Дневник леди Евы (СИ) - Белова Юлия Юрьевна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/75
- Следующая
— Как мы будем жить без него… — прошептала женщина, — Что будет с детьми? Джо еще так мало умеет!
— Мэй, никто не умер, — Глэдис попыталась сказать это как можно увереннее.
— Ну так умрет, не сегодня, так завтра, — Мэй снова залилась слезами.
— Тебе надо поспать, нам нужны силы.
— Не оставляй нас сейчас, слышишь? — Мэй вдруг порывисто схватила девушку за руку, — Не знаю, что бы я делала без тебя!
— Я не оставлю вас, обещаю, — голос Глэдис невольно дрогнул, — И сделаю все, чтобы Боб поправился.
— Так ты думаешь, он может выжить? — даже в темноте Глэдис ощутила горячую надежду, которая вдруг проснулась в женщине.
— Да, может, — медленно сказала девушка, ей не хотелось обнадеживать попусту, но она чувствовала, что сейчас надо сказать именно это — То, что он жив до сих пор — хороший признак.
— Правда? Если он выживет, клянусь, ты станешь мне еще одной дочерью!
— Пока рано говорить об этом, — напомнила Глэдис, — Будет лучше, если ты поспишь.
Мэй послушно улеглась, и, измученная тревогами, вскоре заснула. Глэдис вернулась к больному, и уловила перемену в его состоянии. Он больше не был без сознания. Он спал.
С этой ночи Боб пошел на поправку. Он проспал всю ночь и весь день, и к вечеру, проснувшись, попросил есть. Еще днем Мэй зарезала курицу, и теперь больной смог поесть бульона с овощами и кусочками мяса. После этого он опять уснул. Рана начала заживать. Глэдис в сопровождении Хильды сходила на болото и набрала ликоподиума — болотного мха, и как только рана покрылась коркой, стала присыпать ее сухим мхом, чтобы ускорить заживление и избежать нагноения. Выздоровление шло очень медленно, но верно. Наступил октябрь, зарядили дожди. Джо и Мэй работали в кузнице. Заказов стало меньше, не все решались доверять свои дела мальчишке, но кое-как удавалось сводить концы с концами. Однажды Боб потребовал, чтобы ему помогли добраться до кузницы, и с тех пор стал ходить туда каждый день. Работать он пока не мог, но помогал советами, и само его присутствие придавало значимости работе Джо. «Слава Богу!», — шептала Мэй, — «Слава Богу!» Она горячо молилась каждый вечер и исправно ходила в церковь, что Глэдис, к своему стыду, совсем забросила, занятая больным. Но Мэй смотрела на нее сияющими глазами и все время повторяла: «Что бы мы делали без тебя!», на что девушка отвечала: «Я только отдаю долг». Она и в самом деле была благодарна Мэй за то, что та удержала ее от самоубийства.
Однажды, уже в конце октября, вечером в дверь кто-то постучался. Это оказалась соседка. Женщина была в отчаянии. Муж ремонтировал крышу, которая начала протекать, поскользнулся и, по ее мнению, сломал руку. Она просила Глэдис посмотреть его. Рука оказалась не сломана, хоть и торчала под немыслимым углом. Это был вывих. Лечение заняло пару минут, а благодарные соседи вознаградили лекаря курицей и десятком яиц, что было кстати, потому что за время болезни Боба Мэй зарезала почти всех своих кур. На следующий день в дверь опять постучали. Пришла женщина с другой улицы. У нее заболел ребенок. Глэдис осмотрела его, порекомендовала лечение, и через пару дней малыш пошел на поправку. И снова ей удалось заработать. Мэй и раньше никогда не давала понять, что девушка в тягость семье, но теперь, внося свою лепту в семейный котел, Глэдис окончательно успокоилась. Кроме того, Боб тоже горел желанием как-то отблагодарить ее, и Глэдис попросила его сделать ей хирургические инструменты. Эту просьбу было не так-то просто выполнить — хорошее железо было редкостью и ценилось очень высоко. Как правило, заказчики приходили со своим, излишков практически не было, но для Глэдис Боб нашел железо нужного качества, и Джо под руководством отца сделал небольшой хирургический набор. К Глэдис стали приходить с разными болезнями. Бобу и Джо пришлось сделать дополнительно зубные щипцы и акушерские инструменты.
