Линия сердца (СИ) - Снежная Марина - Страница 10

• Предыдущая
• 10/17
• Следующая

От его прикосновения у меня дыхание перехватило. Хотелось сказать, что я позволю ему все, что он захочет, лишь бы он всегда смотрел на меня… так.

— Ты сказала, что не любишь рестораны, — хрипло проговорил он. — Вот я и решил устроить нам вечер на теплоходе. В каюте уже накрыт стол. Будем только мы, официанты и оркестр. Ты не против?

— Знаешь, я солгала тебе, что не люблю рестораны. Я просто никогда в них не была. Боялась опозориться… — смущенно пролепетала я.

— Ну, что ж. Будем исправлять это досадное упущение, — улыбнулся он.

Взял меня за руку и повел за собой. Мне казалось, я плыву по воздуху. Даже не ощущала, что на ногах неудобные шпильки. Кажется, могла бы так идти хоть на край света.

Вечер сказочный. Спрятанный за кадками с пальмами оркестр наигрывал романтические мелодии, ненавязчивые официанты бесшумно скользили по помещению. Дмитрий учил меня пользоваться столовыми приборами, некоторые я видела в первый раз. Он делал это тактично и я не чувствовала себя идиоткой. Я наслаждалась вкусом изысканным блюд из морепродуктов и восхитительным вином. Наверное, все это стоит баснословных денег. Но думать о материальном не хотелось.

А потом мы танцевали. Оказалось, это не так трудно, как казалось в начале. Главное — довериться партнеру. Мы словно остались одни во всем мире. Я положила голову на плечо Дмитрию и позволила музыке нести меня, словно ласковой морской волне.

Как же хотелось, чтобы он поцеловал меня. Нестерпимо. Безумно. Он словно почувствовал. Приподнял за подбородок, заглянул в глаза, томительно медленно прильнул к губам. Ноги подкосились. Наверное, упала бы, если бы он не поддержал меня. Его губы мягко и осторожно исследовали мои, язык скользнул внутрь, соприкоснулся с моим. Никто так не целовал меня прежде. Его напор стал сильнее и настойчивее. Он жадно целовал меня, заставляя бессильно трепыхаться в порыве неизведанных эмоций.

Не знаю, как мы оказались в другом месте. Помню только, как он поднял меня на руки и понес куда-то. А я закрыла глаза и полностью доверилась ему. Исчезла музыка и посторонние звуки. Остались только он и я. И биение наших сердец, становившееся все настойчивее. Напоминающее африканские тамтамы. Его губы скользили по моей коже, рассыпаясь вереницей мурашек. Руки стягивали с меня платье, а я даже не чувствовала стыда или неловкости. Позволяла делать со мной все, что ему вздумается. Даже если бы он сейчас достал хлыст и наручники, наверное, я бы и это разрешила. А ведь я считала себя фригидной, не способной чувствовать сексуальное удовольствие.

В голове пронесся образ Дмитрия в одном лишь полотенце на бедрах. Я застонала от возбуждения, желая касаться его, целовать это великолепное тело. Мои руки потянулись к вороту его рубашки, расстегивая ее. Он резким движением рванул пуговицы и позволил мне стянуть с него рубашку. Я с наслаждением блуждала по его груди, он прерывисто дышал. Лаская друг друга, мы сняли с себя всю одежду. На мгновение я напряглась, боясь, что покажусь ему непривлекательной. Он жарко выдохнул мне в ухо:

— Ты прекрасна…

И я успокоилась, разрешила своему телу вытворять такое, чего не позволяла в самых бурных фантазиях. Когда все кончилось, я прижалась к нему и с затаенной тревогой посмотрела в его лицо. Вдруг он сейчас оттолкнет и уйдет, добившись, чего хотел. Дмитрий чмокнул меня в кончик носа и улыбнулся:

— Не думал, что в тебе сидит дьяволенок. Ты казалась такой скромницей.

— Эт-то плохо? — неуверенно улыбнулась я.

— В некотором смысле.

— В каком? — я перестала улыбаться.

— В том, что теперь я тебя так просто не отпущу, даже если ты этого захочешь. Только с тобой я понял, какую женщину искал все это время.

— С идеальными руками?

— Не только, — он усмехнулся. — Ты удивительная. Нежная, ранимая, мягкая и в то же время сильная, необузданная. Ты сама не знаешь, какая ты.

