Душелов - Зайцев Сергей Григорьевич - Страница 80

• Предыдущая
• 80/87
• Следующая

Прихожу в себя, лежа на боку. Тело ломит так, словно я собираюсь развалиться на составляющие. Сплевываю кровь, наполнившую рот. Что-то назойливо шумит рядом… Приподнимаюсь, чтобы оглядеться. Это трудновато – перед глазами плавает кровавая муть. Так вот откуда идет этот гул – я лежу прямо на краю стоковой воронки, куда уходит водяной поток. Еще немного, и улетел бы в нее…

А что с остальными?

Стиснув зубы от боли, поворачиваю голову и нахожу взглядом девушку. Лисичка без движения распростерлась возле разбитого вдребезги сталагмита. Как же ей не повезло – налететь на него при взрыве… Ее куртка в крови, но девушка еще жива, бар жизни теплится в красной зоне. Если ей помочь, то, может, все и обойдется…

Дрожащей рукой нашариваю на поясе флягу с зельем. Придется постараться и как-нибудь доковылять… Как только смогу встать на ноги.

Взгляд засекает боковое движение. Ага, клирик тоже жив. Хорошая новость. Пошатываясь, Дед тем не менее довольно уверенно бредет в мою сторону, волоча за длинную рукоять свой драгоценный молот. Наверное, еще не сообразил, что сражение закончилось. Контузия – штука опасная, и полная дезориентация после нее не редкость. Лучше бы он отправился к Рыжей, ей требуется немедленная помощь. Впрочем, у него же зелье кончилось еще в Оазисе…

Какого хрена…

Замечаю вдруг, что клирик уже десятого уровня, и не верю своим глазам. После победы над Губителем все получили равное количество опыта, он не мог получить больше других. Не мог стать десятым, так как только-только стал девятым после Кращера. Какой-то баг?

Так, с этим потом разберусь, когда лучше начну соображать…

А где же Дар? И странное дело, черепута тоже не видать… куда могло подеваться такое массивное тело? Так, надо бы подняться и нормально осмотреться. Замираю – правая рука натыкается на чье-то тело. Поворачиваю голову и секунду непонимающе смотрю на Дара, лежащего рядом на спине. Чувствую, как обрывается сердце. В груди бородача торчит рукоять кинжала. Его лицо неестественно спокойно. Он мертв. По-настоящему мертв, потому что в его груди не простой кинжал. Да какого черта происходит!

Хватаю кинжал за гладкую рукоять, чтобы выдернуть эту мерзость из тела товарища…

– Клешню убери, – хрипло и зло доносится голос клирика. – Это не твой трофей. Не ради тебя я задницу рвал…

Резко оборачиваюсь. Боль простреливает шею, ошеломляя так же, как и запоздалая догадка.

– Зачем…

Папаша не тратит слов на объяснения.

Но его глаза говорят за него. Глаза убийцы. Он с силой размахивается, и его молот летит мне в лицо. В отчаянной попытке увернуться отталкиваюсь ногами, бросаю тело назад. Кинжал, рукоять которого я так и не отпустил, выскальзывает из тела Дара, разбрызгивая стынущую кровь. Но сзади нет опоры, и я падаю прямо в гудящую воронку стока.

Ледяная вода принимает меня в свои объятия и утягивает во мрак…

Стиснутый между вздымающихся с обеих сторон отвесных скал, поток нес меня, словно щепку.

Я держался на поверхности из последних сил, у аватара тоже есть предел, после которого остается лишь бесславно умереть. И все же я еще боролся. Лицо захлестывали ледяные волны, тело крутило и бросало в бурунах, рожденных от столкновения течения с подводными скалами. Паника в первые минуты побуждала скинуть панцирь для облегчения веса, но намертво затянутые на боках узлы креплений не позволили совершить опрометчивый поступок – ведь он и так почти ничего не весил. Теперь кираса отчаянно сражалась вместе со мной, защищая от столкновений с каменными выступами. И все же с каждым разом все труднее было выныривать на поверхность, чтобы схватить онемевшими от холода губами глоток воздуха, погасить огонь в горящих от нехватки кислорода легких…

Приближающийся гул я услышал под водой. Очередная судорожная попытка всплыть, встряхнуть головой и использовать короткое мгновенье перед погружением, чтобы увидеть хоть что-то. Я успел различить быстро надвигающийся просвет между скал. Мазок лазурного неба с краешком солнца и белыми завитками облаков. Каменное ущелье, по которому неслась вырвавшаяся из подземных недр река, впереди обрывалось. Как и поток воды – словно разрезанный ножом.

Меня неотвратимо несло к водопаду.