Не всё удавалось. Однажды пришла девушка и попросила избавить ее от беременности. Глэдис отказалась наотрез. Девушка пошла к какой-то знахарке, а потом умерла от заражения крови. И хоть Глэдис не была виновата в ее смерти, родня несчастной стала смотреть косо. В другой раз пришел йомен, у которого распух и почернел палец на правой руке. Ничтожная ранка начала нарывать, но он слишком долго не обращал на нее внимания. Это была гангрена. Глэдис сказала, что палец придется отнять, но он и слышать об этом не хотел. А через несколько дней пришла его жена и сказала, что у мужа жар. Не ожидая ничего хорошего, Глэдис пошла к больному. Теперь распухла вся кисть. Глэдис мысленно застонала — операция предстояла нешуточная, а опыта у нее не было. Оставить все как есть — значит, обречь больного на медленную и мучительную смерть. Оперировать — она не чувствовала себя компетентной для такой операции. Где Вы, доктор Кросби! Поколебавшись, она все-таки взялась за операцию. С «наркозом» ей снова помог Джо, который так приложил больного деревянным молотком по голове, что девушка даже немного испугалась за его череп. Лекарь старалась изо всех сил. Два пальца пришлось ампутировать, а остальное она просто хорошо почистила. Случилось то, чего она всегда подсознательно боялась. Больной пришел в себя, и начал кричать от боли, его пришлось держать. Если бы она поддалась первому импульсу, она бросила бы скальпель и убежала. Однако, сжав волю в кулак, и огромным усилием уняв дрожь в руках, девушка закончила операцию. Глэдис опасалась болевого шока, но пациент выжил. Она гордилась собой. Неимоверными усилиями ей удалось сохранить почти всю кисть. Жена йомена совала ей какие-то деньги, клялась, что больше пока нет, но потом она непременно заплатит еще, но девушка так устала, что ей было не до проблем фермерши. В каком-то полусне она дала рекомендации, как ухаживать за раной, и ушла. Дома ее стошнило. Девушка подумала, что это от напряжения, кое-как добралась до постели и заснула, не раздеваясь. Утром она в полудреме слышала, как Мэй возмущалась женой йомена, которая заплатила, по мнению женщины, сущие гроши. Другой лекарь взял бы вдвое дороже, да и где его найдешь, другого. Глэдис улыбалась сквозь сон, и вдруг с удивлением почувствовала, что ее опять тошнит.
Йомен явно выздоравливал. Но вместо благодарности, его жена принялась жаловаться всем и везде на то, что ее мужу отрезали два пальца, и работник он теперь никакой, вот черт дернул связаться с девчонкой, которая ничего не смыслит, а лечить берется! Мэй бросалась на защиту каждый раз, когда слышала такое. «Сейчас у него двух пальцев нет!» — кричала она, — «А то мужа бы не было, так с пальцами и похоронила бы!» «Да он и так через пару дней на поправку пошел, и нечего было человека калечить!» — возражали оппоненты. Глэдис сначала расстраивалась, потом только удивлялась человеческой глупости и неблагодарности. Ей было достаточно своих проблем. Тошнота не проходила, но наряду с ней появился зверский аппетит. Как-то утром, подкладывая ей в миску тушеные овощи, Мэй внимательно посмотрела на девушку, и вдруг села напротив. Никого кроме них за столом не осталось. Боб и Джо ушли в кузницу, Хильда и Джен — в сарай к скоту, маленький Дрю деловито мел первый снег во дворе.
— Девочка моя, — по-матерински ласково сказала женщина, — А ведь ты в тягости.
— Нет! Этого не может быть! — горячо возразила Глэдис, хотя и сама давно понимала, что это так.
— Придется смириться, милая! Уж я-то знаю. Ну да ничего. Дети подросли, Боб, хвала небесам и тебе, поправляется. Где четверо, там и пятый. Проживем. Только не вздумай наделать лишнего! — строго предупредила она.
О «лишнем» Глэдис думала постоянно, но все время откладывала возвращение домой: то Боб был еще нездоров, то злополучный йомен, которого она не хотела оставлять в таком состоянии, а теперь… Что делать? Кто знает, как поведет себя во временном коридоре ее изменившееся тело? И в каком состоянии оно материализуется там, в будущем? Она подумывала и о медицинском решении проблемы, но, вспомнив о судьбе своей неудавшейся пациентки, не решилась. Оставалось ждать до родов.
- Предыдущая
- 7/75
- Следующая
