Иоанн Креститель-Человек "пустыни" (СИ) - Звездов Олег-Александр Михайлович - Страница 21

“Да, дядя Иуваль, а ты в этом плане не изменился, даже вино купил”. — “Осия, я думал, что Сомей жи­вой”. — “Ничего, сын заменит его. Скажи, а почему твой сын ничего не ест?” — “Осия, он назариянин”.

— “А, назариянин, сейчас я ему дам мед и лепешку”.

— “Спасибо, Осия”.

Осия рассказал им все о своей жизни. Иуваль о себе. И так несколько часов они провели в разговоре. И вдруг в другой комнате кто-то застонал: “Осия, Осия, принеси мне воды”. — “Боже, я-то о нем и забыл”. — “Осия, а кто там?” — “Это самый лучший друг Вараввы. Четыре дня назад легионеры ранили его в живот. Варавва доставил его сюда, а сам пустил­ся в бега. Я не знаю, что с ним делать”. — “Позволь мне посмотреть на него”. — “Идем”. Они вошли в комнату, там было темно и стоял неприятный запах. “Осия, да что же ты, принеси сюда свечу”. Иуваль поднес свечу к лицу лежавшего. “Господи, Елисуа, Елисуа, дорогой, это ты?” — “Старик, а кто ты, я тебя не уз­наю”. — “Да я же, я же Иуваль”. — “Иуваль?” — “Да, Иуваль”. — “А Иоанн где?” — “Он со мной. Иоанн, Иоанн, иди скорее сюда”. — “Отец, что случи­лось?” — “Посмотри, это же Елисуа. Вот мы и встре­тились все и второй раз нам придется спасать его”. Елисуа внимательно смотрел на Иоанна. “Иоанн, я тот самый ребенок, которого ты знал. Елисуа, я часто тебя вспоминал и ждал тебя, и вот Господь помог нам встре­титься”. — “Хорошо, поговорим об этом немного пого­дя. Иоанн, принеси сюда воды и вина, я ему обработаю рану”. Осия стоял с открытым ртом. “Дядя Иуваль, разве вы знакомы?” — “Осия, мы его спасители”. — “Ну вы и даете”. — “Отец, возьми воду и вино”. — “Осия, у тебя есть какое-либо чистое тряпье?” — “Да есть”. — “Тогда принеси и, попрошу тебя, открой все, что можно открыть, ибо его врачевателем будет свежий воздух. Вы же подождите нас в другой комнате”. — “Хорошо, отец”. Осия и Иоанн присели, Осия долго молчал, потом не выдержал и заговорил: “Иоанн, ска­жи мне, вот Варавва дружит с Иисусом Христом, кото­рый заявляет, что Он есть мессия. О тебе я тоже много слышал от людей. Все говорят, что ты есть Предтеча. Ответь мне, знаком ли ты с Иисусом?” — “Увы, Осия, я еще не знаком с Ним и ни разу не видел Его. Хотя мы и являемся с ним родственниками. Мать Его есть моя тетя, я однажды видел Ее. Конечно, я тогда был еще ребенком, и думаю, что если мы встретимся, то не узнаем друг друга”. — “Иоанн, Иисус уже пропове­дует об Истине Божьей, а когда ты начнешь?” — “Осия, не приставай к сыну, только Бог ведает об этом, и Ему решать”. — “О, смотри, и Елисуа встал. Как ты себя чувствуешь?” — “Осия, намного лучше, дайте мне по­есть”. — “А вино будешь?” — “Конечно, буду”. — “Ты смотри, вот тебе и раненый, на, набирайся сил”.

— “Елисуа, выдел ли ты еще хотя бы один раз огнен­ную колесницу?” — “Да, дважды видел, но очень дале­ко, сейчас я не могу об этом вспоминать, ибо когда вспоминаю, то предо мной появляется образ бедняги Авраама”. — “А ты и его помнишь?” — “Да как же мне забыть, Иуваль, мне жалко его до сих пор”.

“Где я мог видеть эту женщину? Боже, помоги мне, ну где?” — “Сынок, Иоанн, о чем ты задумался?” — “Отец, извините меня, просто на базарной площади я видел одну женщину, но не могу вспомнить, кого она мне напоминает”. — “Иоанн, не думай сейчас об этом”.

— “Отец, я хочу спать”. — “Хорошо, отдыхай, я же немного посижу еще, ибо следующего раза такого не…” Иуваль замолчал.

“Иоанн, погоди”. — “Осия, что ты хотел?” — “Сей­час, я тебе кое-что подарю”. — “Зачем?” — “Просто думаю, что тебе это пригодится”. Осия принес хитон (из верблюжьей шкуры). Вот тебе мой подарок и ду­маю, что это одеяние будет согревать тебя везде. Возьми и пояс, он тоже пригодится тебе”. — “Спасибо тебе, Осия”. “Да не за что, все равно я не знаю, где это достал Варавва”, — подумал Осия.

