Лабиринты забытых дорог - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/66
• Следующая

– И что именно? – усмехнулся Нед. – Не поделишься?

– Поделюсь… – Амела повернула голову к парню и посмотрела ему в лицо.

Нед тоже повернулся, и несколько секунд они молча лежали, всматриваясь в глаза другу другу. Потом Амела тихо сказала:

– Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, что будет со мной. Ты-то выживешь. Я знаю. Ты всегда выживаешь. А я… я не знаю. У меня такое чувство, что скоро мы расстанемся. И хочу, чтобы ты знал: я тебя люблю. Всегда любила. Молчи! Не перебивай! – Амела протянула руку и коснулась губ Неда, пытавшегося что-то сказать. – Я скажу тебе все, что у меня в голове и на сердце. Я тебя полюбила сразу, как только увидела. Помнишь, ты пришел с Харалдом? Помнишь, что я тебе сказала? «Женись на мне». Я всегда хотела быть с тобой. Меня как молнией разбило тогда! Я поняла: вот тот мужчина, с которым я хочу быть! Навсегда! В радости и в горести! В бедности и богатстве! Я за тебя жизнь отдам! Понимаю, что это кажется глупым, ты женат, ты любишь свою жену, но разве ты не можешь дать мне хоть немного счастья? Я ведь на большее не претендую…

Амела замолчала, Нед замер. Потом он собрался с мыслями и осторожно, опасаясь обидеть, ответил:

– Ты еще очень молода. Тебе всего… сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? Меньше, да? Ты жила в замкнутом мирке, у тебя почти не было свободного времени, каких-то развлечений… и вот появляюсь я. И ты вбила себе в голову, что любишь меня. Это романтическое увлечение, не более того! Ты же знаешь, что я не оставлю Санду… по крайней мере до тех пор, пока она меня не оставит. Какое у нас с тобой может быть будущее? Я не буду обманывать жену, встречаясь с тобой. И для тебя унизительно жить на положении любовницы, скрывая наши отношения. Тебе нужно забыть, перетерпеть, и все закончится. Ты встретишь свою настоящую любовь, не эту, детскую, и…

– Замолчи! – низким грудным голосом сказала Амела, встала на коленях и решительно сдернула с себя рубаху, оставшись обнаженной. – Смотри! Это тело девочки? Ребенка? Я взрослая женщина, видевшая смерть и убивавшая сама! Я знаю цену и жизни, и смерти! И как ты смеешь отказывать мне, женщине? – Амела рванула одеяло с Неда, оставив его лежать обнаженным, потом одним броском взлетела на него и, заглянув ему в глаза, тихо сказала: – Заткнись! И займись своим мужским делом! Хватит уже строить из себя девственницу! Что, я больше мужчина, чем ты? Самому-то не стыдно, что я тебя уговариваю, а не ты меня? Ну, что замер?!

Нед осторожно поднял руки и коснулся тела девушки, прижавшегося к нему гладкой, упругой кожей. Он ощущал ее твердые груди, гладкие бедра, чувствовал ее свежее, горячее дыхание… и его охватило такое желание, такая страсть, которая сносит голову умудренным жизненным опытом, пожившим мужчинам. А что говорить о двадцатилетнем парне, которому просто положено гоняться за всеми существами женского пола и валить их на упругую постель, или на стог сена, или даже на острые прибрежные камни – на все, на чем застигнет его сногсшибательная, опаляющая страсть!

Нед застонал, сжал твердый зад Амелы так, что она вскрикнула от неожиданности, перевалил ее спиной на постель и навалился всей тяжестью, придавив сверху, как огромная горячая гиря. Амела обхватила его за спину руками и вжалась в него, будто пытаясь принять в себя всего, без остатка, так, чтобы он навсегда остался в ней…

Вскрик, стон, тело девушки вытянулось, напряженное, как струна, потом расслабилось, и она теперь лишь тихо постанывала, дыша так, словно пробежала три ли самым быстрым бегом, каким могла…

Она не запомнила – получила ли в этот первый раз такое удовольствие, такое наслаждение, которое описывали все любовные романы различной степени приличности. Все, что она помнила, – это резкая боль, затем ощущение Неда, наполнившего ее так, будто они внезапно срослись, стали единым целым, а потом… потом огненные круги перед глазами, бурное дыхание, чувство гладкой кожи партнера, его твердых мышц, рук, сжавших ее бедра, судороги, сотрясающие тело и заставляющие ее изгибаться дугой, как больную падучей.

