Выбери любимый жанр

Дневник леди Евы (СИ) - Белова Юлия Юрьевна - Страница 17


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

17

— Что толку, мистрис, они даже слушать меня не захотели, ни миледи, ни ее служанка, слушают только этого своего черного, вот чисто ворон, прости Господи! А мальчику совсем плохо.

Теперь оставалось только надеяться. Ночью их с Мэг разбудил нечеловеческий крик, донесшийся откуда-то снизу, а утром стало известно о смерти сына сэра Арнольда.

После похорон стало как-то тихо. В замке, к счастью, никто не заболел, потому что таких маленьких детей больше не было, а взрослые более устойчивы к этой болезни. Леди Брангвина совсем перестала появляться где бы то ни было. Смерть сына сильно подкосила ее. Глэдис даже было по-человечески жаль эту женщину, потерявшую ребенка так нелепо.

Однако вскоре новая напасть заявила о себе. На этот раз даже Мэг ничего не знала. Глэдис сама узнала о приближающейся беде совершенно случайно. В тот день было много больных, и молодая женщина провела в «медпункте» весь день. Возвращаясь к себе в комнату уже вечером, она задержалась у входа в донжон. Был чудный закат, какой бывает в конце марта — прозрачный и еще холодный, но уже с робким обещанием будущего тепла. Она с наслаждением дышала этой ранней весной, когда до нее донеслись обрывки разговора из большого зала. Промелькнули слова «мой сумасбродный кузен», «нежданный наследник», и она стала невольно прислушиваться. Для этого она бесшумно добралась до начала лестницы, ведущей наверх. Здесь было темно, а наступающие сумерки делали это место еще более укромным, и в то же время, здесь было слышно, что говорили в большом зале. Одним из собеседников был сэр Арнольд. Он явно пришел сюда, чтобы поговорить о чем-то приватном, о чем не хотел беседовать в жилом крыле. И правда, в такое время в большой зал как правило, никто не приходил. Второй, с кем он беседовал, отвечал более глухо, было трудно разобрать не только слова, но и голос, Глэдис никак не могла понять, кто это.

— Кто бы мог подумать, что он оставит после себя ублюдка, — говорил сэр Арнольд, — я столько лет ждал, надеялся, что когда-то стану хозяином в этом замке! Ведь больше некому, только я мог быть наследником! Я боялся, что он женится и родит сына. Я послал тебя сюда для того, чтобы ты немедленно известил меня, если такое вдруг случится. И вот, все прошло как по маслу! Ему вздумалось уйти в монастырь! И что же я узнаю, когда приезжаю сюда? Что по замку, по МОЕМУ замку бегает возможный наследник?! Как ты мог так опростоволоситься? Почему я узнал об этом так поздно?

Собеседник что-то неразборчиво ответил.

— Да! — продолжал сэр Арнольд, — Передача замка в мои руки состоялась. Это было надежно, пока Зигберт, мой прямой наследник, был жив! А теперь что? Не знаю, сможет ли леди Брангвина еще раз родить сына! А если эта нищенка с манерами царицы Савской докажет, что ее отпрыск — его сын?! Тогда ОН сможет претендовать на майорат! Его признают законным наследником, и замок будет принадлежать ИМ! А куда денемся мы — ты знаешь? И кто будет так щедро платить тебе?

Снова невнятное бормотание собеседника.

— Почему до сих пор не доказала? Ты меня удивляешь! Это же ясно, как день! Она думала, что все и так у нее в руках! А может, думала, что сможет его переубедить. Ну, положим, переубедить его нельзя, это я знаю, как никто другой. Но если она потребует, чтобы он засвидетельствовал, что ее сын — его ребенок, он не откажется, я знаю это так же точно!

И опять неразборчивый комментарий.

— Как это — не его! Да у них даже имена похожи, вслушайся! Стала бы она так называть не его ребенка! Но довольно слов! Теперь мне нужно от тебя дело. Ты должен уничтожить этого ребенка, слышишь? Ты уже достаточно близко подобрался, теперь действуй! Но помни, что эту смерть не должны связывать с моим именем! Ты понял? Не должны. Ребенок должен погибнуть как бы от несчастного случая, чтобы были свидетели, которые смогут это подтвердить. А потом можно будет устранить и мать, она нам ни к чему, еще поднимет шум! Уже грозила мне, что напишет сэру Артуру, при котором я давал рыцарское слово заботиться о ней и ее ублюдке. Придумаем что-нибудь о том, что она помешалась от горя. Ты все понял? Ну а теперь иди. Ещё не хватало, чтобы мое отсутствие заметили.

