Любовь первого Романова - Степанов Сергей Александрович - Страница 40
- Предыдущая
- 40/56
- Следующая
– Каменные палаты дороги, а лес ничего не стоит, – государь продолжал отстаивать преимущества деревянных хором.
– Зато каменные дома гораздо долговечнее, – почтительно возразил Бильс. – Лучше потратиться на добротный дом, который унаследуют многие поколения потомков, благословляющие своего предка за разумность и трудолюбие, чем спустить деньги впустую. Не примите за обиду, ваше величество, но русские живут не по средствам. Они ютятся в неудобных хижинах, но при этом задают обильные пиры, какие не может позволить себе даже богатый амстердамский негоциант. Я записал в путевом дневнике слова одного русского, который угощал нас в дороге. «Гостьба толстотрапезна», – с трудом выговорил по-русски Валентин Бильс.
– Всего вдоволь значит на пиру, – подала голос Милюкова.
– О, это так и есть! Но зачем задавать пиры иностранцам, когда в доме самая скудная обстановка? Это неразумно, совсем неразумно! Иисус, сын Сираха, говорит о подобных: «кормит и поит неблагодарных и за это слышит горькие слова». Тщеславное гостеприимство и расточительность приводят к жестокости по отношению к подданным. Ибо не счесть людей, которые вменяют себе за честь то, что они много пируют и без причин расточают свое имущество. А когда у них не останется необходимых средств, нещадно притесняют и прижимают бедных подданных, своих соотечественников. Впрочем, я недавний гость во владениях Вашего Величества. Но можно спросить господина Балцера, который прожил в Москве достаточно долго. Действительно ли русские любят задавать роскошные пиры не по средствам?
– О да! Это правда, – подтвердил лекарь, смачно причмокнув губами, словно вспоминая пиры, на которых ему удалось присутствовать… – Но это не так плохо, не так уж и плохо, господин Бильс. Здесь почти нет привычных для Европы развлечений, и пиры отчасти их заменяют. Русские меды восхитительны, вкусны и хмельны!
– Вот именно хмельны! Я заметил много пьяных, в беспамятстве валяющихся на площадях. Мне рассказывали, что зимой многие простолюдины, не помня себя от хмельного, падают и замерзают в снегу. Больше того, я слышал, что даже духовенство подает недостойный пример своей пастве. Пьянство же – самый гнусный из всех пороков и грехов, который делает нас противными Богу, отвратительными для всех народов, ни на что не годными и превращает нас из людей в скотов. У итальянцев, испанцев и турок муж, которого однажды увидят пьяным, теряет все уважение и не считается достойным никакой общественной должности, ни большой, ни малой. У русских же, насколько я заметил, этим даже бахвалятся.
«Да, верно подметил иноземец!» – подумала Марья. Ей вспомнились хвастливые рассказы дяди о том, сколько они выпили с отцом, сколько денег оставили в кабаке. Лучше бы потратили на хозяйство! И мрут от пьянства многие, тоже верно! Сколько раз наезжали в гости коломенские и рязанские родственники, и почти всегда гульба заканчивалась несчастьем. Летом попадают под лошадиные копыта и калечатся, а бывает, тонут в реке. Один дальний родич спьяну полез в Оку и утоп на мелководье, где дитю по колено. Зимой, если не доглядят холопы и не занесут в теплую избу, отмораживают руки и ноги. Пьют и попы и монахи! Да и как не поднести чарку духовному отцу. Иначе не обрести царствие небесное. В первую очередь попу, а также всему причту по старшинству. Женщины тоже любят пригубить чарочку. Когда наезжают гости, их жены и дочери идут в светлицу хозяйки, где им подносят угощение и поят до изумления. И лучшая похвала хозяйке, если после гости скажут, что не помнят, как вернулись домой.
Все верно, но зазорно слышать об этом от иноземца. Марье захотелось перевести беседу на другую тему.
– Ты толкуешь о наших бедах и несчастьях, – сказала она. – А в чем же есть наше счастье по сравнению с иными народами? Или нет у нас счастья?
– О, разумеется, есть, Ваше Величество! Позвольте по порядку… – Бильс помолчал, собираясь с мыслями. – Примо…
– По первой, – бойко перевел Балцырь.
