Дневник леди Евы (СИ) - Белова Юлия Юрьевна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/75
- Следующая
Как только выпал снег, и установился санный путь, их снова навестил Катберт, привез гостинцы от Лин — большой пирог, сушеные ягоды, муку и крупы, но самым дорогим подарком были самодельные саночки для Джея. Сидя на своем любимом месте против двери, обнимая ладонями кружку с горячим травяным питьем, он неторопливо рассказывал новости: в замке все уже забыли о Глэдис. Жизнь вошла в привычную колею. Мэг и правда взяли работать в жилое крыло, но она нет-нет, да и вспоминала прежнюю хозяйку, да и отец Джозеф тайком интересовался, нет ли каких известий о мистрис Глэдис. Леди Брангвина совсем пожелтела, стала еще более раздражительной, капризной и ревнивой. Дети у них больше не рождались. В ответ Глэдис рассказала, как прошло ее лето. Катберт одобрительно покивал. А после его отъезда в домик Глэдис начали наведываться пациенты. Наверное, егерь постарался, чтобы эту дорогу узнали.
Конечно, были и свои проблемы. Несколько раз приходили волки, осторожно царапались в дверь, пытались проникнуть в сарай к Руфусу, и он жалобно кричал оттуда, а Глэдис и Джей сидели, затаившись, в доме, и не могли ничем помочь своему другу.
Но все обошлось, и в целом, зима прошла благополучно. Маленькому семейству даже удалось отпраздновать Рождество. Глэдис зажгла везде свечи, приготовила праздничную кашу и сладкий пудинг, как могла. Затем села с Джеем к камину и весь вечер пела ему рождественские песенки, а он старательно подтягивал, и было ясно, что кем-кем, а менестрелем, ему, кажется не быть по причине отсутствия музыкального слуха. И все же вечер они провели к обоюдному удовольствию. Глэдис исполнила все, что знала, а потом еще раз, специально для Джея те гимны, которые ему особенно понравились. На этом праздник закончился, и они спокойно отправились спать.
После Рождества время как будто побежало быстрее. Солнце стало подниматься все выше, день прибавился. Глэдис помнила, с каким трепетом она ожидала это время, когда жила в деревне, у чужих людей, и весной должна была уйти. Тогда она не знала, куда отправиться, что делать, как жить дальше, а теперь молодая женщина с удовольствием подставляла лицо весеннему ветру, и только нетерпеливо поглядывала на снежные холмики за окном — когда же они растают. Отдохнув за зиму, она уже стремилась приступить к своей работе на турнирах, а пока приводила в порядок сумку и инструменты, готовила лекарства.
Наконец, лужи и проталины возвестили окончательное наступление весны, лес наполнился птичьим щебетом. Джей сидел на корточках во дворе, и что-то сосредоточенно ковырял в ручье. Приглядевшись, Глэдис с удивлением заметила, что он соорудил запруду и пытается приладить к ней свернутый кольцом жгут из прутиков, как колесо водяной мельницы. Пока не получалось, но малыш не сдавался. Она невольно вспомнила Олли — мальчик явно пошел в дядюшку, и ее желание отдать сына в обучение окончательно окрепло. И только напоследок мелькнула странная, непрошеная мысль — а что же малыш унаследовал от отца? Молодую женщину невольно передернуло от неожиданного болезненного воспоминания. Она тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и вернулась к своим делам.
Наконец, дороги подсохли. Маленькое семейство снова навестил Катберт, и привез слухи о новых турнирах. Ближайший был слишком далеко на севере, Глэдис не хотелось отправляться в такое длинное путешествие. А вот в начале мая должен был состояться турнир в Оксфорде, и это было подходящее дело. Катберт даже взялся выяснить, не поедет ли кто-нибудь из жителей Строберри Хилл в те края, чтобы пристроить молодую женщину к каравану. Лин бралась присмотреть за Джеем, но Глэдис опасалась оставлять ребенка так близко от замка Лоувэлли. Страшные воспоминания были еще свежи. Она снова решила взять мальчика с собой и отдать его хотя бы на пару месяцев в какую-нибудь семью пожить.
Договориться о сопровождении удалось все с тем же Сидом. Он снова собирал односельчан для поездки на ярмарку, чтобы продать изделия, которые накопились у мастеров за зиму. На этот раз он согласился взять с собой Глэдис без долгих уговоров.
