Идеальный обман - Пирс Йен - Страница 1

• 1/37
• Следующая

Пропади оно все пропадом! Флавия ди Стефано хмуро посмотрела в окно. Судя по всему, пробка была гигантская. Начиналась у пьяцца дель Пополо и заканчивалась на пьяцца Венеция. Как вы, наверное, догадались, все это происходило в Риме. Добавим, прекрасным майским утром, когда солнечные лучи, пробиваясь сквозь облака угарного газа и пыли, намекали, что день предстоит замечательный. Воздух останется свежим, и будет совсем не жарко. Казалось бы, чего уж расстраиваться. Ну застряла в пробке, так наберись терпения, посиди, поразмышляй, понаблюдай в окошко за окружающей жизнью, как все нормальные люди. Это, конечно, верно, но не многих так называемых нормальных людей шофер возит по городу за счет налогоплательщиков в «мерседесе» с тонированными стеклами. И совсем не многие в столь молодом возрасте занимают престижный пост начальника (пусть даже исполняющего обязанности) Национального управления по борьбе с кражами произведений искусства. С солидным штатом, бюджетом и всем прочим.

Но дело даже не в этом. Вряд ли кого-либо из ее коллег, начальников отделов, премьер-министр Италии ждал сейчас в своей официальной резиденции — палаццо Киджи.

В этом и состояла причина равнодушия Флавии к ласковому утреннему солнышку и вообще ко всему живому. Почему-то ужасно кусался воротник, а в голове вертелись одни и те же мысли, что у нее совершенно нет опыта общения с важными людьми и она не умеет создать о себе нужного впечатления.

Утром встала, как угорелая помчалась в душ. Потом, вместо того чтобы спокойно попить кофе, принялась лихорадочно выбирать, что надеть. Зачем-то сильно накрасилась. Посмотрела в зеркало, разозлилась, все стерла, а затем не выдержала и накрасилась снова. После чего слонялась по квартире, проверяя и перепроверяя содержимое сумки, каждую минуту, а то и чаще, подбегая к окну взглянуть вниз на маленькую площадь, не приехала ли машина. В голове возникали кошмарные видения. Вот она, не дождавшись машины, хватает сумочку и бежит на улицу. Спотыкается на булыжной мостовой, ломает каблук. Наконец прибывает на место, запыхавшись, волосы растрепаны. Можно только догадываться, что подумает премьер-министр. В общем, карьера безнадежно разрушена. И все потому, что опоздал чертов водитель. В довершение ко всему она чувствовала себя больной. В желудке творилось нечто невообразимое, да и все остальное тоже было не в порядке. Очевидно, заразилась гриппом. А может, это нервное? Да, скорее всего нервное. Сегодня предстоит пережить тот еще денек, она это знала.

— Флавия, перестань трястись. А то я тоже начинаю волноваться. — Сидящий за кухонным столом Джонатан Аргайл, уже четыре недели как ее законный супруг, а фактически — почти десять лет, поднял голову от газеты. — В конце концов, это всего лишь премьер-министр.

Флавия развернулась и метнула на него недовольный взгляд. Аргайл улыбнулся и потянулся за мармеладом.

— Зачем так переживать? Разве ты в чем-то провинилась? Шедевры Рафаэля и Микеланджело пока еще, слава Богу, находятся в музеях. Ты вчера застрелила какого-то сенатора? Признавайся.

Она наградила супруга еще одним сердитым взглядом.

— Ну вот, по глазам вижу, что нет. Так о чем беспокоиться? — Аргайл встал и сочувственно погладил ее по плечу. — Тем более что твой автомобиль уже здесь. — Он весело помахал водителю внизу.

Флавия схватила сумочку и ринулась к двери.

— И помни, главное — спокойствие, — добавил Аргайл, целуя ее у двери.

— Хорошо.

«Спокойствие, — мысленно повторяла она через тридцать минут, в очередной раз посмотрев на часы. — Значит, я на пять минут опаздываю… отсюда не так уж далеко. Пойти пешком? Тем более что меня почему-то вдруг стало укачивать в машине. Нет, подожду. Главное — спокойствие».

