К своей звезде - Пинчук Аркадий Федорович - Страница 65
- Предыдущая
- 65/171
- Следующая
Продолжая доклад о возможностях создания безотходных технологий, Ольга особенно горячо говорила о проблеме многотоннажных отходов, ибо в большинстве случаев их можно превратить в ценные продукты.
– Но сделать это непросто из-за отсутствия комплексного подхода к проблеме. – Она выступала взволнованно, потому что материал, вложенный в диссертацию, как ей казалось, был подан бесстрастно, с холодной математической логикой. – Посмотрите, как неопределенно и сложно складывается судьба некоторых фракций пиролиза, являющихся прекрасным сырьем для получения синтетических каучуков, лакокрасочных материалов, других ценных продуктов.
Она ставила вопрос о необходимости создания общегосударственного кадастра отходов, в котором должна быть информация о точном химическом составе, тоннаже, перспективах роста или сокращения. Убеждала, что с этими данными необходимо периодически знакомить институты Академии наук и отраслей, соответствующие кафедры вузов.
– Я уверена, – утверждала диссертантка, – что многие академические, научно-исследовательские институты и кафедры вузов с готовностью откликнутся на предложение о постановке работ, посвященных открытию новых технологий на основе отходов.
Ей задавали сложные вопросы, но Ольга, хотя ей и было трудно, все-таки старалась отвечать с тем же страстным запалом.
– Щедро, весьма щедро вы отдаете себя маленькой кандидатской диссертации, – сказал ей после защиты один из гостей и, вручив визитную карточку, попросил зайти к нему через день.
Это был заместитель директора по науке Всесоюзного научно-исследовательского института нефтехимических процессов. Высокий, узколицый, с большими залысинами и глубокими, широко поставленными глазами, он произвел на Ольгу впечатление человека, озабоченного делом. И она, предварительно позвонив ему, зашла через день на прием.
Он встал, поздоровался, провел ее к креслу, стоявшему у развесистого фикуса, сам сел напротив, взяв возле длинного стола стул, и сразу сказал:
– Есть решение министерства о создании специализированной лаборатории по исследованию сероорганических соединений. Я вам предлагаю возглавить эту лабораторию.
Ольга была убеждена, что реализация такого предложения – утопия, а посему засмеялась и заговорила смело и раскованно.
– Во-первых, – сказала она, – у меня никакого опыта руководства. Во-вторых, я еще не имею ученой степени. В-третьих, готовлюсь стать матерью, в-четвертых, мой муж летчик и может увезти меня к черту на кулички, в-пятых, вы совершенно не знаете моих возможностей. Вот, – она показала кулак из загнутых пальцев, – пять против и ни одного за.
Он улыбнулся.
– Отвечаю на ваши возражения. Во-первых, опыт руководства приобретается в процессе руководства, во-вторых, ученая степень – дело ближайшего будущего. Остались формальности. В-третьих, все женщины должны рожать детей, это их украшает, в-четвертых, с мужем мы надеемся уладить все через командование ВВС. Кроме того, мы вам сразу даем квартиру, хороший оклад, вы сможете пригласить няню, если пожелаете, а если нет, к вашим услугам любые ясли Ленинграда.
– Вы хорошо подготовились к нашему разговору, – только и сказала она.
Когда подошло время идти в роддом, лаборатория уже вчерне сформировалась. Часть сотрудников пришла из Политехнического, часть из НИИ нефтехимических процессов, часть из Технологического, остальные – по объявлению. Ольга успела сделать главное – дать рабочую перспективу лаборатории. Поэтому знала: ее отсутствие не очень отразится на деле. Молодость и отменное здоровье помогли ей без осложнений справиться с теми трудностями, которые знакомы каждой рожавшей женщине.
В телеграмме Чижу она просила срочно сообщить имя дочери. Срочно не получилось, и трехдневное молчание мужа не на шутку взволновало Ольгу. Она снова корила себя за предательство, за измену, за то, что уступила бредовому желанию отдаться науке, забыв свое извечное женское предназначение. Ее самоистязание не прошло бесследно, пропало молоко, она перестала спать, под глазами отчетливо вырисовались темно-коричневые полукружья.
