Дочь палача и черный монах - Пётч Оливер - Страница 10
- Предыдущая
- 10/98
- Следующая
Симон закашлялся, подавившись кофе.
– Тамплиеров? – переспросил он наконец.
Шреефогль кивнул:
– С этими словами они шли в битву.
Советник вдруг наморщил лоб, словно о чем-то вспоминал. Потом резко поднялся и прошел к одной из полок возле печи.
– Я понял, что за работу вы имели в виду!
Он поискал немного и показал небольшую, с ладонь величиной, книжицу в кожаном переплете.
– Вот! – воскликнул он и протянул книжку Симону. – Трактат Вильгельма фон Зеллинга. Ordinis Templorum Historia [5]. Старинный, редкий экземпляр. Зеллинг был английским монахом-бенедиктинцем, который, в отличие от церкви, хотел уберечь тамплиеров от забвения. Потому и написал эту книгу лет двести назад. Правда, и тогда от храмовников уже сто лет как остались одни лишь воспоминания.
Симон кивнул и принялся листать потрепанный томик. Многие страницы разбухли от влажности, некоторые местами прожгли, а какие-то, по всей видимости, и вовсе вырвали. Книга была написана от руки на латинском языке, заглавные буквы витиевато украшены. И она, судя по состоянию, успела за свою долгую жизнь многого натерпеться.
– В тот раз я лишь пробежался по ней, – сказал Симон. – Но эта фраза запала мне в память. Расскажите мне об этих… тамплиерах.
Шреефогль снова сел и глотнул кофе. Он заговорил лишь через некоторое время. За окном свирепствовала метель.
– Полное их название несколько длиннее и звучит как «Бедные рыцари Христа и Храма Соломона». Многое из того, что мы о них знаем, больше похоже на вымысел. – Шреефогль поудобнее устроился в кресле. – Но общеизвестно, что тамплиеры создали богатейшее и могущественнейшее объединение, которое когда-либо видел свет. Вначале это был небольшой рыцарский орден, в их задачи входило защищать паломников на пути в Иерусалим. Эдакая смесь рыцарских идеалов и монашеского аскетизма. Но благодаря умелому руководству и богатым покровителям всего за несколько десятилетий тамплиеры распространились по всей Европе и всюду основывали свои командорства. Любой желающий, например, в Кельне, мог обменять золото на грамоты и по прибытии в Иерусалим или Византию снова их обналичить. Орден подчинялся одному лишь папе, а потому был практически неприкосновенен. Благодаря умелой финансовой политике тамплиеры со временем становились богаче королей и императоров. Собственно, это их в конце концов и погубило…
– Что с ними стало? – с любопытством спросил Симон и налил себе еще кофе.
– Ну, все как обычно. – Шреефогль, словно извиняясь, развел руками. – Французский король Филипп IV позарился на их деньги. Он спланировал операцию, и за одну ночь ему удалось схватить всех тамплиеров во Франции. Им предъявили обвинение в разврате и поклонении дьяволу, подкупили свидетелей и пытками добились необходимых признаний. В итоге от тамплиеров отвернулась даже церковь, папа не смог более их поддерживать и в конце концов бросил. Последнего магистра, насколько я знаю, сожгли на костре в Париже. Всего за пару лет самые могущественные люди Европы превратились в беспомощных изгнанников. Тамплиеров преследовали и убивали, если до этого им не удавалось скрыться. И это после того, как они два столетия вершили судьбы Европы.
– А что с деньгами? – спросил Симон. – Французский король все прикарманил?
Шреефогль усмехнулся:
– Лишь небольшую часть. Остальное до сих пор так и не найдено. Золото, драгоценности, реликвии… Говорят, тамплиеры их где-то спрятали. Кто-то считает, что они переправили их в Новый Свет. Другие полагают, что сокровища где-то на Святой земле или Британских островах. Тот, кто их найдет, сможет купить себе любую корону мира.
Симон присвистнул сквозь зубы.
– И почему я об этом раньше никогда не слышал?
Шреефогль зашелся в очередном приступе кашля, прежде чем сумел ответить.
– Потому что церковь не хотела, чтобы раскрылось ее участие в этом деле. Высшая знать тоже помалкивала, присвоив себе земли тамплиеров. Лишь немногие, такие как Вильгельм фон Зеллинг, нарушили молчание.
Лекарь кивнул.
– Но это все равно не объясняет, откуда лозунг тамплиеров взялся в церкви Святого Лоренца.
