Однажды в России, или Z cesku – z laskou - Жидков Иван - Страница 49

• Предыдущая
• 49/51
• Следующая

Настал день отъезда. Проснувшись, я не сразу осознал, что наступили мои последние часы пребывания в Питере. И поверить в то, что не будет больше двухминутных вояжей на базу и обратно, головной боли по поводу состава, Володи с его микроавтобусом и стояний в пробках, препирательств с начальством, нечеловеческого напряжения во время матча, когда за твоей спиной клокочет битком набитая трибуна, я сразу не смог. И тут случился какой-то провал, черная дыра, которая приковала к кровати, и долго не могла позволить встать. Я не хотел уезжать, хотя организм просил об отдыхе после этих нечеловеческих шести месяцев. Я не хотел оставаться без всего этого, к чему я привык и подсознательно рассчитывал видеть всегда. Но встать пришлось. И пришлось даже снова улыбаться…

Володя и Иван с Таней приехали после полудня. Иво сообщил, что в аэропорту, кажется, будет группа провожающих болельщиков, и чтобы я на всякий случай захватил с собой что-нибудь для них в качестве сувениров. Я набрал собственных карточек целую гору – ничего другого в голову прийти не могло. Еще подумал тогда – зачем столько беру? Когда мы уже собрали все вещи и загрузили их в автомобиль, из соседних домов чуть ли не одновременно вышли чешские футболисты – Камил, Паша Мареш, Ян Флахбарт, которого после серии неудач я вынужден был посадить на лавку. Каждый попрощался со мной, пожелал удачи, посмеялись немного. Они не видели, что я расстроен, видели таким, каким я был для них всегда. Жизнь продолжалась, хотя в тот момент сказать эти слова самому себе оказалось сложнее, чем обычно…Последний раз я ехал через весь Питер к аэропорту. Ехал не в отпуск, не на просмотр очередного соперника по Кубку УЕФА, я уезжал насовсем. И тогда, в машине, спросил жену как она смотрит на то, чтобы в ближайшее время сюда еще раз приехать. Просто так, на футбол. Возражений не последовало. Машина уже вовсю неслась по прямой к маленькому питерскому аэропорту. Мне показалось, что у зала отправления как-то очень уж людно. «Властик, там, мне кажется, тебя ждет весь город», – сказала жена. Я присмотрелся и… и увидел море сине-бело-голубых флагов, шарфов, платков, которое срывается с места и движется навстречу подъезжающему микроавтобусу. И тут я попросту потерял дар речи…

Я знал, что Власту приедут провожать болельщики. Знал, как они умеют провожать. Но и в самом трогательном кино, произведенном на голливудских студиях, буквально специализирующихся на патетичных финала, вы не увидите того, что было в аэропорту «Пулково» 8 мая 2006-го года. «Мереседес» тут же утонул в толпе болельщиков, которых собралось больше 300 человек. Пулковские секьюрити даже не поняли, как они должны себя вести в этой ситуации, несмотря на то, что даже профессионалом не нужно было быть для того, чтобы понять – выйти из микроавтобуса и зайти в здание аэровокзала у этого пассажира (тем более, с вещами) нет никаких шансов. Такого в международном «Пулково» еще не было, и ничто не могло остановить эту сцену прощания. Мы остановили машину несколько поодаль и оставалось только наблюдать за кишащей толпой, из которой вдруг стало прорываться нарастающее скандирование: «Спасибо!». Спустя минуту раздалось и более брутальное «Газпром» – позор!». Длилось это все около 10 минут после чего Власта с Зузаной все-таки предприняли попытку прорыва. И, по большому счету, им особо не мешали, иначе никогда бы нам не вытащить гигантские чемоданы из багажника. Народ просто встал кольцом и понеслось финальное: «Зенит» – чемпион!». Наконец к нам подлетел очнувшийся секьюрити: «Что же вы охрану-то не заказали?».Через плечо оглянулся Властимил и, глядя на того, как на конченного глупца, спросил: «Зачем?». Последние вспышки фотоаппаратов неслись вслед, но Петржеловы уже шли в зону вылета. Всю жизнь прощаться с Питером было невозможно, как бы того ни хотелось. Нас с Татьяной пропустили вместе с Властой и Зузой к стойке регистрации. Жены готовы были совсем расклеиться, а Власта, кажется, к этому времени уже ничего не соображал. Лихорадочно, с остекленевшим взглядом, в общем, как обычно, он загрузил сумку на ленту для багажа и совсем уж обыденно-взволнованно вопросил: – Зузи, куда я дел билет?!

Билет был где-то рядом, как всегда. И когда Властимил шел последние метры к стойкам паспортного контроля и мы как-то суматошно попрощались, без лишних эмоций(каждый хорошо умел их прятать и каждый был уверен, что мы-то уж точно видимся не в последний раз), из зала отправления послышалось еще одно скандирование «Зенит»-чемпион!». Тут мне единственный раз показалось, что на глаза у тренера навернулись слезы. Он постоял мгновение, как вкопанный, потом вдруг резко вскинул голову, и на лице у него снова появилось всем знакомое озорное, почти мальчишеское выражение.