Наверное, в том, что Флавия так переживает, опаздывая на встречу с премьер-министром, была доля вины и Боттандо, ее бывшего начальника, перешедшего на более важную работу. Он любил формулировать универсальные жизненные законы, которые выдавал в виде афоризмов.

— Политик, — произнес он однажды за обедом, делая глоток бренди, — может испортить тебе день. Министр — целую неделю.

— А премьер-министр? — спросила Флавия.

— Премьер-министр? О, этот человек легко испортит тебе жизнь.

Шутка Боттандо в данный момент не казалась ей остроумной. Она поразмышляла, не следует ли попросить водителя пойти посмотреть, как долго это все будет продолжаться, но не решилась. Еще одно правило Боттандо: никогда не показывай, что нервничаешь, особенно водителям, они, как известно, любят болтать. Так что, подобно приговоренному, который осознал, что его участь неотвратима, Флавия глубоко вздохнула и обреченно откинулась на спинку сиденья. И вдруг на светофоре зажегся зеленый свет, машины начали движение, и вскоре впереди показался дворец. «Мерседес» без промедления пропустили во двор, а через несколько минут Флавию проводили сначала в одну приемную, затем в другую, перед кабинетом, который уже целых девять месяцев занимал премьер-министр Антонио Сабауда.

Флавия опоздала на четырнадцать минут, но ее ангел-хранитель не дремал. Премьер-министра Сабауду пришлось ждать сорок минут. Она даже набралась наглости мысленно повозмущаться непунктуальностью отдельных государственных деятелей. Когда ее пригласили в кабинет, нервозность улетучилась, благоговение перед важной персоной тоже, в желудке все успокоилось, и она пришла в свое нормальное состояние.

Кабинет оказался на удивление скромным. Флавия почти равнодушно пожала руку премьер-министру и, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло. «Подумаешь… я ведь за него даже не голосовала». Единственное, что ее сейчас беспокоило, это сожаление, что она ярко накрасила губы.

Первые несколько очков премьер-министр выиграл тем, что не позволил себе никаких замечаний относительно ее возраста и пола. Его рейтинг поднялся в глазах Флавии еще выше, когда выяснилось, что он не намерен заводить какой-то необязательный предварительный разговор. Но затем премьер все испортил, выразив удивление, почему не пришел сам генерал Боттандо. Флавия ответила, что управлением по борьбе с кражами произведений искусства теперь руководит она.

— Но мне сказали, что начальник он.

— Номинально, да. Но активного участия в наших операциях генерал больше не принимает. Все свое время он отдает работе в Европейской комиссии.

Премьер-министр едва заметно улыбнулся:

— Понимаю. В таком случае за работу этой организации можно не беспокоиться. — Он внимательно посмотрел на Флавию. — И я уверен, синьора, что генерал передал руководство в надежные руки. Очень хотелось бы надеяться, поскольку совсем недавно произошло весьма прискорбное событие. Я рассказал бы о нем сам, но не знаю многих деталей. Всей информацией располагает доктор Маккиоли, он должен прибыть с минуты на минуту. К сожалению, именно по этой причине вам пришлось долго ждать.

Услышав фамилию, Флавия мысленно усмехнулась. Неудивительно. Алессандро Маккиоли был одним из забавных хрестоматийных чудаков, которые никогда ничего не делают вовремя, как ни стараются, и всегда наталкиваются на разного рода неодушевленные предметы, выпрыгивающие перед ними, когда они проходят мимо. В общем, типичный ученый не от мира сего, причем ученый серьезный. Так утверждал Джонатан, который в этом деле разбирался значительно лучше ее. Но, по мнению Боттандо, на должность директора Национального музея Маккиоли совершенно не годился. Его предшественник был предприимчивым, энергичным, полным решимости превратить насквозь прокисший музей в современное культурное учреждение, но вскоре все закончилось тюрьмой. Разумеется, поднялся большой переполох, и Маккиоли, который имел иммунитет к любому искушению, потому что даже не подозревал, что его искушают, показался начальству при данных обстоятельствах подходящим кандидатом. Абсолютная честность, стремление вернуть искусство к традиционным ценностям, эрудиция и тонкое понимание старины.

• 1/37
• Следующая