Книга о русской дуэли - Востриков Алексей Викторович - Страница 1

© А. Востриков, 2014

© Л. Тимошенко (наследники), иллюстрация на обложке, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство АЗБУКА®

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Современные представления о дуэли приблизительны и в значительной степени ложны. Ситуация парадоксальная. Очевидно, что этот уникальный феномен занимает очень существенное место в русской культуре XVIII–XIX веков. Для многих наших современников поединок является символом золотого века благородства и чести. Кажется, говорить о русской послепетровской культуре и обойти дуэль невозможно.

Когда только начиналась работа над этой книгой (конец 1980-х годов), русских исследований о дуэли практически не существовало, хотя вообще о поединках сказано очень много. Почти у каждого писателя (особенно в XIX веке) есть или эпизод, или целое произведение, посвященное дуэли. Многие мемуаристы оставили описания или хотя бы упомянули известные им дела чести. Все это сказано о конкретных дуэлях – но не о дуэли как общественном явлении.

Типичный парадокс: все дерутся на поединках, но они остаются уголовным преступлением. А разве можно напечатать руководство для совершения преступления?! И до самого конца XIX века в России не было своих дуэльных кодексов. Иностранные тоже не очень прижились (даже самый авторитетный французский кодекс Шатовильяра, составленный в 1836 году). Наши предки стрелялись не по писаному, а полагаясь на традицию, общественное мнение и свои личные представления о чести.

Парадокс продолжается. В 1894 году Александр III решил, что только дуэль может поддержать офицерскую честь. Были опубликованы «Правила о порядке разбирательства ссор в офицерской среде», согласно которым суд общества офицеров имел право назначить поединок и отказаться от него можно было, только выйдя в отставку. Вслед за этим замечательным документом, который не отменял уголовную ответственность за дуэль, а только заранее обещал помилование тем, кто будет стреляться «по правилам» и «согласно высочайше установленного порядка», последовала целая лавина – но не столько поединков, сколько статей, брошюр и книг! Появилось сразу несколько кодексов (В. Дурасова, С. Важинского, А. Суворина, «адаптированный» кодекс Б. Тонского, перевод кодекса Ф. фон Болгара и другие). В журнальных статьях развернулась довольно активная дискуссия на тему: что такое дуэль – высочайшая милость, которой надо как можно активнее пользоваться, или же высочайшая кара (чтобы все буяны и негодяи поскорее друг друга перестреляли)? Вышло несколько пособий для секундантов, которые с хронометром и линейкой в руках должны определять, все ли правила были соблюдены. Из всего этого множества голосов почти сразу выделилось два громких: одни дуэль понимали, принимали и поддерживали, другие не принимали и не понимали. Причем непонимание становилось основным аргументом: дуэль бессмысленна! дуэль абсурдна!

Вопрос остался открытым, а после революций и Гражданской войны был закрыт. Затем о дуэли долго не писали, а там, где обойти эту «барскую причуду» было невозможно (например, в биографиях Пушкина и Лермонтова), говорили о ней сдержанно, без обобщений, не отходя от конкретного материала. Некоторые исследователи использовали тему дуэли для поиска заговоров против великих писателей и для разоблачения «свинцовых мерзостей» царизма.

Зарубежных исследователей дворянской культуры, и дуэли в частности, российский материал интересовал мало, для них это была периферия, экзотика, даже курьез. Единственная работа, посвященная специально России (диссертация Кристин Шолле [214][1]) представляет собой более комментированный обзор, чем анализ. Впрочем, как это, так и подавляющее большинство прочих зарубежных исследований в советское время были практически недоступны нашему читателю.

В отечественной литературе интерес к повседневной жизни русского дворянства, и в том числе к дуэли, стал возрождаться в 1960-е годы. Особенно хочется отметить работы Ю. М. Лотмана. Небольшой по объему раздел из его комментария к «Евгению Онегину» [117] и сорокаминутная лекция о дуэли в цикле телевизионных «Бесед о русской культуре» (переработанный и дополненный вариант этого цикла опубликован в 1994 году [113]) до сих пор являются лучшим теоретическим осмыслением феномена русской дуэли.