– Ладно, без соплей! – приказал он, ни к кому не обращаясь, словно улетал на очередной сбор – Хотя я уже хочу назад.

Махнув рукой, Властимил перешагнул линию…

Вроде, все как всегда. Тренер Петржела важной походкой, в элегантном пиджаке и очках на шнурке выходит к бровке и выверенными жестами указывает игрокам на ошибки. Затем с видом английского джентльмена, наткнувшегося в Гайд-парке на разложившийся труп собаки, брезгливо машет рукой в сторону арбитра, разворачивается и что-то ехидное бросает в сторону скамейки запасных. Вроде, все как всегда. Только вместо сине-бело-голубых трибун питерского «Петровского», в красно-синие рядки кресел наполовину пусты, а за стадионом возвышается не крыша дворца «Юбилейный», а аппетитно торчит башня всемирно известного пльзеньского пивзавода. Как в это ни сложно поверить до сих пор, Властимил Петржела уже не тренирует «Зенит».

Хочу домой, в Россию!

Все плохо. «Сигма» Петржелы проигрывает 0:1. Как-то не по-властимиловски принужденно отбивалась, а затем все-таки пропустила выпад и схлопотала пенальти. Бывший нападающий «Кубани» Резек, который за пару дней до матча признался в интервью одному из местных изданий, что его удивила необязательность русского народа, реализовал 11-метровый. Спустя 20 минут судья Адам назначит в ворота «Сигмы» второй пенальти и удалит еще одного недавнего жителя Петербурга Яна Флахбарта, что будет стоить рефери 4-матчевой дисквалификации. После матча Петржела роскошно улыбается только русскому журналисту. Для остальных выражение лица остается холодным, даже злым.

– После второго пенальти я хотел звонить жене, чтобы она заказала мне билеты в Россию. Рад, что на игре был журналист из Питера, который видел, что может стать, когда в футболе правит коррупция…

Мертвая тишина, занавес, заголовки в газетах на следующий день. Спустя некоторое время Властимилу приходит «повестка» из дисциплинарной комиссии. Насколько я знаю Петржелу, уверен, что он ни в какую Прагу из-за этого не поедет, разве что заплатит штраф.

– Я что, похож на идиота, чтобы позволил себя допрашивать такому скурвившемуся человеку, как Кароли (председатель дисциплинарки ЧМФС – прим. авт.) – предсказуемо вопрошает Властимил, не мигая глядя на меня поверх очков после одной из тренировок в Оломоуце.

Не похож. В Оломоуце Петржелу ждали с нетерпением. И не могли понять, почему «Сигма» проигрывает один матч за другим.

Спустя час после упомянутого неудачного матча в Пльзене, Петржела давит на педаль газа взятого в аренду «Хендая», костерит неумелых водителей и параллельно рассказывает о том, как непросто ему далось возвращение в чешский футбол.

– Знаешь, я до последнего не хотел здесь работать. Но Иржи Кубичеку отказать не смог (один из руководителей «Сигмы» – прим. авт.) – все же давний друг, который попал в тяжелую ситуацию. Он, видишь ли, не платит судьям, не договаривается с соперниками, так и кому он после этого нужен, если всем все портит? Дело не только в принципиальности менеджера «Сигмы». Когда спустя два дня Властимил представляет меня Иржи, сразу становится понятно, почему эти двое – друзья. Эти ребята явно не от мира сего. Несмотря на то, что уже 10 часов вечера, Кубичек сидит в своем крохотном офисе оломоуцкого стадиона «Андрув» и утверждает, что у него еще работы непочатый край, но ради нас он уж так и быть покажет нам кое-что уникальное. После чего… ставит CD c новой постановкой «Травиаты» с зальцбургского фестиваля! Больше всего оломоуцкого босса восхищает опять же питерское сопрано Анна Нетребко, о которой он способен говорить час. Вдруг в голове Кубичека словно что-то щелкает, он тут же переключает телевизор на футбол и начинает рассуждать о проблемах «Гамбурга», и почему немцы сегодня должны обязательно проиграть «Арсеналу». Учитывая то, что у Петржелы на служебной квартире лежит диск Вивальди (никогда прежде экс-тренер «Зенита» не был замечен в пристрастии к классике!), начинаешь понимать, что Кубичек способен заразить своей энергией и легким эпатажем кого угодно. Простецкие люди, типичные выходцы из советской эпохи, минималисты, которые сейчас занимают руководящие посты в ЧМФС, не должны и не могут переваривать таких, как он, как Петржела. Ребята из Оломоуца – «вне системы», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

• Предыдущая
• 49/51
• Следующая