Число зверя, или Тайна кремлевского призрака - Гацура Геннадий - Страница 48

Судя по тому, каким мелким шрифтом было набрана заметка, было похоже на то, что власти были обеспокоены неспособностью правоохранительных органов поймать маньяка, и в последнее время все сильней и сильней давят на прессу, чтобы столичные издания не заостряли внимания и, без того возбужденного выборами народа, на еще каком-то серийном убийце.

Николаев положил газету в сумку, чтобы дома вырезать заинтересовавшую его заметку, и, откинувшись на спинку скамейки, начал наблюдать за сидящими в скверике людьми. Публика здесь собралась обычная — пара бомжей, несколько влюбленных парочек, все остальные места были заняты девочками, чьи вызывающие наряды не оставляли сомнений к принадлежности их к древнейшей на Земле профессии. Разбавляли последних мужчины с намеренно скучающим видом и блестящими глазками, прыгающими от одной группки раскрашенных красавиц к другой.

«Будущие заготовки для „Джека-потрошителя“, — усмехнулся про себя Сергей, разглядывая ожидающих своих клиентов развеселых девиц. — Бот это бабы, ничего не боятся, ни маньяков, ни СПИДа».

Неподалеку с Николаевым на скамейку сели двое мужчин. По своему внешнему виду они больше всего походили на бывших комсомольских работников. Мужчины были явно чем-то возбуждены, поэтому говорили довольно громко, и Сергей мог спокойно слышать их разговор.

— Вот это машина, класс!

— Да я с ним в один год ВПШа[17] кончал. — Взмахнув рукой, сказал своему приятелю тот, что был поплотней и пониже. — А ты знаешь, на чем он сделал свой капитал? Открыл банк, поставил директором какого-то молодого придурка, любителя красиво пожить и получать ни за что бешенные бабки, и начал принимать у населения, под тысячу процентов годовых, огромные суммы денег. Народ понес свои кровные бабки, а этот, за их же деньги, нанял киллеров и отстрелял самых богатеньких клиентов. Затем перевел доллары за границу и прикончил своего фиктивного директора. Да мой бизнес, по сравнению с его, просто детские игрушки. Правда, у него и «крыша» такая, что он может себе позволить подобные шалости. Ты же знаешь, куда ведут все нити. Говорят, он половину аппарата кормит…

— Привет. Что ты тут делаешь?

Николаев повернулся на голос. Возле скамейки стоял высокий молодой мужчина.

— А, Юра, — улыбнулся Сергей своему старому знакомому, работавшему в антикварном магазине на Арбате, — давно тебя не видел.

— Так ты ж не заходишь, а зря. Сейчас у нас появляются довольно редкие издания. У народа нет денег, вот родственнички и продают библиотеки своих знаменитых предков.

— Да у меня тоже денег нет, — тяжело вздохнул Николаев. — Повесть надо заканчивать. Хотя, на что-нибудь интересное, я бы нашел. Мог бы и позвонить.

— Ты же знаешь, что не я хозяин магазина.

— Садись, что стоишь? — Сергей слегка подвинулся, освобождая место на скамейке.

— Некогда мне рассиживать, жена на базар послала, — Юрий приподнял огромную хозяйственную сумку из которой торчали пучки различной зелени. — У нее сегодня день рождения, громадный прием намечается.

— Поздравь, от моего имени.

— Всенепременно. Ну, ладно, я пошел. — Юра отошел несколько шагов и вдруг обернулся. — Да, чуть не забыл… Ты, кажется, искал что-то по истории строительства московского Кремля?

— Да.

— Так, вот, я вчера принял одну старинную книжку с чертежами дворца, который хотела построить то ли Елизавета, то ли Екатерина. В том числе там есть рисунки старых кремлевских башен и подземные ходы. Тебя это интересует?

— Конечно.

— Тогда зайди завтра, я тебе ее покажу. Только, поспеши, а то у нас подобные раритеты один «крутой русский» скупает. Говорят, на него чуть ли не все девочки Москвы пашут, так что ему девятьсот тысяч за книжку выложить — раз плюнуть. Пока.

