Последняя трапеза блудницы (Загадка последнего Сфинкса) - Солнцева Наталья - Страница 68

• Предыдущая
• 68/76
• Следующая

Матвей и Астра терпеливо выслушали разглагольствования артиста. Они искали зёрна истины в словах каждого.

Лариса Калмыкова, щурясь, бесцеремонно разглядывала Астру. Она охотно и подробно отвечала на вопросы, ничем не выдавая жадного и ревнивого интереса к сопернице. Разлучнице. Гасила в себе извечный вопль: «Что он в ней нашел?»

Когда все были опрошены, Сфинкс остался неопознанным и недосягаемым, как и раньше.

– Наша уловка не удалась, – признал Матвей.

– Я так не думаю, – возразила Астра.

– Сфинкса здесь нет.

– Ты не прав. Он искусно прячется. У него тоже есть двойник.

– ???

– Вы закончили? – спросил администратор. – Скоро утро. Персонал устал, все выдохлись. Веселенькая выдалась ночка!

Полиция так и не приехала. Потому что ее никто не вызывал. Художник Домнин разыграл собственную смерть. Когда ты умрешь? Отгадай! Видно, не пришел еще его час.

– Зря я вас послушался, – сетовал администратор, закрывшись с героями мнимой трагедии в своем кабинете. – Теперь они меня со свету сживут.

Он имел в виду гостей клуба.

За дверью раздавались голоса возмущенных людей. Их ввели в заблуждение, придумали чудовищную ложь и продержали до утра в состоянии стресса.

Кругленькая сумма, предложенная заведению и ему лично «за причиненный ущерб», быстро утешила администратора. Домнин выписал чек тут же, не выходя из подсобки, куда охранники вынесли его тело.

– Вам лучше не показываться им на глаза, – посоветовал Матвей. – Выйдете через черный ход, вас отвезут домой. Страсти улягутся, горячие головы поостынут… и все утрясется.

– Я их успокою, – заверил его художник. – Мне не привыкать. Очередной громкий скандал, только и всего! Информационный повод для «желтой» прессы. Стоимость моей новой картины вырастет до астрономической суммы. Пожалуй, я предложу «пострадавшим» роскошный фуршет и приоритетное право покупки «Обнаженной Махи» прежде, чем ее выставят на специальный аукцион, который я устраиваю на масленичную пятницу. От желающих не будет отбоя, уверяю вас!

– Вы предугадали, как будут развиваться события? – спросила Астра.

– Обижаете, сударыня. Я мастер импровизаций, а не домашних заготовок. Объявите публике, что им посчастливилось принять участие в реалити-шоу вместе со знаменитостью. Они поверят. Им не хватает остроты ощущений. Богатство, расточительность, экстравагантность, светский лоск и гламурные тусовки перестали быть в новинку, волновать. В погоне за адреналином нувориши пускаются во все тяжкие. В моду все больше входят опасные игры, где стирается грань между условным и реальным. Шепните им нечто, наподобие: «Вас снимала скрытая камера!» – и они сменят гнев на милость.

– Пожалуй, я так и сделаю. Скажу, что клуб организовал реалити-шоу, – воодушевился администратор. – А это мысль! Так мы выйдем сухими из воды.

Он отправился улаживать ситуацию, а Матвей, Астра и художник остались втроем, обсудить дальнейшие действия.

– Я ваш должник, господа, – заявил Домнин. – Мы сыграли нашу «маленькую трагедию» спонтанно, но слаженно и правдоподобно. Вы хорошие актеры!

– Признаться, я бы не догадалась, что вы притворились мертвым, – сказала Астра. – Не шепни мне Матвей на ухо: «Он жив, но в обмороке. Этот шанс надо использовать!» – не знаю, как бы я себя повела.

– Обморока не было. Я ожидал какого-то подвоха от моей дорогой «мамочки» и приготовился к любому развитию событий. Когда ее бойфренд набросился на меня с кулаками, я подумал: «Вот оно, начинается!» И не ошибся. Она сделала вид, что разнимает нас, а сама расстегнула брошь и вонзила острие застежки мне в руку. Александрина – коварная и умная женщина: она мастерски проделала сей трюк. Только в толкотне нечаянно уронила брошь и не успела поднять.