Отчасти заполнила образовавшуюся лакуну вышедшая в 1989 году книга Я. А. Гордина «Право на поединок»; впрочем, она – о Пушкине и затрагивает проблему поединков постольку, «поскольку Пушкин выбрал именно дуэль, чтобы разрубить роковой узел, затянувшийся в конце его жизни» [50, с. 5]. Дуэльные главы этой книги собраны и дополнены материалом в последующих работах Я. А. Гордина – «Русская дуэль» ([51]) и «Дуэли и дуэлянты» ([52]).

Вообще, о дуэли Пушкина (последней) написано чрезвычайно много, больше, чем обо всех других российских дуэлях, вместе взятых. Нам же хотелось написать (как однажды сформулировал Ю. М. Лотман) «о том, как стрелялись никому не известные поручик Иванов с коллежским асессором Петровым». Если пользоваться научным языком, то нас интересовала дуэль как культурный феномен, дуэль как ритуал, поэтика этого ритуала; язык дуэли и его элементы; дуэль как часть жизни русского дворянина, реалия его быта.

Однако научной терминологией мы пользовались по мере необходимости, а в основном старались дать слово самим героям нашего исследования. Чувство чести (point d’honneur, как называли дворянскую честь, «честь дуэлиста» не только во Франции, но и в России) – это именно чувство, которое не всегда можно объяснить или описать. Мы надеялись, что, прочитав эту книгу, кто-то сможет увидеть дуэль изнутри, «примерить на себя» чувство дворянской чести, как можно примерить рыцарские доспехи или подержать в руках старинный «ствол Лепажа».

Такая установка отчасти оправдывала нас в отношении использования материала. В настоящей книге мы опирались и на теоретические работы (большей частью дореволюционные), и на мемуары, и на художественную литературу. В строгом историческом исследовании такой разнобой вряд ли допустим, но для нас были равно важны все описания дуэли, так или иначе отражающие представления российских дворян. Мы надеялись, что требовательный читатель сам сможет отделить зерна от плевел и составит собственное мнение об описываемом нами явлении.

Впервые «Книга о русской дуэли» вышла в 1998 году в Санкт-Петербурге, в «Издательстве Ивана Лимбаха». За прошедшее с тех пор время интерес к изучению русской дуэли необычайно возрос. Появилось сразу несколько примечательных работ: «Дуэль Пушкина» Р. Г. Скрынникова (1999), «Поединок чести» А. Кацуры (1999), «Ритуализованная агрессия…» И. Рейфман (1999, русский перевод 2002), «Дуэль в жизни и творчестве А. С. Пушкина» В. Миронова (2003). Все эти книги (добавим сюда работы Я. А. Гордина и нашу) различаются и по методологии, и по стилю, и даже по материалу, дополняя друг друга и помогая увидеть столь сложный феномен, как русская дуэль, с разных точек зрения.

В заключение хочется выразить признательность тем, кто на разных этапах подготовки книги помог поддержкой и советами, – Г. Г. Амелину, А. Ф. Белоусову, М. Я. Билинкису, А. Б. Блюмбауму, Д. В. Болотову, К. Г. Исупову, В. Ф. Миронову, А. А. Савельеву. Хочу особо поблагодарить сотрудников Научной библиотеки имени М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (в первую очередь директора Н. А. Шешину, а также М. Э. Карпову, Н. И. Николаева, Т. А. Березкину, У. А. Маркову, Л. И. Корбукову и других). К сожалению, нет возможности назвать всех, кто оказал содействие в сборе мемуарного и литературного материала. Наконец, эта книга просто не состоялась бы без постоянной помощи Е. Н. Грачевой.