Бюст Бернини - Пирс Йен - Страница 35
- Предыдущая
- 35/53
- Следующая
— Ладно, я вас понял. — Морелли нервно заерзал на сиденье, мысленно представив, как на суде адвокат произносит примерно те же самые слова, а члены жюри присяжных дружно кивают в знак согласия.
— И еще одна неувязочка, — сказала Флавия, проигнорировав недовольный взгляд американца. — Если похищение бюста планировалось заранее, то украсть его мог только человек, который знал, где он находится. А ко времени, когда камера вышла из строя, об этом знали лишь Тейнет и Лангтон.
— Ну и еще, разумеется, Стритер, — встрял Аргайл. — Шеф отдела охраны. Разве не вы говорили, что в момент убийства его никто не видел?
— Послушайте, нельзя ли хоть на время забыть о вашем чертовом бюсте? — раздраженно произнес Морелли.
Он много чего наслушался за время ленча, однако уже давно решил, что эти два преступления следует рассматривать по отдельности.
— Забывать о нем никак нельзя. На вашем месте я бы исключила на время Анну Морзби.
— Боюсь, это не понравится начальству. Да они меня просто распнут.
— Зато вы спасете их от ужасной ошибки.
— А вы можете им сказать, что вот-вот получите стопроцентные доказательства по делу?
— Но у нас их нет.
— Пока нет, но мы постараемся, чтобы были. Думаю, нам надо проведать мистера Стритера.
Сказать, что Роберт Стритер живет в маленьком беленьком домике на тихой улочке с выстроившимися в ряд по обеим сторонам пальмами, значило ничего не сказать. В этом районе просто не было других строений, кроме как маленьких, побеленных известью домиков, как не было и ни одной другой улицы, кроме как тихих, узеньких и обсаженных пальмами улочек. Правда, эксперт непременно отметил бы несколько деталей, указывающих на то, что мистер Стритер был не столь уж типичным здесь обитателем. Отсутствие баскетбольной корзины на двери гаража указывало на то, что в доме нет детей и подростков; отсутствие тщательно выстриженной лужайки перед домом наводило на мысль, что и садовника у него не было. И Стритер в отличие от аккуратистов соседей не имел привычки ползать по газону и выщипывать вручную каждую травинку, осмелившуюся подняться выше положенных двух восьмых дюйма, а такие люди не вызывали здесь одобрения и приравнивались к безалаберной и презренной богеме. Но помимо этих незначительных деталей, в жилище мистера Стритера не было ничего, хоть как-то характеризующего его обитателя. А Флавия с Аргайлом вообще не обратили на эти тонкости никакого внимания.
Стритер очень долго не подходил к двери, и когда наконец открыл ее, сразу стало ясно, что он пребывает не в лучшем расположении духа. Наверное, потому, решили они, что его оторвали от сиесты. Но и тут они ошибались. Калифорнийцы живут в близком к средиземноморскому климате, но вовсе не расположены к сиестам, они не желают тратить время на дневной отдых. Кроме того, когда в дверь позвонили, Стритер был поглощен оживленным, если не сказать жарким, спором с Лангтоном и вовсе не обрадовался, что их прервали.
Надо сказать, что в тот момент они с Лангтоном как раз подбирались к самой сути. Стритер, огорченный поведением системы наблюдения в музее, чувствовал, что он, как эксперт по вопросам безопасности, должен провести свое маленькое расследование. Когда детективы Морелли удалились из здания, он принялся вызывать к себе поочередно сотрудников музея на допрос, но результаты получились самые скромные, как, впрочем, и у полиции. Тогда он, пускаясь на разные хитрости и уловки, принялся выведывать подробности жизни сотрудников. Но и здесь особых успехов не достиг. У него создалось впечатление, что никто не заинтересован работать с полной отдачей на благо безопасности вверенного ему объекта.