На четвертый день вошедшая утром в палату сестра сказала:
– К вам приехал муж.
Вопреки правилам, его впустили в роддом, дали возможность через застекленную дверь увидеть жену и дочь. В записке он написал: «Спасибо за девочку, дочь назови Юлей». Записка лежала в огромном кусте багульника. К дню выписки из роддома он расцвел нежными фиолетовыми цветочками. Они были такие нежные и такие нарядные среди белизны палаты, что даже в ночное время источали загадочный сине-сиреневый свет.
Его неожиданные отъезды, как, впрочем, и приезды, стали для нее настолько привычными, что Ольга откровенно удивилась, услышав от него точную дату окончания отпуска. В ее распоряжении было еще целых десять дней. В доме появилась нянечка – хрестоматийная бабуля с очками на переносице. Роза уверяла, что надежнее сиделки, чем тетя Соня, не найти во всем Ленинграде.
Тетя Соня умела обращаться с младенцами, умела шить, готовить, стирать, была подкована в самых необходимых вопросах медицины, знала много колыбельных песен, но имела одну слабость – любила в конце дня пропустить стаканчик-другой портвейна.
Ольга на этот недостаток закрыла глаза: «Лишь бы она днем не пила, а вечером я сама буду дома».
Они могли хотя бы эти десять дней побыть неразлучно вместе. Но Ольге предложили новую квартиру, и она, воспользовавшись тем, что Чиж все хлопоты по ремонту и переезду взял на себя, окунулась в дела лаборатории. Ей показалось, что за прошедший месяц ни одна проблема не сдвинулась с места, что еще месяц отсутствия руководителя, и все, что так трудно создавалось, рухнет в одно мгновение.
Вернувшись однажды после работы домой, Ольга увидела в своей комнате на Пионерской голые стены. Значит, ремонт закончен и Чиж перевез вещи в квартиру на Фонтанку. Какое счастье. Она понимала, что надо радоваться, а радости не было.
Роза обняла ее, прижалась щекой к щеке, размазывая слезы. Она любила Ольгу искренне, как родную.
– Я же не в тридевятое царство уезжаю, – утешала Ольга, – всего-навсего на Фонтанку.
– Все равно. Это все. Мы больше не встретимся.
– Какая ерунда, Роза!
– Я чувствую…
Вспоминая прощальные слова Розы, Ольга не раз потом клялась, что в ближайший свободный вечер она побывает в гостях у своей старшей подруги. Но проходил один вечер, третий, десятый, а выбраться на Пионерскую она так и не смогла. И теперь только проклинала свою нескладную жизнь, ничего впредь не загадывая.
В тот вечер она впервые увидела в Чиже отца. Тетя Соня, выпив свой стакан портвейна, тихо пела на кухне песню про Чуйский тракт и про лихого водителя «АМО», который трагически погиб, пытаясь обогнать «форд», управляемый возлюбленной Раей. Швейная машина стрекотала в такт словам. А Чиж, слушая песню и мило растопырив пальцы, держал в руках кроху Юльку. На плите грелась вода для купания девочки.
– Давай я, – попросила Ольга.
– У тебя еще будет возможность, – сказал он и, попробовав локтем температуру воды, осторожно вместе с пеленкой опустил Юльку в ванночку. Малышка удовлетворенно морщилась, улыбалась, причмокивала губами, будто благодарила за полученное удовольствие. А Чиж, подложив ей под спинку руку, другой ловко намыливал, тер, массировал. Ополоснув ребенка, он умело промокнул влагу простынею и так же умело запеленал его. Юля только попискивала от блаженства. Кроватки у нее тогда еще не было, и спала она в коляске. Уложив дочь, Чиж повернул коляску к Ольге и сказал:
– Принимай, мать. Мне пора.
– Куда пора? – не поняла Ольга.
– Я же тебе говорил, – сказал он без упрека, – что сегодня в двадцать три часа уезжаю. Забыла?
И Ольга вспомнила: действительно говорил. А она как последняя стерва бегала по городу в поисках гипосульфита, словно без этой дурацкой соли завтра расколется на несколько частей земной шар.
- Предыдущая
- 65/171
- Следующая