“Иуваль, ты спасаешь меня уже второй раз, не знаю, сумею ли я отблагодарить тебя”. — “Елисуа, прошу тебя, не думай об этом”. — “Нет, я так не могу. При­ми от меня вот эти деньги”. Иуваль взял хранилище с деньгами и посмотрел на Елисуа. “Пойми, Елисуа, там на Небесах они мне будут не нужны, а вам они приго­дятся в самый раз. Так что возьми деньги обратно. Поймите, что дни мои сочтены, я возвращаюсь к себе на родину, чтобы умереть”. — “Ты что, уже со смер­тью говорил?” — “Нет, Осия, с Богом”. — “Ладно, если ты уходишь туда, то обними там и моих родите­лей и скажи им, что я исправился и стал другим чело­веком”. — “Это я вижу, но тебе нужно быть немного умней”. — “Дядя Иуваль, что ты имеешь в виду?” — “Да нет, это я к слову. Но запомни, если бы я сегодня не вошел в твой дом, то я бы там очень скоро…” — “А-а-а, я все понял”. — “Все, давайте отдыхать, ибо поутру мы с Иоанном отправимся в Хеврон”.

Новый день встретил всех прохладным дождем. “Вот, Иоанн, я же говорил, что хитон пригодится тебе”.

— “Осия, спасибо тебе еще раз”. Иуваль посмотрел на Елисуа, Осию, подошел к ним и обнял их. “Все, прощайте, ибо я вас больше при жизни не увижу”. Осия прослезился: “Прощай, дядя Иуваль”. — “Ели­суа, отойдем в сторону”. — “Иуваль, ты мне что-то хочешь сказать?” — “Понимаешь, когда я отойду во владения Бога, Иоанн останется совсем один и, ежели ты встретишь его, прошу тебя помоги ему, если ему бу­дет трудно”. — “Хорошо, Иуваль, я найду его и сде­лаю все так, как ты просишь меня”. — “Все, Елисуа, прощай”. “Прощай, Иуваль. Два раза ты меня спас от смерти, я же не могу уберечь тебя от нее, здесь я бессилен. Но пусть Бог примет тебя и не обидит ни в чем”, — думал Елисуа вслед уходящему Иувалю.

Иуваль с Иоанном снова вышли на шумные улицы Иерусалима. Шли молча, Иуваль думал о своем, Иоанн же смотрел по сторонам, ему хотелось увидеть еще раз ту женщину, но ее нигде не было. “Отец, стой”. — “Сын, что такое?” - “Посмотри вон на того человека, я его вспом­нил, ибо еще ребенком клялся, что его никогда не забуду, это он — Сафаит. Отец, вспомни тот караван…” — “Иоанн, мне сейчас не до этого, лучше идем”. Шел дождь, шумел ветер, настроение было неважным. Они прибли­жались к Дамасским воротам, Иуваль обернулся. “Иеру­салим, прощай и ты навсегда, больше я никогда не войду и не выйду вратами твоими”. — “Иуваль, ты войдешь дру­гими вратами в небесный Иерусалим”. — “Сынок, что ты говоришь?” — “Отец, я молчу и жду тебя”. — “О, Господи, Иоанн, тогда нам нужно спешить”. — “Отец, посмотри, какое красивое место”. — “Где?” — “А вон там”. — “А это есть так называемое лобное место. Вот видишь, эта возвышенность напоминает голову человека”.

— “Да, действительно, похоже”. — “Идем, сынок, нам предстоит еще преодолеть двадцать миль или чуть боль­ше”. — “Отец, садись в повозку, да и я тоже присяду, давай укроемся этой верблюжьей шкурой, нам намного будет теплее”.

“Иоанн, проснись, мы прибыли”. — “Отец, так быс­тро?” — “Нет, просто, ты долго спал. Вот мой родимый Хеврон, да и твой тоже. Когда-то Моисей его называл Мамре, а Авраам считал его другом Божьим. И ежели так Авраам считал, то мы попали с тобой в объятия Божьи. Прошло много лет, как я покинул этот город, и нам трудно будет найти место для ночлега, хотя давай подойдем к моему дому и, ежели в нем никто не живет, то мы в нем и останемся”. Но увы, как такового дома Иува­ля уже не было. Он заплакал. “Иоанн, время забрало мой дом к себе, и я об этом сожалею. Но, дорогой мой сын, еще не все потеряно. Если жива моя знакомая, то мы остановимся на время у нее. Идем со мной. Вот здесь, похоже, есть живые люди”.

Иуваль постучал. “Иска, Иска, ты дома?” — “Да кто же это там в такой поздний час?” — “Это я, Иуваль, пусти меня”. — “Уходи, не знаю я никакого Иуваля”.

— “Иска, я же не один, я с сыном Захария и Елизаветы. Прошу, прошу тебя, вспомни”. Им открыла пожилая жен­щина, несколько минут они смотрели друг на друга.

“Иска, это ты?” — “Иуваль, Иуваль, а это значит Иоанн?” — “Да, Иоанн”. — “Входите, сейчас я вам что-нибудь приготовлю, ибо вижу, что вы долгое время ничего не ели. И за трапезой вы расскажете мне все о себе”. И снова ночь прошла для всех в разговорах, лишь под утро все уснули. Иоанн спал целый день. Дождь не прекращался, Иоанну не хотелось вставать.