Они вышли из зала. В сгустившихся сумерках их было почти не видно, и Глэдис так и не узнала, кто был таинственным собеседником сэра Арнольда. У нее дрожали колени. Она поняла, о ком они говорили — о ней и Джее. Джей! Они готовы убить его из-за одних подозрений, основанных только на страхах сэра Арнольда! Молодая женщина дала себе слово не спускать глаз с сына. И все же кто этот незнакомец, который «уже достаточно близко подобрался»?

Она ломала голову над этим. Этот человек живет в замке давно, в качестве соглядатая. Он может общаться с ней запросто. Кто же это? Гончар, которого пришлось лечить от отравления? В его доме Глэдис бывала каждый день. Стрелок Дик? Но он не такой уж близкий, и у него была возможность убить Джея, правда, это было еще до смерти Зигберта. С егерем Катбертом она тоже общалась очень часто — он приходил в замок сообщить о звере и предложить охоту, и всегда навещал ее и выказывал всяческое почтение. Кроме того, это мог быть любой из ее пациентов, многие из них приходили к ней не по одному разу.

Оставлять ребенка было не с кем, кроме Мэг. К счастью, ее можно было исключить из списка подозреваемых: Глэдис была уверена, что собеседником сэра Арнольда был мужчина. Но, как показали последние события, Мэг могли отвлечь. Брать малыша с собой она тоже не могла. Недавний случай с дифтерией доказал, каким опасным даже на расстоянии может быть для него ремесло мамы. В общем, вопросов было больше, чем ответов. А пока — начался апрель. Больных стало меньше. Не все могли пробиться к замку через распутицу, а в самом замке народу было мало, и болели редко. Поэтому Глэдис большую часть времени проводила с сыном.

Наступил май. Дороги подсохли, зацвел сад. Погода то баловала по-весеннему теплым солнцем, то снова поливала дождями и застилала туманами. Глэдис снова начала осторожно практиковать. Вспышка дифтерии заставила ее более внимательно вспоминать фармакологию. Она экспериментировала — получала формалин из муравьиного настоя, вытяжки из разных грибков, изучала травы. Происков против Джея пока заметно не было. Дик появлялся каждый день — то помогал принести воды для купания, то развлекал ребенка, показывая блестящее оружие, или затевая прогулки по разным службам замка. Часто Глэдис ловила на себе пристальный взгляд его светло-голубых глаз, и постепенно это начало вызывать у нее какой-то трепет. Но что-то мешало ей пойти на сближение с этим человеком. Она не могла не заметить, что Дик пользуется успехом у женской части населения замка. Это даже иногда вызывало скандалы, однако ей он всегда выказывал только преданность. Такое отношение с его стороны грело ее самолюбие, и все же подслушанный разговор не шел у нее из головы.

— Дик, почему ты не носишь цветов своего сюзерена, — спросила молодая женщина как-то раз, — ведь ты служишь сэру Арнольду. Все в замке, так или иначе, носят его цвета.

— У меня нет сюзерена, — получила она неожиданный ответ, — Я вольный наемник, служу тому, кто мне платит. В известных пределах, конечно, — поспешно добавил он.

Между тем, жизнь шла своим чередом, Джейсону исполнилось два года. Мэг подарила ему вышитую рубашечку, Катберт — деревянного единорога, выточенного из корня какого-то дерева, Дик — игрушечный меч.

Во второй половине июня вдруг пришло сообщение, что герцог Йоркский с супругой, по дороге с турнира намерены заехать в замок Лоувэлли. Началась суматоха. Охотники уезжали рано утром, чтобы добыть дичи, на скотном дворе и в птичнике забивали животных, с кухни пахло жареным мясом. Эти хлопоты не трогали Глэдис, но она напряглась. В этой суматохе могло случиться что угодно, подстроить несчастный случай было легче легкого. Она почти не спала, перестала принимать больных, не отходя от Джея. Через несколько дней она была так измотана, что засыпала почти на ходу. Мэг помогала, как могла, но и они вдвоем не могли следить за Джеем постоянно. Он уже сам мог преодолеть лестницу во двор, и вообще рос очень крепким для своего возраста. Недалек тот день, когда он захочет гулять сам, и удержать его будет очень трудно, как понимала Глэдис. И все чаще на ум приходила мысль, что так ребенка не уберечь.

17
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело