Выбери любимый жанр

Попытка возврата. Тетралогия - Конюшевский Владислав Николаевич - Страница 82

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

А на следующий день Нахтигаль, зайдя в палату, направилась прямо ко мне. Писец, приехали… Узнала, курва белобрысая и, сейчас, уверившись в своих подозрениях, свистнет орлов из комендантского взвода. Чтобы не выдать себя паническим взглядом, смотрел на ее ноги (очень даже красивые ножки), целомудренно прикрытые белым халатом уставной длины. Врачиха подошла к койке и остановилась. Пялиться на ноги становилось неприличным, и пришлось поднять взгляд. Нет, похоже, комендачи пока отменяются. Вид у нее был какой-то нерешительный. С таким видом вражеских шпионов не раскрывают. Хелен улыбнулась и спросила:

— Здравствуйте, господин Шнитке. Как вы себя чувствуете?

Сделал печальную морду и ответил:

— Хо-хо-хо-хорош-ш-шо.

Врачиха потеребила пуговицу на халате. Видно, что-то спросить хочет, но не знает, как. Потом все-таки решилась:

— Господин Шнитке, у меня очень хорошая память на лица, и я уверена, что встречала вас раньше. Только не могу вспомнить, где. Такое впечатление, что мы не только встречались, но и общались. В наш госпиталь вы попали в первый раз, но может быть, мы виделись в Берлине, в клинике моего отца Карла Нахтигаля?

Вот пристала! И не живется ей спокойно. До всего надо докопаться. Но какие глаза-то красивые. Огромные, зеленые, с коричневыми крапинками. Прошлый раз, в свете горящего грузовика, я их цвет так и не определил… А она все смотрит, в ожидании ответа.

— Н-н-н-нет. Я ва-ва-вас н-н-не з-з-знаю. Из-з-звин-н-ните.

Разведя сокрушенно руками, виновато улыбнулся, показывая, что и рад бы вспомнить, но чего не было, того не было.

Хелен покраснела и сказала:

— Это вы меня извините. Все-таки даже моя фотографическая память может давать сбои. До свидания!

И резко развернувшись, зацокала каблучками к выходу.

Ф-ф-у-у-у… разоблачение откладывается. Но вот сегодня же ночью надо валить из этого гостеприимного места. Еще один ее подход, и у меня просто нервы не выдержат. И так уже мокрый как мышь лежу.

— Ха-ха-ха! Наша железная фройляйн запала на заику Шнитке! Вы слыхали, как она с ним ворковала?

Вот сука одноногая! Остальные во время разговора сделали вид, что их здесь и нет, а этот козел Краус теперь начал ржать, привлекая всеобщее внимание. Видя, что его не поддерживают в стремлении опустить врачиху, пулеметчик еще какое-то время повозился на койке, а потом, повернувшись ко мне, сказал:

— Она вообще-то так еще ни к кому не подходила. Но все бывает в первый раз. Говорят, в прошлом году русские «невидимки» захватили колонну раненых, которую везли с передовой. Она была в той колонне. Так всех раненых убили, а ее изнасиловали. Представляешь, десять здоровенных русских ее пропустили по кругу! После этого у кого хочешь крыша съедет. Вот она в тебе и почувствовала родственную душу. У тебя же тоже — мозги не в порядке! Ха-ха…

Бум! Костыль лежащего с другой стороны сапера ловко влепил по грушеобразной башке Отто. А его сосед, прежде чем одноногий начал вопить, привстал на койке и, глядя на вытянувшуюся морду этой падлы, процедил:

— Заткнись, свинья, пока я тебе последнюю ногу не сломал!

Я лежал, глупо улыбаясь и сжимая под одеялом кулаки. Убил бы тварь! И докторша здесь была вовсе ни при чем. Если сейчас начнется кипеж с последующими разбирательствами, то все мои планы могут полететь к черту. Но скандала не получилось. Пулеметчик, почувствовав общее настроение палаты, глухо выругался и, завернувшись в одеяло, притворился, что неожиданно решил вздремнуть. Хм… Молодец, сапер. Однако не все среди фрицев отформатированы до невозможности. И нормальные люди встречаются. Этот же сапер, к примеру. Такой вряд ли жалкую сигаретку в долг давать будет… Вечером сходив на перевязку, я в смотровой стырил на всякий случай бинтов и сульфидина, а вернувшись к себе, уснул, потому как в ближайшее время спать не придется. Рана на боку была уже чистой, не дергала и даже постепенно начала подживать. Вот и хорошо — окончательно на ходу заживет, тем более что к утру ноги моей здесь не будет.