И Юра зашагал вдоль скамеек, помахивая своей огромной сумкой. Сергей же остался сидеть на скамейке, сетуя на злодейку судьбу. В кои времена ему выплачивают такой гонорар и, вот, завтра придется отдать львиную часть его за какую-то книжку. Можно, конечно, и не отдавать, но если в ней содержится именно та информация, о которой только что говорил Юра, то она была просто необходима для успешного завершения повести, над которой сейчас работал Николаев. Пожалуй, ради нее, он был бы согласен пожертвовать и большей суммой. Черт с ним, этим гонораром! Не было денег, и это не деньги. Как бы это звучало в той телевизионной рекламе известного напитка, если ее слегка переделать? «Деньги — ничто, информация — все! Не дай мозгам засохнуть!»

На Сергея упала чья-то тень. Он поднял глаза и увидел перед собой стоявшую и разглядывающую его высокую молодую женщину. Сергей откинулся на спинку скамейки, чтобы получше ее разглядеть. Бог ты мой! Это была Ольга, его старая любовь, с которой он чуть было не дошел до ЗАГСа. Ее появление здесь было для Сергея столь неожиданно, что он даже на какое-то время потерял дар речи. Сейчас он не мог сообразить, чтобы ему такое произнести, приличествующее данному случаю. Такое с ним случалось крайне редко.

— Сидела и думала, ты это или не ты, — начала Ольга первой, сразу разрядив некое повисшее в воздухе между ними напряжение, — но тут я увидела твою улыбку и поняла, что ни у кого в мире больше не может быть такой все понимающей и всепрощающей улыбки. Тебе бы родиться две тысячи лет назад.

— А ты до сих пор думаешь, что это был не я?

— Еще думаю.

— Что ты здесь делаешь? Здесь довольно двусмысленное место для нахождения красивой женщины.

— Приятельницу жду. Собирались с ней зайти в «Макдональдс» и пройтись по магазинам. Кстати, я читала твои статьи и рассказы. Совсем неплохо пишешь. Наверное зарабатываешь много?

— Мне хватает, даже нищим остается.

— Сколько мы с тобой не виделись?

— С ноября восемьдесят девятого. Больше шести лет.

— Да, давно, — качнула головой Ольга. — Но ты же меня еще любишь? Я слышала, что ты до сих пор не женился…

— Даже и не думай. Тебе просто не стоит начинать, — криво усмехнулся Сергей. — Предавший единожды, предаст и во второй.

— Я тебя никогда не предавала.

— А когда я из принципа ушел из института и остался без работы и жилья?

— Тогда у нас еще ничего не было. Подумаешь, — пожала плечами Ольга, — пару раз в театр сходили.

— А когда меня подстрелили с Соковым?

— Мне позвонили и я первая в больницу примчалась, но меня не пустили к тебе. Потом приехала мама и увезла меня. Она сказала, что ты в реанимационном, в тебя попали три пули и врачи не дают ни каких надежд на выздоровление. В крайнем случае, ты останешься парализованным.

— Скорее всего вы с мамой испугались последнего. Тебе очень не хотелось загубить свою молодость, возя меня до конца жизни в инвалидной коляске.

— Вот и нет. Я была в таком состоянии.

— Ладно, прекратим эти разговоры. Умерла, так умерла.

— Кто умерла? — спросила Ольга.

— Любовь. Угадай, сколько букв «Ф» в этом слове? — Сергей поднялся со скамейки. — А ты, как всегда, в великолепной форме.

Он не преувеличивал, она действительно отлично выглядела.

— А ты как думал. — Крутанулась на каблучке, как в прежние времена, Ольга. — Но признайся, тебе, наверное, хотелось встретить в моем лице опустившуюся и спившуюся сучку.

— М-да, — взглянув на нее, тяжело вздохнул Сергей, — а вот внутри у тебя ощущается какой-то дискомфорт. Надеюсь, не без помощи своей маман, ты хорошо устроилась в жизни.

— Неплохо.

— Ладно, не хочется представать перед тобой как немой укор совести, пора идти, садиться за работу. Новую повесть надо заканчивать.

— И не хочешь пригласить меня выпить чашечку кофе? Как в старые добрые времена.

— Нет, извини, — отрицательно покрутил головой Сергей. — С меня достаточно экспериментов. Надо мной жизнь и так, за последние годы, поизмывалась как над плохим хлебушком. Пока, — и, не дожидаясь ответа, он перекинул ремень сумки через плечо, повернулся и направился в сторону метро.

Сегодня был день встреч. Слишком много впечатлений и воспоминаний. И не все они были приятны. Надо было срочно садиться за стол и приниматься за работу над повестью. Как-то один классик сказал, что в его произведениях всего один процент таланта, а все остальное — работа, работа и, еще раз, работа.