Миров двух между... - Пищенко Виталий Иванович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/48
• Следующая

Но я отвлекся. Линекер ждал ответа.

– Бессменно, – вздохнул я. – Но, к сожалению, ребятишки скоро разбегутся, и я останусь один…

– Еще класс наберете, – оптимистично бросил Джерри.

Легко ему говорить. А я просто не представляю, что будет, когда в нашей маленькой школе прозвенит последний звонок. Наутро я проснусь, выйду в холл, а в доме будет тихо-тихо. Никто не крикнет, не заспорит, не раздастся веселый смех в бассейне.

– Когда тебе сорок пять, не каждый решится набирать учеников, – уныло изрек я.

Линекер расхохотался:

– Будет вам, Учитель! Это же только четверть жизни.

Не хотелось выглядеть нытиком, и я, чтобы не выдавать своих чувств, возразил:

– Но ведь надо будет проходить новый курс обучения, вникать в дебри последних открытий в области педагогики, держать ответ перед высокой комиссией.

– Вы меня удивляете! Учителю – опасаться комиссии?! – невольно польстил мне Джерри и добавил то, о чем, вероятно, уже проболтался Сережка: – Говорят, вы уже даже познакомились с группой голопузых кандидатов в ученики?

– Беседовал с некоторыми родителями, – уклончиво отозвался я.

Месяц назад по рекомендации Высшего Педагогического совета мне и в самом деле пришлось совершить небольшой вояж, знакомясь с очень милыми малышами. Самый дальний из полетов был не так уж долог – на Сатурн, но это меня так утомило! Потом-то я понял чем – оторванностью от ребятишек, ведь незадолго до командировки я по их просьбе распустил свою гвардию на двухнедельные каникулы, а тут еще этот месяц. В общем, я настолько устал, что допустил самый непростительный из педагогических промахов – на уроках был вял, скучен и зануден. Но самое удивительное, ребятишки сделали вид, что не заметили этого, и стойко терпели мои нравоучения. Взрослеют…

Внезапно над самым ухом заворчал пес, и бот резко замер. Я посмотрел на Линекера. Всю его веселость как рукой сняло. Егерь был сосредоточен, будто готовился к встрече с метеоритным дождем, а до укрытия оставалось больше мили.

– Что такое, Джерри? – всполошился я.

Он показал глазами на ярко-зеленую уютную полянку. Я вгляделся, но снова ничего не понял.

– Лось, – негромко пояснил Линекер.

Бот так резко пошел вниз, что мне стало не очень уютно. Пес, вероятно, испытывал те же ощущения. Оглянувшись, я увидел, как он замер в напряженном ожидании.

– Все нормально, Бой, – как бы про себя произнес Линекер.

Я с благодарностью покосился на него, Джерри с равным основанием мог сказать это и мне, но воздержался. Бот тем временем завис в полутора метрах над землей.

– Богомил, вы пока не торопитесь выходить, – Линекер ловко перенес свое достаточно громоздкое тело через бортик.

Пес посмотрел на меня, словно желая сказать: тебе-то хорошо, ты гость, а мне придется последовать примеру хозяина, работа такая. Потом отвернулся и спрыгнул на пушистую, совсем как во дворе моей школы, траву.

Мне стало стыдно, и я окликнул Линекера:

– Джерри, я с вами!

Он обернулся:

– Хорошо, только опустите бот пониже, а то назад не залезем, и, пожалуйста, пока оставайтесь на одном месте, я хочу осмотреть следы.

Рост Линекера позволял ему без труда дотянуться до пульта управления, если бы бот оставался на прежней высоте, и я воспринял его совет, как некоторое ко мне снисхождение. Этого я терпеть не могу, поэтому с изяществом носорога перевалился через бортик и оказался на земле.

Приземлился я довольно удачно, если не считать легкого прикосновения ладонями к траве, и даже успел подумать о том, как бы мне распрямиться с полным сохранением достоинства, но в это мгновение встретился глазами со взглядом лося – мертвого лося – и застыл все в той же неуклюжей позе.

Карие, с голубоватыми белками глаза лося были влажны и печальны. Такие глаза я встречал только у людей, и то лишь несколько раз за всю жизнь, когда из Дальнего космоса не возвращались корабли… Могучее красивое тело лося было безжалостно изорвано.

– Кто это его? – выдохнул я.

– Волки.