Шреефогль задумался.
– Я как-то слышал, что та церковь некогда принадлежала тамплиерам, – сказал он наконец.
– Тамплиеры? В Альтенштадте? – Симон чуть снова не подавился.
– Да. А почему нет? – Шреефогль пожал плечами. – У них повсюду были командорства. В Альтенштадте ведь есть даже Тамплиерская улица, разве не так?
– А ведь вы правы! – воскликнул Симон. – Узенькая улочка, прямо перед мостом через Шенах. Странно… Раньше я никогда не задумывался, почему она так называется.
– Вот видите. Но пастор в базилике Альтенштадта наверняка сможет рассказать вам больше. Все-таки хоть какие-то записи должны быть и об этой церквушке. Если не в ней самой, то в базилике Святого Михаила что-нибудь да найдется. Еще кофе?
Симон поднялся и протянул Шреефоглю руку.
– Благодарю вас. Но мне, думаю, нужно к отцу. Снова эти скучные осмотры, кровопускания, кашли, лихорадки – все как обычно. Хотя вы очень мне помогли… – Он помедлил. – И можно еще кое о чем попросить?
Дворянин кивнул:
– Разумеется.
Симон указал на книжку в кожаном переплете, лежавшую на столе.
– Эта книга о тамплиерах. Можете одолжить мне ее на время?
– Охотно. Но осторожнее с ней, я ей очень дорожу.
Симон схватил книгу и направился к двери. Он некоторое время постоял у порога, а потом снова развернулся.
– Есть еще одна фраза, и она тоже меня загнала в тупик. Речь в ней идет о двух свидетелях и звере, который нападает на них и в конце убивает. Вы, случайно, ничего такого не слышали?
Шреефогль ненадолго задумался, а затем покачал головой.
– Что-то такое я где-то слышал, а вот что именно, при всем желании вспомнить не могу. Очень жаль. Может, потом мне удастся что-нибудь выяснить… – Он с сомнением посмотрел на лекаря. – Уж не ввязались ли вы вместе с палачом в очередную авантюру? Ради всего святого, будьте осторожны!
Симон ухмыльнулся:
– Я приложу все усилия. В любом случае дайте мне знать, если вдруг что-то вспомните.
Он коротко поклонился и, прижимая к себе книгу, сбежал вниз по лестнице. Шреефогль встал у окна и смотрел, как лекарь пересек рыночную площадь и скрылся в метели.
Каменщик Петер Баумгартнер стоял, обнаженный по пояс, посреди общей комнаты в доме палача и старался не запачкать от страха штаны. В окно, обтянутое свиным пузырем, задувал ледяной ветер, но, несмотря на холод, по лбу Петера струился пот. Он все раздумывал: может быть, ему следовало раскошелиться еще на несколько крейцеров и вместо палача отправиться к лекарю? Или вообще ни к кому не ходить… Остался бы лучше дома, а молитва и стакан крепкого вина помогли бы унять боль. И тогда с одной лишь Божьей помощью плечо исцелилось бы… Но теперь было слишком поздно.
На столе перед ним лежали всевозможные инструменты, и Петер не мог сказать точно, предназначались ли они для медицинских целей или для пыток. Длинные щипцы, видимо, чтобы выдирать зубы; ножи самых разных форм и размеров, отточенные до яркого блеска; маленькая ручная пила, на которой виднелось несколько ржаво-красных пятен. Пятна засохшей крови, Петер в этом не сомневался.
Но вот чего Баумгартнер боялся больше всего, так это вида огромного палача прямо перед собой. Он окунал ручищи в горшок с белой жироподобной кашицей и тщательно натирал ей ладони.
– Это… человеческий жир? – просипел каменщик.
Как Баумгартнер ни старался, голос у него немного дрожал. Он знал, что палач снимал кожу с трупов казненных и аккуратно соскребал с нее жир. Из него он готовил мазь, которая, по словам других, творила настоящие чудеса. Петер и сам охотно верил в чудеса, но при мысли, что его сейчас будут мазать склизкими останками какого-то грешника, в животе у него холодело.
– Пес ты паршивый, неужели решил, что я стану тратить хороший человеческий жир на такого, как ты? – проворчал Куизль, не поднимая взгляда. – Это медвежий жир, смешанный с арникой, ромашкой и другими травами. Ты все равно о них никогда не слышал. А теперь иди сюда, сейчас придется немного потерпеть.
- Предыдущая
- 10/98
- Следующая