Проведенное Стритером расследование заставило его также почувствовать себя более уязвимым. На протяжении стольких лет он трудился не покладая рук, чтобы укрепить свое положение, но события последних нескольких дней угрожали пустить все его труды насмарку. Стритер много думал, и главная цель была ему теперь очевидна: следовало держаться тех, кто выйдет победителем в финале. А чтобы достичь этого, ему надо выяснить, кто ответственен. Тут же с невероятной быстротой начали формироваться подозрения. На последней неделе за несколько бессонных ночей Стритер сочинил бесчисленное множество самых кошмарных сценариев, однако концовка у всех была одинакова: его ждала безработица. А некоторые имели продолжение и завершались для него еще плачевнее.
И вот с обычно не присущей ему прямотой он обратился к Лангтону, когда тот вернулся из Рима. «Известно ли вам, — спросил Стритер англичанина, — кто может выиграть от смерти Артура Морзби. И кто были люди, убившие его?»
Возможно, он избрал не самый мудрый подход к потенциальному свидетелю, который еще в Риме продемонстрировал полное нежелание отвечать на какие-либо вопросы. Лангтон, проведший большую часть жизни в путешествиях по миру и в переговорах о покупке картин, имел выдающееся самообладание, чтобы его можно было подловить на коварном вопросе.
На каждый вопрос он отвечал насмешливой улыбкой. Да, говорил он, логично было бы предположить, что от смерти старика выигрывает лишь Анна Морзби. Теоретически его могли убить лишь трое, а именно: ди Соуза, который был с Морзби перед самым убийством; Дэвид Барклай, которого вызвали примерно в то время, когда произошло убийство. И наконец, сам он, почти все время находившийся вне стен музея, а потому имевший возможность проскользнуть внутрь незамеченным и сделать свое черное дело. Однако, продолжал он, успеха в расследовании не видать, если не связать каким-то образом мотив миссис Морзби с возможностью любого из вышеперечисленной троицы. Об остальных и говорить пока нечего. Хотя убийство Гектора ди Соузы в определенной степени свидетельствует о его невиновности, но он не видит здесь никакой связи с Барклаем. Что же касается его самого, то он, Стритер, запечатлен на видеопленках своих же камер мирно сидящим вне стен музея. Может, он в чем-то и виноват, но уж определенно не в убийстве Артура Морзби. Или кого-то еще, добавил он после паузы. Просто на тот случай, если кто вдруг заподозрит его.
Добиться от Лангтона толку пока не получается, мрачно думал Стритер, идя к двери, в которую кто-то настырно названивал. Но если исключить наиболее очевидных подозреваемых, полиция начнет искать им замену. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что на момент совершения убийства находился в туалете. Видеокамеры в туалетах решили не устанавливать, не желая унижать человеческое достоинство. То было роковой ошибкой. Теперь Стритер не мог отчитаться за свои действия.
— Простите, что потревожили вас, — сказала Флавия, когда дверь распахнулась.
Лангтона застать врасплох было трудно, но со Стритером все обстояло иначе. Он пробормотал нечто нечленораздельное — общий смысл сводился к тому, что ничего страшного, все в порядке, входите, пожалуйста, — и провел гостей на маленькую веранду в задней части двора. Лишь потом до него дошло, что он вполне мог дать гостям от ворот поворот, поскольку они не были наделены правом задавать ему вопросы.
— Вот так сюрприз! — воскликнула Флавия, заметив Лангтона. При виде последнего сразу же стали напрашиваться вполне определенные выводы, которых так опасался Стритер. — А я-то думала, вы в Риме. Только что вернулись, да?
Они с Аргайлом уселись и с благодарностью приняли по бокалу пива. День выдался жаркий, и Аргайл почти сразу захмелел, поэтому принимал не слишком активное участие в дальнейшей беседе. Пока Флавия начала второй раунд боя против Лангтона, Аргайл отчаянно пытался пробраться под слой гипса на ноге, в пяти дюймах от края, почесать зудящее место.
Лангтон объяснил, что в связи с происходящими событиями счел должным вернуться сюда, на тот случай, если вдруг сможет чем-то помочь.
— Так вы проделали весь этот путь, чтобы навестить своего старого друга мистера Стритера? И провести тихий субботний день у него в саду? — заметила Флавия.
Лангтон кивнул, подтверждая, что все обстоит именно так.
- Предыдущая
- 35/53
- Следующая
