталась, но ты же сестру свою знаешь, никого не слушается! Вот письмо тебе оставила — засуетилась Любовь Андреевна.

Только вот, я уже ничего не слышал. Горло сдавило. Ушла… Она ушла, как услышала о моем освобождении. Заметил старческую руку, протягивающую мне письмо и быстро выхватив его, разорвал конверт. Раскрыл надвое сложенный белоснежный лист бумаги и пробежался по расплывающимся перед глазами строчкам.

«Здравствуй, любимый.

Если читаешь это письмо, значит вернулся домой. Я очень рада, что ты наконец на свободе. Не представляешь, как я ждала этого дня. Денис, надеюсь, у тебя всё будет хорошо. Прости, что не стала ждать твоего освобождения. Просто, я бы не выдержала еще раз услышать от тебя, насколько стала ненужной. Да и лучше самой уйти, чем ждать пока прогонишь.

Надеюсь, это письмо ты всё же вскроешь, в отличие от остальных. Тем более, обратного адреса на нем нет. Я долго думала, что же написать? Но каждый раз, как сажусь писать ничего в голову не приходит. Знаешь, я вначале думала, что не стану уходить, буду тебя умолять оставить меня рядом. А потом поняла, что сделаю лишь хуже.

Ну ладно, хватит лирики, теперь о важных для тебя вещах. Весь компромат, что собрал на тебя Кирилл Орлов я уничтожила. „Инвесторы“, которым ты задолжал — не в претензии, я отдала долги с процентами. Теперь всё в твоих руках. Я больше не стану пытаться связаться с тобой или навязаться тебе. Так что, не беспокойся, больше никаких писем.

Прощай, Денис.»

Это что за ерунда? Айс не могла написать такой вздор! Я не понимаю, как, как она могла такое думать?! Я опять лихорадочно прочел письмо. Боже, что же я наделал! В тот, наш последний разговор, я соврал ей, а она поверила, поверила и приняла себе в укор. Не разозлилась, как я рассчитывал, не забыла и вычеркнула меня из своей жизни, нет, она мучилась, страдала… Как я мог?

— Она не сказала, куда именно ушла? — охрипшим от волнения голосом спросил я у домработницы.

— Нет, даже номер телефона мобильного сменила, еще при мне — отрапортовала та.

— А письма, ну те, что она мне отсылала, они где? — стараясь сдержаться и не начать трясти Любовь Андреевну, забегал я по комнатам.

— Да у нее на письменной столе лежали, если не сожгла. Айсир их все грозилась в камин отправить — испуганно пролепетала женщина.

Я кинулся в комнату Айс, но там было пусто, ничего, ни стола, ни софы, ни книг.

— Ой, да не туда, она же, в твоей спальне уже года три живет!

Малышка действительно жила в моей спальне. Здесь все пропиталось Айс. Ее ароматом, энергией, ее присутствием. И на письменном столе, который она перенесла из своей комнаты, лежала тоненькая пачка писем. Значит, сестра и вправду спалила большую их часть. Я быстро расправляясь с конвертами стал читать письма. И чувствовать, как до крови закусываю губы.

Она писала мне все это время о боли которую чувствовала, о любви, что не давала ей опустить руки, о надежде, благодаря которой двигалась вперед и о тоске, что селилась в нашей спальне с наступлением сумерек. И даже не слова говорили мне многое, нет, громко кричали разводы после высохших слез на листках. Она верила мне и в меня, а я ее предал, также как и все, предал и оставил.

В последнем письме на ее столе я нашел свою дарственную на долю в фирме, всю документацию по дому, а также доверенность на пакет акций Айс. Она всё оставила мне. Я сжал эти бумажки. Вот какого она мнения обо мне. Хотя, чего я ждал? Я же обещал быть с ней всегда, защищать ее, а что в итоге? Это Айс спасала меня, защищала и любила даже тогда, когда думала, что я ее бросил.

Я ударил кулаками по стене, раз, еще и еще, остановился только когда стена стала окрашиваться в красный цвет. Глубоко вздохнул и понял, что опять могу говорить, решил начать поиски Айс. Никуда я ее не отпущу… до тех пор, пока не попрошу прощение.

• Предыдущая
• 48/65
• Следующая