Выбери любимый жанр

Попытка возврата. Тетралогия - Конюшевский Владислав Николаевич - Страница 54

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Потеряв большую часть техники, немцы ошарашенно откатились и больше не пробовали так баловаться. Решили сыграть на авиации. Тут у них более или менее получилось, но и наши летуны не ударили в грязь лицом. Почти пять дней в воздухе шла страшная рубка. Наши летчики сидели на наркоте — импортных тонизирующих таблетках фенамина, выдаваемых полковыми врачами для поддержания сил, но сумели отбиться. Потери у них были бешеные, зато в воздухе более или менее стало чисто.

А еще через неделю наступления пришла и моя очередь поработать. Зальмутовские наработки закончились, и Горбатову были нужны новые данные о телодвижениях немцев. Гусев еще был в госпитале, Пучков же, за день до выхода, внешним видом напоминал покемона — у него флюсом ночью так раздуло щеку, что он аж кренился влево при ходьбе. Я его забраковал и отправил в санчасть — лечиться. Леха чуть не плакал, говоря, что успеет починить до завтра зубы, но тут и Колычев был непреклонен, так что наш младший научный сотрудник был отправлен к зубодерам. А мне дали группу разведчиков из 132-го полка. Это как раз те ребята, что пузырь коньяка подогнали. Старший, что шел с группой, — старшина Бакулин, повадками похожий на неторопливого медведя, официально представился, и мы засели за карту. На этот раз поиск предстоял глубокий. Аж километров на пятьдесят в глубь оккупированной территории, поэтому заброска должна была быть с самолета. Из шестерых подчиненных мне разведчиков хотя бы с парашютной вышки прыгали почти все. Бакулин сказал, что он не прыгал, но видел, как это делают другие, и, мол, все будет тип-топ. Главное, чтобы на него парашют правильно надели, а дальше он не подведет. Скептически хмыкнув, решил поверить ему на слово… Потом прикинули, с каким оружием пойдем. У меня был верный ППС. У Бакулина и Кубенко ППД. Боец, удивительно соответствующий своей фамилии, — Стриж, таскался с трофейным MP-40. Я уважительно покосился на этого шустрого паренька. У немцев просто был такой бзик — при попадании к ним в плен нашего человека, если у него было трофейное оружие, такого расстреливали на месте и вне очереди. Наши, впрочем, в аналогичной ситуации, поступали так же. Так что Юрка по всем параметрам — смелый пацан и живым в плен попадать не собирается. Еще в группе была одна снайперка — у немногословного Генки Петелина, а у остальных — винтовки. Ну и, соответственно, пистолеты, гранаты, ножи — были у каждого.

Высаживались ночью. Слева, сплошным черным пятном был лесной массив. Это хорошо, будет куда юркнуть, если прижмут. Ветра почти не было, поэтому раскидало всех недалеко. Через двадцать минут к основной группе присоединился последний прыгун, и мы двинули в сторону леса. Отсидеться, осмотреться, да и вообще уйти подальше от места приземления. А еще через час услышали далекое гавканье. Ёпрст! Неужели засекли? Ночью немцы обычно спят, но тут лают не просто деревенские собаки. Так гавкают немецкие овчарки, вставшие на след. Я уже этого бреха наслушался… Блин! И кто же здесь такой шустрый появился? Не дай бог егеря. Это такие волчары, что своего не упустят. От них хрен без потерь оторвешься. Мы наддали ходу, но лай не отдалялся. Точно, егеря… Только они могут ночью по лесам бегать. Да и леса здесь с гулькин нос. Сейчас выяснят направление нашего движения и вторую группу в засаду впереди кинут. А прут-то как резво. Похоже, какую-то из наших нычек с куполами нашли, вот и рвут жопу.

— Стой!

Я увидел впереди здоровенный муравейник и дал команду остановиться. Подойдя ближе, убедился, что это действительно не просто куча валежника, а именно муравьиный дом.

— Так, мужики, делай как я. Берете мурашей, выковыриваете их из муравейника и натираете ими обувь, особенно в рантах. Ну и по одежде пройдитесь.

Разведчики, может, и удивились, но вида не подали, тем более я сам первый начал горстями ухватывать из муравейника мусор вместе с насекомыми и, морщась от укусов, стал натирать ими сапоги. Через пять минут, разметав муравейник в прах, мы рванули дальше, но уже почти под прямым углом к прежнему маршруту. Бакулин, пыхтя сзади, все-таки задал вопрос:

— Командир… а зачем мы это делали?

— Собакам… след… сбивали… Муравьи, они… по всему лесу ползают… попробуй теперь нас… по запаху найти…

— Может, лучше… табачком?