Тяжелое тело Неда, ставшее вдруг невесомым, звон в ушах, будто били огромные колокола, и… усталость, усталость, будто после пятичасовой тренировки, будто она бежала тридцать ли, а потом еще носилась по тренажерам до полного изнеможения.

Похоже, что в самом конце она потеряла сознание, потому что очнулась только тогда, когда Нед начал теребить ее подбородок, щеки, озадаченно вопрошая:

– Ты в порядке?! Что с тобой, очнись! Амела, милая, очнись!

– Я… в порядке, – с трудом выговорила Амела, пару раз моргнув и сфокусировав взгляд на любовнике, – я в полном порядке.

– Ффу-ухх… напугала, – выдохнул Нед, опускаясь на постель и опираясь на локоть левой руки, – я уж думал, с тобой что-то случилось!

– Со мной все хорошо, – усмехнулась девушка, – без меня плохо. Правда?

– Хм… наверное, – улыбнулся Нед. – Не пробовал, потому сказать не могу. Ты как… не болит?

– Хм… а ты как думаешь? – лукаво улыбнулась Амела. – Болит, само собой… немножко. Я думала – будет больнее. Но все равно больно. Но хорошо. Спасибо тебе.

– Чего это мне-то спасибо, – хмыкнул Нед. – Отдала мне самое дорогое, и мне же спасибо?

– Глупый ты! Разве ЭТО самое дорогое? Ты ошибаешься. Это просто часть тела, и все. Ненужная. Совсем не нужная. А вот душа… это да. Душу ты мою забрал, и давно. Духи, сделайте ванну. Горячей воды. Но не сильно горячей. И смените постель. А еще – дайте заживляющего лекарства… от ран. Чтобы заживляло как можно быстрее. Ну что, пошли искупаемся? Я мокрая вся, как лягушка. Да и постель пускай сменят… простыню уберут. Нам же некому показывать свидетельство моей непорочности, правда?

– Ну-у… можем придумать варианты. Например, показать Бордонару. Или Васабе.

– Да ну тебя… пошли мыться, – фыркнула Амела. – О! Лекарство прибыло! Надеюсь, оно не сильно противное… фу… гадость какая! Ты никогда не замечал: чем лучше лекарство, чем быстрее действует – тем оно противнее! Интересно, почему так? Хм… ты тоже перепачкался… сейчас я тебя отмою! Пошли!

Амела соскочила с кровати, ухватила Неда за руку и потащила в ванную.

Вода была уже налита, ароматная пенка покрывала всю поверхность огромной емкости, а камин, который стоял напротив ванны, потрескивал, распространяя запах хвои и каких-то благовоний.

Амела вошла в воду, села, погрузившись по шею, и замерла, опершись спиной на стенку ванны. Нед сел рядом.

Амела снова уцепилась за него и стала легкими движениями намыливать, массировать, ласкать… пока он не взмолился:

– Давай пока просто посидим, а? А то я не выдержу и… прямо тут…

– А кто тебе мешает? – усмехнулась Амела, лаская его.

И он не выдержал.

А потом еще раз не выдержал. И еще. И в постели. И на полу. И у камина. И стоя. И лежа… И так далее. Фантазия любовников была неисчерпаема. Тем более что у Юрагора имелся большой опыт. А уж сил им было не занимать.

Потом их сморил сон, и они застыли, сплетенные воедино, образовав одно существо – с четырьмя ногами, четырьмя руками, двумя головами и двумя спинами.

Странного зверя, родить которого может только Страсть.

Первой проснулась Амела. Она посмотрела в лицо сопящего Неда, высвободилась из-под его руки и, приподнявшись, тихо коснулась губами его губ. Нед тоже проснулся, притянул подругу к себе и легонько погладил по обнаженной спине, от чего та, ойкнув, покрылась мурашками:

– Заморозил!

Потом Амела устроила голову на плече Неда и, поглаживая его твердый, плоский живот, тихо спросила:

– А давай еще поваляемся, а? Полежим, никуда не пойдем? Ну их всех к демонам? Пусть нас не трогают! Хоть денек будет наш… мой? Ну пожалуйста!

– Давай поваляемся… немного, – согласился Нед, – а потом я схожу в библиотеку. Но скоро вернусь. А ты будешь меня ждать. И мы продолжим. Так пойдет?

– Пойдет, – улыбнулась Амела и чмокнула его в щеку, – ты не представляешь, как я счастлива! Наверное, я никогда не буду больше так счастлива. Так хочется, чтобы счастье продлилось подольше…

• Предыдущая
• 44/66
• Следующая