Голос Линекера прозвучал неожиданно сухо. Я распрямился, непонимающе посмотрел на него. Лицо егеря было задумчивым и серьезным.

Сначала я приблизился к лосю. В том, что он стал жертвой волков, сомнений не возникало, слишком характерен почерк этих хищников. Но это-то и было непонятно. Убитый лось был великолепным, полным сил самцом.

Нападать на такое животное волки рискуют нечасто, разве что зимой, когда хищники сбиваются в стаи, а голод сводит их с ума. Но в июне… Да и, судя по всему, у туши кормилась только пара волков. Правда, съели много, очень много… Но я хорошо знаю пару, в охотничий участок которых входит эта поляна. У них в этом году всего три щенка… Кроме того, не верится, чтобы решились они атаковать лося. Возраст у моих волков не тот, силы уже не те… Значит, что же получается? Пришлые? Откуда они? Почему вторглись на чужой охотничий участок? И почему хозяева не дали им острастки? И тут я обратил внимание на поведение Боя. Собака, глухо рыча, прижималась ко мне.

Это было невероятно. Только раз мне доводилось увидать испугавшегося Боя.

Три года назад, в Африке, когда из зарослей тростника на нас вывалился разъяренный гиппопотам. Но тогда Бой был совсем молодым, почти щенком… А теперь… Чтобы Бой испугался волка?! Я притянул собаку к себе, успокаивающе потрепал по загривку. Ничего, сейчас он придет в себя.

Посмотрел на бот. Учитель молча стоял рядом с ним. Это мне понравилось, терпеть не могу, когда пристают с нелепыми вопросами. Однако пора браться за дело. Бой, кажется, готов к работе. Ищи, собачка, ищи. Мне очень нужны следы… Хотя бы один след…

И Бой нашел этот след. Недалеко от поляны струился прозрачный ручей.

Кончив пиршество, волки спускались к нему, чтобы напиться. На влажном песке след был виден очень четко. Но что это была за лапа!

Самые крупные на Земле и на Терре волки водятся на северо-западе Америки. Не уступают им в размерах и восточноевропейские. Но даже у них средний размер лапы редко превышает пятнадцать сантиметров. Максимум восемнадцать. Отпечаток, который был передо мной, наверняка превышал два дециметра. О таких огромных волках слышать мне не доводилось. У меня в заповеднике таких, во всяком случае, не было. Наверняка. Да и чтобы соседи не заметили этаких гигантов, что-то не верится. Откуда же они пришли? Это нужно было узнать.

Я вернулся на поляну и спросил учителя, умеет ли он водить бот? Геров утвердительно кивнул. Я сунул пистолет в кобуру, вытащил из бота карабин и снова пустил Боя по следу. Геров медленно вел бот шагах в двадцати позади меня. Честно говоря, я был уверен, что догнать волков не удастся. Этот зверь редко охотится поблизости от своего логова. Особенно если в логове волчата. А волчата у них обязательно есть – время такое. Лося, судя по всему, они свалили еще ночью. С поляны ушли с рассветом. А теперь уже три часа. Значит, они успели уйти далеко. Вдобавок ветер дует от нас к ним…

Три часа… Черт, Старадымов наверняка приехал. Но и возвращаться нельзя. Хотя бы предположительно нужно определить, куда они ушли…

Меня спасли годами отработанная реакция охотника да отчаянный бросок Боя. Уловив краем глаза какое-то движение слева, я успел повернуться и всадить парализующую иглу в грудь огромному серому зверю, бросившемуся на меня. В то же мгновение Бой молча сшибся с волчицей, которая нападала, также не издав ни звука, и теперь, хрипя от ярости, они катались по усыпанной прошлогодними сосновыми иглами земле. Изловчившись, я прижал ствол карабина к серому боку волчицы и спустил курок. Потом с трудом оттащил разъяренного Боя от поверженного врага. Собака не пострадала, зато на шее волчицы была солидная рана.

Успокоив Боя, я благодарно потрепал его рукой – что ни говори, он сегодня спас меня от серьезных неприятностей. Потом осмотрел волков. В жизни не доводилось мне видеть таких великанов. Да еще эта непонятная свирепость. Ведь они легко могли уйти от нас… Нет, предпочли напасть на человека. Может, бешеные? Чушь… На Терре бешенство не наблюдалось лет двадцать. Бешеный зверь всегда одинок, да и внешних признаков заболевания нет. Однако лучше перестраховаться.

• Предыдущая
• 4/48
• Следующая