— Не-е… не поможет.

Я отвечал, стараясь не сбить дыхание, и добрым словом вспоминал Капина. Это он своим браконьерским штучкам меня научил. Муравьиная кислота очень сильно запахи перебивает. Даже медведь, с его отменным нюхом, в этом случае человека не сможет учуять. Думает, наверное, своей лобастой башкой — мол, насекомые что-то развонялись-расползались… Ну, теперь остается только уповать, что Игорь не преувеличивал волшебные свойства мурашей… В крайнем случае применим испытанное средство — кайенскую смесь. Обычная смесь табака и перца, на собак действует убойно. Но если проводники не дураки — а среди егерей дураков не встречается, то как только первая псина заскулит, словив носом адский запашок, то остальных моментально уберут со следа и пустят метров через двести веером. Какая-нибудь гадина опять нас учует и двинет дальше. А у нас этой смеси не мешки. Всю дорогу не засыплешь. Так что для начала попробуем народное нетравматическое средство. Можно было бы, конечно, удариться в экзотику и ноги волчьей шкурой обернуть, благо волки тут водятся, но все мы крепки задним умом. Не сейчас же охотой на серого заниматься? Блин! Опять споткнулся и чуть не упал. Ночью да по лесу бежать очень тяжело. Подсветка луны только ухудшала дело. Тени были ломаные, как от осветительной ракеты, и непонятно было, где ветка, лежащая на земле, а где просто тень. Гавканье, когда мы свернули, сначала приблизилось, а потом стало отдаляться. Еще минут через двадцать резвого галопа стало понятно — оторвались.

— Привал, нах! — прохрипел я и рухнул под дерево. Моя команда попадала рядышком, запаленно дыша. Блин! Каждый раз во время таких передряг зарекаюсь бросить курить, но все как-то не получается.

Через десять минут наша гоп-компания отдышалась, отплевалась, и, поднявшись, мы быстрым шагом двинули дальше. Мне все не давали покоя эти загонщики. То, что нас ждать не могли, — это однозначно. Значит, слухачи засекли самолет и находившиеся рядышком егеря рванули на всякий случай посмотреть, не сыплется ли там что с неба. А какого хрена здесь делают эти ягдкоманды? Партизаны тут не водятся, местное население на немцев не дергается, лагерей для военнопленных, чтоб они беглецов ловили, — тоже нет. Зачем тогда егеря?

Один вариант упрямо лез в голову. При наступлении нам очень сильно досаждали фрицевские бомбардировщики. Частично их, конечно, наши летуны повыбили, но где-то у гитлеровцев есть замаскированный аэродром, с которого они и работают. Причем не стационарный, на стационарных пусто было. Наши истребители в поисках этих зловредных бомберов уже четыре звена потеряли, но ничего так и не нашли. Вообще — авиаразведку той части Крыма сделать не получается. Истребители фрицев, базирующиеся тоже неизвестно где, валят всех, кто пробует пролететь в район Бахчисарая. Немцы что-то тут скрывают со страшной силой. Может, этот тайный аэродром и прячут. С воздуха он наверняка замаскирован, и на земле, помимо роты охраны, вполне может быть и взвод егерей, который будет отлавливать непрошеных гостей. Ну, значит, осторожно будем ползать по округе, авось чего и увидим. Всяко-разно нам надо хорошего языка брать. Глядишь, заодно и тайную ВПП нароем…

И тут лес кончился. Вот так вот резко, без всяких переходов р-раз, и нет деревьев. Я даже растерялся. Куда теперь? В свете луны была видна обширная степь с далекими холмами. Не скажу, что голая, но вот мы почувствовали себя голыми. Тут уж хоть муравейник на голову надень, хоть весь в волчью шкуру влезь — не поможет.

— А вот теперь — ходу, мужики! Стриж, возьми рацию у Вовки, а то он уже запарился.

Юрка взял передатчик у нашего здоровяка-радиста, и мы опять перешли на галоп. Бежали гуськом, длинной растянутой цепочкой. Теперь, когда мы знали о присутствии в этом районе ягдкоманды, оставался один шанс от них оторваться — попробовать выскочить за зону их ответственности. Тоже, конечно, не гарантия, что они отстанут, но больше ничего в голову не приходило. Через три часа, таща по очереди тяжеленный ящик, по недоразумению названный рацией, упали в кустах, под холмами. Скоро рассвет начнется, а мы так умотались, что сил на дальнейшую беготню уже не осталось. Даже егеря уже были не так страшны из-за тупой усталости, поэтому, выставив наблюдателей, завалились отдыхать.