– Во-первых, величайшее счастье Ваших Царских Величеств состоит в обширности Московии. За то время, которое было затрачено мною на путешествие из Архангельска в Москву, я мог бы пересечь почти всю Европу. И ведь это только малая часть владений Вашего Царского Величества! Голландия, даже Штаты, объединяющие все нидерландские провинции, не идут ни в какое сравнение с размерами ваших владений. Русским не приходится отвоевывать землю у моря, как моим соотечественникам.
Во-вторых, величайшим благом являются дары природы, коими Провидение столь щедро наделило русские земли. Конечно, недра Московского государства бедны. Мне известно, что во владениях Вашего Величества нет запасов железа, меди, золота и серебра – всего того, чем изобилуют европейские страны. Однако сей недостаток с лихвой восполняется плодами земными и водными, ибо русская земля по сравнению с польской, литовской и шведской гораздо плодороднее и урожайнее. У вас произрастают добрые огородные овощи, капуста, редька, свекла, лук, репа и иное. Индийские и домашние куры и яйца в Москве крупнее и вкуснее, нежели в европейских странах. Хлеб родится исправно. Рыба также добывается в великом изобилии.
В-третьих, отмечу выгодное расположение Русской земли, которая граничит и с Европой, и с восточными странами, богатыми шелком и специями. Сейчас значительная часть торговли находится в руках англичан. Московской торговой компании, основанной англичанами, даны необоснованные привилегии. На любом товаре англичане выручают три гульдена на один, вложенный в дело. За обычную ткань требуют непомерные цены. Голландцы могли бы продавать гораздо дешевле.
– Аглицкое сукно гораздо лучше против голландского, – сказала Милюкова. – Голландское садится после стирки на два вершка с аршина.
– О нет, нет! Голландские товары ни в чем не уступят английским.
– Дешевое хорошим не бывает! – отрезала Милюкова.
Бильс не стал спорить, но от своего не отступил.
– Вы скоро сами убедитесь, что голландцы лучшие купцы, чем англичане. Когда я был в Архангельске, на рейде стояли три десятка кораблей под голландским флагом и всего несколько английских судов. Их торговля держится только за счет дарованной ранее монополии. Будь конкуренция честной, англичане давно бы разорились. Голландские купцы предлагают наладить торговлю с Персией и Индией, куда можно ездить через владения Вашего Величества. Многие торговцы простирают свои мечтания еще дальше. Они хотели бы ездить через русские земли в Китай.
– Чинское государство? Слыхали про такое, – отозвался Миша. – Только далече, говорят.
– Согласен с Вашим Величеством! Далекий и опасный путь. Но шелк и фарфор, коим славится эта страна, окупят все затраты. Лет двенадцать назад наш славный адмирал Якоб ван Хеемскерк захватил в Сингапурском заливе португальское судно «Санта Катерина» с грузом фарфора, который потом был продан на торгах в Амстердаме за три с половиной миллиона гульденов.
– Не привычные мы к такому счету. Скажи в тысячах – попросил Миша.
Лекарь Балсырь пояснил:
– Три раза тысячу раз по тысяче и еще пять сотен раз по тысяче. В полновесных серебряных гульденах.
– Богатая добыча! – присвистнул Миша. – Токмо, поди, грех! Ведь разбоем добыто!
– Не сомневайтесь, Ваше Величество, все было в высшей степени законно. Так разъяснили наши лучшие юристы, в частности Гуго Гроциус. Сей просвещенный ум, коего с детства именовали нидерландским чудом, написал трактат о вольном море. В оном трактате Гуго Гроциус убедительно доказал, что море свободно и все народы имеют право использовать его для мореплавания и торговли.
– Донские казаки без вашего Гуги помышляют, что вольны воровать на Каспий-море и по Волге-реке. Разбойничают в низовье, грабят купеческие корабли и даже наши царские грузы. А уж как они на Москве озоровали! Ивашку Заруцкого посадили на кол, но еще много подобных атаманов осталось. А ты говоришь, Гуга! Своих воров едва избыли!
Марья, которой были неприятны напоминания о казни воренка и Заруцкого, поспешно спросила:
- Предыдущая
- 40/56
- Следующая