В двенадцать, когда заставили выпить какие-то таблетки, проснулся и, выждав еще минут десять после ухода медсестры, скользнул к двери. Если что — просто иду в туалет. Проскочив по длинному коридору, выглянул в окно. Пусто, тихо… Белым привидением ухнул в палисадник. В боку слегка стрельнуло, но вполне терпимо, что не может не радовать. А прохладненько-то в одном бельишке. Зябко поджимая ноги, направился к домику, в котором хранилась форма раненых. Вообще, каптерок было две. Одна возле дежурной медсестры, туда мне, соответственно, ход заказан, и вторая в этом домике. Даже если он и охраняется, то после пересменки сделаю часовому козью морду и оденусь по-человечески, а то брожу сейчас по кустам, как призрак замка Моррисвиль. Хотя днем никакой охраны я не видел. Часового возле домика не было и ночью. Зато в беседке, стоящей рядом, слышались голоса. Прислушался… Вроде мужской и женский. Вот скотобаза! Нашли время миловаться! Когда эта парочка свалит, никто не знает, даже они сами. А мне тут что — до утра торчать? Или в полуголом виде до фронта рысачить, изображая из себя спортсмена-разрядника? Хотя вроде в романтической беседе парочки наметился досадный разлад. Подобравшись поближе, начал нагло подслушивать. Ого! Похоже, в беседке сидит моя старая знакомая и еще какой-то хмырь. Причем Нахтигаль явно изволят гневаться. Правда, не вопит, но зато шипит очень эмоционально:

— Господин майор, немедленно отпустите руку!

— Хелен, ну почему так официально? Я всегда для вас буду просто Фридрихом.

Голос мужика сильно напоминал стенания самца оленя в брачный период. Господин майор, пылая страстью, тем временем продолжал подкатывать шары к докторше:

— Ну же, Хелен! Не для того я прилетел сюда из Мюнхена, чтобы в очередной раз услышать ваш отказ. Тем более я твердо намерен увезти вас из этого ужасного места. Всюду грязь, вонь, эти дикие русские! Такая обстановка совершенно не приемлема для девушки. Тем более вашего положения.

Блин! Соглашайся уж скорее и уматывайте оба в теплую люлю! Я поджал замерзшую ногу и подышал на ладонь. У вас тут страсти, а я мерзнуть должен?!

— Господин майор, я еще в прошлый раз сказала вам твердое нет. С того времени ничего не изменилось! А сейчас могу добавить, после того как узнала о ваших последних «геройствах», — вы садист и трус! Мало того, что совершили с той девушкой в Бретани, так еще потом, заметая следы, уничтожили всю ее семью!

Нет… не светит им теплая кроватка, а мне быстрое переодевание. Майор где-то во Франции накосячил, а мне теперь отдуваться приходится. Или обоих завалить? Хотя как-то стремно… майора-то без проблем, а вот докторшу жалковато. Да и красивая она. Вспомнив зеленые глаза Нахтигаль, я вздохнул и поджал другую ногу.

— Это вам этот прощелыга Гюнтер успел сообщить? Но мне уже все равно!

Ух ты, как резко сменился голос мужика — с воркующего на лязгающий. Какой-то хреновый из него ухажер. Ну кто же так баб охмуряет? Этому козлу у Сереги поучиться бы. Десять минут от начала знакомства, и барыня, как говорится, уже легли и просють. А этот недоделок девчонке мозги запудрить не может. Майор тем временем продолжал:

— Да, вы тогда были правы. Меня очень интересуют средства вашего отца. И вы меня, кстати, тоже интересуете. Так что эти два интереса у меня удачно совпали. Но теперь вы не сможете меня оттолкнуть, как раньше. Или вы, дорогая Хелен, думаете, мне не известно, как ваш любимый папочка списал тех пятерых жидов? Только за это ему грозит крупное разбирательство. Но вот русских врачей ему не простят. Он их актировал как умерших наверняка по совету своей жены, а эта троица угнала грузовик и сумела прорваться во Францию. И теперь они с этими бандитами-макизарами убивают наших солдат. За это ему уже полагается не разбирательство, а виселица! И не только ему — ваша мамочка как подстрекатель тоже пойдет под суд!

Во блин! Как заворачивает! Я такого даже в театре не видел. Прямо любовник-шантажист. А папик то у Ленки еще тот типус. Явно не доктор Менгеле. Евреев куда-то списывает, русских отпускает, шкурой рискуя. Прямо Айболит какой-то. Но у майора угрозы не шуточные, так что давай-ка, Хелена, не ломайся и быстренько в люлю! Или под венец! Да хоть к черту на рога, только быстрее отсюда сваливайте, а то я уже ног не чую! Ну тебе же не плевать на родителей? Ты же их любишь? Майор-то не шутит — сдаст моментом. Поэтому бегом ему брачную ночь устраивать!..