Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 30

— Чтобы вонь не чувствовать, — пояснила она и взялась за руку мужчины.

Он посмотрел на нее с благодарностью, потому что запах, наполнявший воздух, уже начал вызывать тошноту. Чародейка раздула на ладони огонек и поднесла к раненному плечу. Стрелу она уже успела вынуть, и теперь шептала на рану. Кровь быстро замедлила свой бег, сворачиваясь и закрывая рану, мышцы начали стягиваться, сращиваться, кожа нарастала на месте недавнего ранения. Боль прошла, но рука еще висела плетью.

— К утру снова силой нальется. Сейчас ничего ею не делай, — сказала Белава и пошла к сторожке, снимая защиту. — Надо уезжать отсюда. Отдохнуть уже не получится.

— Да, ты права. Тогда в Буянке будем не к вечеру, а к полудню.

Они собрали свой небогатый скарб. Белава разбудила лошадей, защитив и их обоняние от тошнотворного смрада.

— Веди, — произнесла чародейка, уже сидя на Злате, и светящийся клубочек вынырнул из-за ближайшего корня, с готовностью покати вшись вперед.

День выдался хмурым, как и настроение у обоих невыспавшихся путников. Белава клевала носом, периодически опасно клонясь набок. Ярополк ехал рядом, удерживая девушку от падения. Сейчас она уже не казалась ему такой хрупкой и беззащитной. Он даже ощущал некоторую робость перед молодой чародейкой, что увеличило еще больше ее притягательность в глазах мужчины. Сильная и нежная одновременно, таких он еще не встречал. Ярополк ласково посмотрел на дремлющую девушку.

— Белавушка, — прошептал он и улыбнулся, она вскинула голову и сонно посмотрела на него. — Спи, — тихо сказал мужчина, и девушка вновь уронила голову на грудь.

Лес закончился уже какое-то время назад, и теперь они ехали по склизкому полю, покрытому остатками прошлогодних колосьев, смешавшихся с еще не просохшей землей. Лошади увязали в этой весенней слякоти, недовольно фыркали, но продолжали идти. Вскоре показались первые крыши Буянки. Ярополк аккуратно потряс Белаву за плечо.

— Просыпайся, — сказал он, — мы уже почти приехали.

Белава вскинула в голову, и еще несколько минут боролась с дремотой, которая пыталась склеить ее веки. Наконец, девушка не выдержала и щелкнула у себя перед лицом пальцами, велев:

— Взбодрись.

Тут же с лица исчезли следы сна, глаза засияли бодростью, а на щеках заиграл румянец. Девушка пустила Злату в галоп, что та совершенно не одобрила и громко заржала.

— Знаю, знаю, — быстро заговорила девушка, стараясь усмирить саму себя и поясняя Ярополку, догнавшем ее, — у этого заклинания есть особенность, суетность лишняя. Сразу за сто дел взяться можно. Теперь удерживай меня, а то что-нибудь наворочу…

Вскоре лошади выбрались на более твердую почву и побежали легче. Глаза Белавы лихорадочно блестели. Она без устали вертела головой.

— Пугало покосилось, — констатировала она и, спрыгнув на ходу с лошади, бросилась к пугалу, чтобы выравнять его.

— Белава! — крикнул Ярополк, перехватывая повод Златы.

Чародейка уже бежала в сторону деревни, минуя ожидавшего ее мужчину и лошадей. Девушка развила невероятную скорость, и ее спутнику не удалось нагнать Белаву сразу.

— Забор покосился у крайней избы, — выдала она и ринулась в ту сторону, на ходу кидая заклинание. Забор действительно выпрямился, постоял несколько мгновений и завалился в обратную сторону уже полностью.

А Белава летела вихрем по деревне. Она выхватила у какой-то бабы коромысло с полными ведрами, и тут же кинула их, заметив мужика, который пинками загонял на двор козу.

— Сейчас подсоблю, дяденька, — заорала она, подбежала и подтолкнула козу, которая с истошным блеянием влетела во двор и уткнулась рогами в сену, намертво застряв. Мужик схватился за голову, а девушка крикнув, — не благодари, дяденька, мне не сложно, — понеслась дальше.

Вскоре деревня наполнилась стенаниями и руганью. Так Ярополк и отследил, куда делась чародейка. Нашел он ее подле деревянного сруба, который закрывали своими телами трое мужиков. Один выставил перед собой вилы и орал:

— Уйди, нечисть, уйди говорю тебе!