Путешествие было почти таким же, как и в прошлом году, только на этот раз обошлось без разбойников. Казалось, все развивается на редкость удачно. Даже временную семью для Джея удалось найти сразу — за малышом согласилась присмотреть жена хозяина постоялого двора, на котором караван остановился в Оксфорде.
И снова — тяжелая работа, раны, ежедневные обходы пациентов. Глэдис так уставала, что редко виделась с ребенком. Но и платили ей щедро. По расчетам молодой женщины выходило, что за это лето она должна заработать совсем неплохо. Еще пару лет, и можно будет, поручив надежному человеку (например, Катберту) устроить будущее Джея, подумать о возвращении в свое время. Она и подумать не могла, какой поворот приготовила ей судьба на этот раз.
Следующие турниры, которые представляли интерес для Глэдис, должны были пройти в Ившеме и Бекингеме, а потом — снова в Уоллингфорде, но это уже в самой середине лета. Всё складывалось хорошо. Отработав на первых двух, молодая женщина вернулась в Оксфорд, чтобы навестить Джея и немного отдохнуть перед новой работой. В середине июня Джейсону исполнилось три года, и мать хотела как-то отметить это.
Хозяйка постоялого двора встретила Глэдис, как родную, а получив очередной гонорар, и вовсе рассыпалась в любезностях. Джей, наоборот, был каким-то скучным, несмотря на привезенные мамой подарки, хотя голодным, или оборванным не выглядел. Нет, он обрадовался, и очень, но Глэдис, которая хорошо знала своего сына, он показался не таким жизнерадостным, как обычно. Проходили дни. Глэдис с утра забирала ребенка и уходила с ним гулять по городу и окрестностям, благо, что погода была в основном, хорошая, но даже туман и небольшой дождь не портили им настроения. Джей снова стал веселым и любознательным, и его состояние в первый день молодая женщина отнесла на счет долгой разлуки. Однако, чем более приближался день отъезда мамы, тем чаще портилось настроение у мальчика. И только в последний день перед отъездом на турнир молодая женщина получила ключ к разгадке.
Как-то вечером, когда на постоялом дворе уже собирались гасить огни, Глэдис вышла во двор, подышать свежим воздухом на ночь. Служанка с грохотом закрывала ставни, и вдруг, оставив работу, подошла к молодой женщине.
— Забрали бы Вы своего ребенка отсюда, мистрис, — сказала служанка вполголоса, — Плохо ему тут.
— О чем это ты? — насторожилась молодая женщина.
— Нет, ничего такого, — торопливо заговорила собеседница, — Его не били, Вы не думайте! Так, иногда тычка дадут и все. Ну да это со всеми детьми так. Меня-то знаете, как били! Почитай, всю шкуру со спины хозяин иногда спустит! И ничего — выросла вот. Да только зря хозяин его к работе приставляет, он же еще крошка совсем. А Вы, я знаю, большие деньги им платите!
— К какой еще работе приставляют моего сына? — похолодела Глэдис.
— Да вот, помогать в кузне — поковки носить. Оно, может, и полезно ему, что бездельником расти… Вы только не выдайте меня! — вдруг испугалась женщина, — А если что — я не признаюсь, хоть режьте!
С этими словами служанка заспешила прочь. Глэдис осталась посреди двора одна, как пораженная громом. Значит, в кузне поковки носить? Она тут же вспомнила сожженную почти до кости руку Белоручки Боба. И хозяин может «всю шкуру спустить со спины»! А щедрая плата? И она не мешает «иногда тычки давать»? Молодая женщина кипела негодованием. Что же делать? Припереть хозяйку к стенке? Тогда как объяснить, откуда взялась эта информация? А уехать завтра придется — уже нашлась лодка до Уоллингфорда, и ждать никто не будет. Ничего не решив, Глэдис вернулась в помещение. Джей сидел на лавке у окна и смотрел блестящими глазами, как она идет к нему.
— Мама, ты завтра уедешь? — только и спросил он. Его подбородок задрожал, а глаза налились слезами. Она не выдержала, и, схватив мальчика в охапку, прошептала прямо в пушистую льняную макушку:
— МЫ завтра уедем. Вместе.
- Предыдущая
- 29/75
- Следующая