— Знаешь, — серьезно произнесла я. — Если ты меня обманываешь, это жестоко. Я просто не вынесу, если окажется, что это все игра. Все слишком невероятно, так не бывает в жизни. Я боюсь тебе поверить. Половину своей жизни я отгораживалась от людей, не позволяла себе ни с кем сближаться, потому что знала: рано или поздно меня обманут. Потом появился ты… Мир перевернулся. Я вдруг поняла, что все это время жила в пустоте, вакууме. А теперь в этой пустоте появились звуки и краски. И я уже не смогу вернуться обратно. Но и еще одного предательства не выдержу… Прости, я сейчас говорю глупости.

— Нет, — он легко поцеловал меня. — Я понимаю тебя. Мне тоже пришлось столкнуться с предательством человека, которого сильно любил. Это тяжело… Долгие пять лет я не мог никого впустить в свою жизнь… Пока не появилась ты. Когда я отогревал тебя, едва живую, беспомощную, вместе с тобой отогревалось мое сердце. Но я все равно боялся… Что опять ошибусь… Сегодня ночью я понял, что ты предназначена мне судьбой. Именно тебя я искал всю жизнь…

— Я все равно многое не понимаю, — покачала я головой.

— Завтра я расскажу тебе все. Повезу в одно важное для меня место. А сейчас давай спать, родная. Не знаю, как ты, но я смертельно устал…

Я уткнулась носом в его шею и закрыла глаза.

— Спокойной ночи.

Он поцеловал меня в макушку.

— Спокойной ночи, моя Мила.

Даже проснувшись утром в объятиях любимого человека и ущипнув себя за плечо, я продолжала считать, что это всего лишь удивительный прекрасный сон. Ведь бывают же такие сны, которые кажутся вполне реальными, и ты искренне изумляешься, когда оказывается, что это не так. Еще немного и я открою глаза, а вокруг — знакомое убожество моей крохотной комнатушки. И вместо горячего тела Димы под рукой подушка. Никогда не отличалась особой религиозностью, но тут не удержалась и обратилась к Богу. Пусть это окажется правдой! Я тогда обязательно стану молиться каждую ночь и ходить в церковь по воскресеньям!

Дима повернулся во сне и подгреб меня к себе, а я замерла, чувствуя, как расползается по лицу широченная улыбка. Это не сон. Я потерлась носом о его грудь и счастливо вздохнула. Он открыл глаза, по лицу скользнула лукавая улыбка. Он завел мне руки к изголовью кровати и принялся покрывать поцелуями. Еще немного, и я позабыла обо всем на свете. Мы снова любили друг друга и никак не могли насытиться.

— Черт! — заорала я, когда случайно взглянула на стену каюты, где мерно тикали часы.

07.00. Работа! А ведь еще нужно успеть заехать домой и переодеться.

— Что случилось? — лениво спросил Дима, поглаживая мою грудь.

— Дим, отвези меня, пожалуйста, домой.

— Зачем?

— Как зачем? Работа! Я опоздаю, и начальник меня со свету сживет.

— Это мы еще посмотрим. И вообще, я хочу, чтобы ты бросила работу.

— Дим, я не могу, — у меня руки затряслись.

Что он подумает, когда узнает, почему?

— Только не говори, что ты принадлежишь к тем женщинам, которые считают, что женщина должна работать, чтобы сохранять независимость!

— Дело не в этом, — еле слышно пробормотала я.

Я должна ему сказать. Лучше, пусть узнает от меня, чем от кого-то еще.

— В общем, меня обвинили в воровстве денег из кассы. Хотя клянусь, я не брала оттуда ни копейки. Скорее всего, тут сынок начальника руку приложил, а всех собак на меня спустили. В общем, я должна отработать три месяца бесплатно, тогда только Леонидович не заявит в милицию.

— Так, ситуация ясна, — решительно произнес Дима. — Собирайся. Едем к тебе на работу. Я сам поговорю с твоим начальником.

— Нет! — я всплеснула руками. — Лучше не надо! Только хуже будет. Ты его совсем не знаешь. Для него только его мнение имеет значение.

— Поглядим, — спокойно заметил Дима.

Я посмотрела на вечернее платье, брошенное на полу, и покачала головой.

— В чем же мне идти? Не могу я появиться на работе в этом!

— Почему нет? — возразил Дима. — Оно тебе очень идет.

Похоже, спорить с ним бесполезно. Я приняла душ и натянула вечернее платье. Даже косметики с собой нет. Мельком глянула в зеркало и опешила. И без косметики едва себя узнала. Глаза светятся и кажутся огромными, прическа совершенно преобразила лицо. Дима помог мне надеть шубу и поволок за собой. Я с трудом поспевала за ним на проклятых шпильках. Представляю реакцию Леонидовича и Гали на мое появление.

• Предыдущая
• 10/17
• Следующая