— Я же помочь хочу, — кричала Белава, бегая вокруг них. — Я только бревнышко подтолкну!

— Не надо нам твоей помощи, — кричал второй, пытаясь схватить ее, но девушка ловко уворачивались и все ближе подкрадывалась к бревну, которое бдительно охранял третий мужик. Недалеко от них орала благим матом баба в красном платке.

— Люди добрыя, да чего же на белом свете-то деется?! Жили не тужили, и тут така напасть, така напасть! Да за какие-такие грехи нас наказали Великие Духи-и-и? Да кто же нас сиротинушек защети-и-ит?

— Что здесь происходит? — с уцелевшего конца деревни бежали двое мужчин.

— Батюшка чародей, охолони ты лихо это, — взмолились люди. — Убери эту нечисть докучливую, спаси ты нас от разорения.

Дарей взглянул на мельтешивший вихрь, и глаза его увеличились в два раза.

— Белава?! — не веря своим глазам выдохнул чародей.

— Здрасти, мастер, — прокричала на ходу Белава и ухватилась-таки за один конец бревна.

— Не пущу, — заорал мужик с вилами, бросил их и вцепился во второй конец. — Отдай, стервь поганая.

— Я помочь хочу, — подвывая от нетерпения, воскликнула Белава и взмахнула рукой, готовясь отправить бревно вместе с повисшим на нем мужиками на верхнюю часть сруба.

— Замри! — заорал Дарей, и девушка встала как вкопанная, ошалело уставившись на него. — Ты что творишь?

— Она заклинание бодрости на себя наложила, — пояснил подоспевший Ярополк. — Умаялась, никак проснуться не могла.

— Ясно, — кивнул чародей, решив выяснить личность неизвестного заступника позже. — Тащите веревку, иначе ее не остановить. Пока время заклинания не закончится, так и будет носиться и всем… кхм… помогать.

— Может закрыть просто где-нибудь? — предложил Ярополк. — Что уж сразу вязать-то?

— Да она по бревнышку дом разберет! Надо ждать, когда действие заклинания закончится.

В этот момент буяновские притащили несколько мотков веревки и приготовились вязать девушку, глаза которой продолжали выискивать новую работу.

— Ой, дите какое чумазое, — радостно завопила она. — Дайте я его помою.

— Ох, ты лихо, — взмахнула руками мамаша неумытого чада, хватая пятилетнего пацаненка, которого приметила неуемная девица. — Утопит, ей-ей утопит! — и утащила возмущенно вопящее дитя домой.

— Вяжите, — дал отмашку чародей.

Народ обступил Белаву, скалясь в плотоядной улыбке. Ярополк с ужасом подумал, как сейчас спеленают его спутницу, горящие мщением деревенские и бросился между ними и девушкой.

— Уйди, добрый молодец, — надвинулся на него хозяин разом схуднувшей коровы, которую чародейка заколдовала доиться без передыха, и теперь в доме не было ничего, где бы не белело молоко. — Добром прошу, уйди!

— Стойте, люди добрые, — воззвал Ярополк. — Остановитесь! Не со зла она. Чары это. Отойдет все исправит, клянусь Духом Земным! Сам ей помогать буду.

— Чародей сказал вязать, — не отступал буяновский народ.

— Дайте мне веревку, я сам ее свяжу крепко накрепко, не вырвется. — потом обернулся к Дарею. — Они же перетянут ее так, что без рук, без ног останется! Лучше я ее свяжу крепко, но без вреда.

— Прав незнакомец, — поддержал Радмир, который веселился все это время, наблюдая за взбодрившейся девушкой. — Они же злы на нее.

— Вяжи сам, — махнул рукой Дарей, и Ярополк отнял моток у одного из напиравших мужиков.

Потом быстро и ловко опутал девушку, и чародей снял свое заклятие. Почувствовавшая свободу Белава, нацелилась на скрюченного деда.

— Сейчас распрямлю, погоди, дедушка! — она попробовала сделать шаг, будто не замечая веревок, связавших ее, и полетела бы на землю, если бы стоявший рядом Радмир не успел перехватить ее. — Куда же ты, деда! — орала вслед ловко улепетывавшему дедку чародейка, свешиваясь с плеча Радмира, уносившего девушку подальше от разгневанных людей. — Ты погоди, я мигом! Только освобожусь и враз тебя выпрямлю! Ой, вона мужик дымоход чистит, дайте я быстренько все сделаю!