И я понятия не имел, что именно там ждет – стремительный перекат на пару метров ниже уровнем, или падение с огромной высоты в пропасть, падение, которое просто размажет мое тело об острые челюсти скал… Несколько секунд спустя я понял, что меня ждет второе – гул быстро перерос в низкий тяжелый рокот, заставив нервы моментально натянуться… Вот уже совсем рядом вспененный выступами скал гребень, за которым лишь пустота…

Течение прихотливо вильнуло, тело развернуло и бросило боком, нагрудник панциря заскрежетал о бугристую стену справа. Я откинул голову назад, чтобы не разодрать лицо о проносившийся мимо камень, и, не глядя, попытался вцепиться хоть во что-нибудь, лишь бы прекратить это безостановочное движение, потому что еще несколько секунд, и…

Пальцы правой руки попали в трещину. Рывок чуть не вывихнул запястье, но я все же своего добился – замер на месте. Вокруг головы и плеч тут же вспенилась вода, злобно пытаясь сорвать и унести дальше. Мышцы уже окоченели так, что тела я почти не чувствовал. Я с трудом разогнул шею и поднял взгляд, осматривая стену… Трещина изломанной линией раскалывала скалу вертикально, расширяясь кверху… И оканчиваясь не так уж и высоко – примерно в четырех метрах. Но когда тебя постоянно раскачивает, а в глазах плавает муть от шокового состояния, такая высота кажется непреодолимой. Шанс невелик, но лучше, чем ничего.

И я полез.

Труднее всего было целиком выбраться из воды, найти опору для рук и ног – река отпускала неохотно. Но трещина оказалась удобнее, чем виделось вначале. Выбросить вперед левую руку, подтянуться, перехватить очередной выступ правой, закрепить ногу, распрямить, подавая тело вверх. Содранные до мяса пальцы жгло, словно кислотой, на сером граните оставались кровавые отпечатки. Но я упорно стремился вверх, не обращая внимания на такие мелочи. Все можно стерпеть, когда цепляешься за жизнь. И вот наконец пальцы нащупали верхний выступ. Еще усилие, и я на трясущихся от напряжения руках вполз на горизонтальный выступ, где и рухнул на спину, тяжело дыша. Вода стекала с одежды, вытекала из-под панциря, быстро впитываясь в сухой камень. Рот наполнялся кровью – я сплюнул, выругался вслух и тут же пожалел, почувствовав режущую боль. Нехило прикусил язык. Почти откусил. Говорить в ближайшее время не придется.

Стрессовое состояние отступало нехотя, но организм уже торопился сообщить мозгу обо всех своих неполадках, пока снова чем-нибудь не шандарахнуло. По ощущениям – ни одного живого места. Связки, мышцы, кости, внутренности – болело все. Главное, что я еще жив, а с остальным разберемся… Проблема в том, что, когда шкала усталости забита до отказа, ты почти не в состоянии даже шевелиться. И все же я наскреб какие-то силы, чтобы приподняться на локте и хоть немного осмотреться. От чудовищного переутомления перед глазами все покачивалось и плыло пятнами, но то, что я увидел слева, заставило вздрогнуть. До пропасти, куда низвергался поток воды, не хватило каких-то трех метров. Справа картина была отраднее – череда плоских каменных уступов гигантскими ступенями выводила на гребень, за которым виднелись зеленые кроны деревьев. Сотню метров вперед и десять вверх. Там наверняка находится плато или долина. Там жизнь. И оттуда можно начать возвращение в Ромашку.

Как только я смогу встать…

Если убийца не доберется до меня раньше. Почему-то ни секунды не сомневаюсь, что Дед будет меня искать. Ведь «Душелов» все еще у меня… Чудо, что во всей этой свистопляске котомка, куда я умудрился засунуть кинжал, осталась со мной – так и болталась за спиной бесполезным, промокшим насквозь, мешающим придатком. А теперь грубо упиралась в правую почку, придавленная телом.

Нет, так дело не пойдет. Дрожащей рукой выдергиваю ее из-под себя, перетягиваю на грудь. Пальцы вдруг проваливаются в дыру размером с кулак, зияющую сбоку котомки. Рассадил о какой-то острый выступ, возможно, когда забирался вверх. Казалось бы – и так хуже уже некуда, но от волнения на миг темнеет в глазах. Судорожным рывком распахиваю горловину и без церемоний вываливаю все содержимое на каменную поверхность. Кинжал с глухим шлепком падает сверху на кучку влажных кусочков квестового дерева. Утренний солнечный свет ласкает полупрозрачное лезвие толщиной со спицу, но не проходит сквозь него, не преломляется на предметах под ним – лезвие словно втягивает лучи в себя, концентрируя их в сияющий кокон в янтарной рукояти.

• Предыдущая
• 80/87
• Следующая