Шелк - Хансен Эва - Страница 34

• Предыдущая
• 34/52
• Следующая

А еще у нее был повод для беспокойства – отсутствие критических дней и отсутствие полосок на тестах на беременность. Как ни крути, а для женщины это определяющий момент, беременность меняет жизнь и отношение к ней.

– Не знаю, Магнус, правда, не знаю.

– Если Густав позовет, вернешься?

– Наверное…

Она не стала говорить о возможной беременности: ни к чему Магнусу знать такие тайны, даже Бритт пока не говорила, сама еще не уверена.

Этот разговор подтолкнул к походу к врачу, потому на следующий день у Вангера, когда тот беседовал с Флинтом, Фрида не была. Но ей и не обязательно.

Флинт никакого беспокойства не проявил, но желанию Вангера побеседовать не о поимке преступника, а о нем самом удивился, почти возмутился:

– При чем здесь то, где был я?

– И все же ответьте на простой вопрос: где были вы в день исчезновения вашей дочери?

– У меня была встреча.

– С кем?

– Я… я не могу этого сказать.

Кевин, сидевший в углу, не взвыл, только будучи остановлен строгим взглядом Дага.

– Придется сделать это.

Флинт остался непреклонен:

– Я не могу, это не моя тайна, в конце концов!

– Я не спрашиваю вас, с кем вы были, скажите где.

– Нет, узнав где, вы легко узнаете и с кем. – Он демонстрировал готовность молчать даже под пытками.

– Вы понимаете, что это лишает вас алиби на нужное время и может дорого обойтись?

Флинт хмыкнул так, что Вангер ему поверил:

– Это всего лишь неприятности, а если скажу, то буду рисковать жизнью.

Даг с Кевином переглянулись. Эк опустил глаза, чтобы был не так явно заметен их довольный блеск.

– Торстейн грозил вас убить? – Даг тоже постарался заняться бумагами на столе, начав их перекладывать.

– Кто? Торстейн? При чем здесь Торстейн? Он грозил меня убить?! О господи, только этого не хватало!

Вангер смотрел на Флинта и не мог понять, что именно тот изображает. Какой-то сумбур удивления, раздражения, ужаса и снова раздражения.

– Кого вы боитесь?

– Вы мне надоели с нелепыми расспросами! Я был с дамой, если ее муж об этом узнает, нам обоим крышка.

– Вы боитесь мужа любовницы?

– Конечно, а кого же еще?!

Флинту было жарко от одной мысли, что придется отвечать за свое рандеву. Даг подумал, что хозяин красавицы явно обещал при случае нарезать любовнику, наставившему рога, кое-что тонкими ломтиками. Но смеяться над незадачливым ловеласом не хотелось.

– У вас есть катер?

Флинт почти отмахнулся:

– Есть.

– Куда вы на нем плавали в тот день?

– Я на катере?! Шутите? Он второй месяц в ремонте, и неизвестно когда сделают. Я же говорю, что мне опасно рассказывать о своей встрече.

– Где его ремонтируют?

– В мастерской…

Флинт спокойно сообщил координаты и добавил, что это нанятые ревнивым супругом молодчики изуродовали катер.

– Проще не восстанавливать.

– Когда это произошло?

– Два месяца назад.

– То есть как раз когда случилась трагедия с Аникой, Лорой и Адлером?

Флинт нахмурился, пожал плечами:

– Да, кажется.

Вангер сухо сообщил, что больше его не задерживает, но, если понадобится, может вызвать снова. А данные о катере проверит.

Желания даже просто разговаривать с этим человеком не было. Кевин смотрел на выходящего из кабинета Флинта с такой злостью, что, если бы взглядом можно было убить, Флинт до двери не дошел.

Презирать было за что: у человека убили жену и друга, погибла свояченица, едва не погибла тогда дочь, пусть и приемная, а он занимался амурными делами и сожалел только о разбитом катере.

Стоило закрыться двери, как Кевин прошипел:

– Вот гад, а?! Надо узнать, с кем был, и сдать его мужу.

– Женщина пострадает, – напомнил со вздохом Вангер. – Лучше займись ремонтной мастерской. Выясни, там ли катер, хотя, думаю, он не стал бы лгать, зная, что мы проверим. Узнай, как велики повреждения и как давно ремонтируют.

– Угу.

Слова Флинта о ремонте катера и его сроках подтвердились и никакого сомнения не вызывали. Рассерженный муж постарался привести катер в неремонтопригодное состояние.

Кевин возмущался:

– Во дурак! В следующий раз его самого приведут в такое состояние.

Но у них уже была новая зацепка. Еще утром Вангеру позвонил Магнус, посоветовав посмотреть предпоследнюю страницу списка владельцев катеров.

– Даг, каждый десятый катер имеет такой номер. Если бы была видна первая цифра, было куда легче. Посмотри предпоследнюю страницу, там есть интересное имя…

Вангер просмотрел, усмехнулся:

– Ты прав, интересно. Но у него алиби.

– Надежное? Такие совпадения бывают редко.

– Спасибо, Магнус. Проверим.

Кевин возвращению к старым версиям даже обрадовался:

– Я же говорил! Этот Мартин гнусь еще та…

Вангер оборвал его:

– Кевин, если я еще раз услышу, что ты кого-то обзываешь или даешь определения, кто преступник, а кто нет, до того, как такое определение даст суд, ты будешь искать другое место работы. Ты меня понял?

– Да, – смутился Эк.

– Отправляйся к консьержу и возьми записи камер за нужный день, но ни о чем не расспрашивай. Ты не умеешь держать свои мысли при себе, потому ни в какие разговоры не вступай, просто продемонстрируй разрешение на изъятие записей и все.

– Да.

– Кевин, я не шучу. Ты официальное лицо и не имеешь права высказывать то, что придумал. Не хочешь навлечь на себя неприятности – лучше держи язык за зубами. Иногда болтливость может навредить сильнее, чем потерянные улики.

Пока Кевин беседовал с консьержем, Фрида занималась машиной Мартина в день исчезновения Петры. Она и сама не могла бы объяснить, что именно не давало покоя. Вот эта машина перед домом Мартина, рядом веселая компания, включая его самого, вот на Эресундском мосту, все верно, а вот фотография развеселой компании возле бара «Каласет» в Копенгагене, которую Мартин предоставил в качестве доказательства, что провел день именно там. Видно, конечно, не ах, но машина и сам Мартин просматриваются. И приятели подтвердили его алиби.

– Зачем тащиться в Копенгаген, чтобы сидеть в баре со шведской кухней? – недоумевала Фрида. – Наверняка они и в Вене ищут такую же.

Пыталась вспомнить что-нибудь о самом баре, но, кроме дерева в кадке у спуска в полуподвал и красно-брусничных стен, память ничего не сохранила. Проезжая ли улица? Если нет, то этих могли оштрафовать, значит, будет подтверждение. Но они были там вечером, даже ночью, нарушение могли и не заметить.

Открыла карту Копенгагена, убедилась, что улица Вендерсгейт проезжая, хотя и односторонняя. Фрида искала и искала зацепку, чтобы либо подтвердить правоту заявления Мартина, либо опровергнуть. Что-то, чего она никак не могла уловить, не давало покоя, и Фрида прекрасно знала, что эту важную деталь обязательно надо найти, подсознание уже заметило то, чего сознание понять еще не смогло.

И вдруг она замерла, увеличила снимок, переместилась от центра в сторону… Снова приникла к экрану.

Когда Кевин вернулся в кабинет, Фрида встретила его вопросом:

– Кевин, Магнус умеет улучшать качество изображения при увеличении фотографии. Ты можешь?

– Обижаешь! – фыркнул Эк, и через полминуты у нее было отличное изображение интересующего лица.

– Ну и рожа! Чья это?

– Кто-то из приятелей Мартина.

– Что тебя беспокоит?

– Не могу понять, что-то здесь не так, – вздохнула Фрида. – А что у тебя?

– Сейчас посмотрим. Даг запретил беседовать с консьержем, велел только забрать записи. Вот этот день… Да, машина Мартина с утра у дома, вот его приятели. – Кевину очень хотелось сказать «уроды», но сдержался.

На видео все садились в машину и отправлялись куда-то, судя по заявлению Мартина в Копенгаген, покутить. Алиби Мартина подтверждалось – он действительно был с друзьями в Копенгагене, машину зафиксировали камеры на мосту, а потом была сделала фотография возле копенгагенского бара. Видео подтверждало то, что предоставил и сам Мартин на фото.

• Предыдущая
• 34/52
• Следующая