– Если бы острие было отравлено, вы бы умерли не понарошку.

– Я фаталист, – улыбнулся художник. – Смерти надо идти навстречу, а не убегать. В первый момент мне и правда показалось, что я умираю… поэтому я упал очень натурально. Но тут же пришел в себя. Александрина сама подсказала мне следующий шаг. Она хотела испугать меня, я решил ответить тем же: поменяться с ней ролями. Не ожидал, что у меня найдутся помощники. Если не секрет, почему вы подыграли мне?

– Мы ищем Сфинкса, – честно ответила Астра. – Хотели использовать ситуацию, чтобы вызвать кое-кого на откровенность. Вы нам тоже помогли. Уговорили администратора, посулили ему денежное вознаграждение. Кажется, он до сих пор толком не понял, что произошло и зачем нам все это понадобилось.

Брови художника поползли вверх.

– О! – только и произнес он.

– Боюсь, ваше чудесное «воскрешение» обрадует не всех.

– Намекаете на Санди? Пусть скажет спасибо, что я не умер. Будь у меня сердце слабое или хилые нервы, уже бы с ангелами беседовал.

«Или с демонами», – подумала Астра.

Она искала повод подступиться к теме ночного разгрома в мастерской, и тут Домнин сам заговорил об этом.

– Картину-то небось она в клочья изодрала! – рассмеялся он. – Я нарочно оставил там другое полотно – неудачный набросок. Александрина все равно настоящего не видела. И электричество вывел из строя. Прихожу утром – батюшки мои! Видать, отвела душу, голубушка.

– Вы уверены, что это была Александрина?

– Так ведь только у нее ключи есть. Кто мог дверь открыть?

– Шутник вы, однако, господин Домнин, – неодобрительно покачал головой Матвей. – Творчески подходите к проблемам.

– Есть маленько… Иначе нельзя. Скука заест! Депрессия навалится, к бутылке потянет. Лучше уж черный юмор, чем зеленая тоска. Я целый день веселился, представлял, какое у Санди будет лицо, когда она увидит «Обнаженную Маху»! Ей-богу, усилия того стоили. – Он вздохнул, посерьезнел и перевел глаза с Карелина на Астру. – Я с вами начистоту говорю, а вы со мной?

– Нам скрывать нечего, – взмахнула она накрашенными ресницами, умалчивая, тем не менее, о Маслове.

Чтобы не пришлось объяснять, как они сами оказались посреди ночи в мастерской.

– Почему Александрина так болезненно воспринимает свое изображение на ваших полотнах? – старательно подбирая слова, спросил Матвей. – Обнаженная натура на картинах – не редкость.

– Она слишком сильно меня ненавидит, чтобы способствовать моей славе. Добровольно позировать Санди не заставишь.

– Только поэтому?

– Не знаю. Я не задумывался. Какая разница? Мы с ней… не сошлись характерами. Так, кажется, принято говорить? Ей доставляет удовольствие досаждать мне, а удовольствие – самый надежный стимул. Иногда мне приходит в голову, что и замуж за отца она вышла по той же причине: чтобы отравить мое существование.

– Может быть, она влюблена в вас?

– Влюблена? Я не пользуюсь этим словом. Оно расплывчато и не отражает сути. Влюблена! Восторженна, как девочка-подросток или прикидывается, как опытная кокетка? Она свела в могилу моего отца.

– И все же вы ее пишете…

– Ее формы совершенны, хотя содержание черно, как ночь, полная греха и страсти. Александрина – прелестный сосуд, куда дьявол заключил дикий мед, собранный его ненасытными пчёлами. Каждая капля медленно отравляет сластолюбивых мужчин.

– Интересное сравнение, – искренне восхитилась Астра. – Вы поэт, господин Домнин.

– Она призналась в чем-нибудь? – спросил он.

– Да. В уничтожении картины. И в том, что написала вам письмо от имени Сфинкса.

Художник расхохотался.

– Подготавливала почву для мнимого убийства? А я недооценил ее – заподозрил Маслова, даже звонил ему. Бедный Феофан! Наверное, разобижен на весь белый свет, и особенно на старых приятелей. Где он, кстати?

– Пьет в курительной комнате.

– Бедный… – удрученно повторил Домнин. – Творческие люди ужасно ранимы. Я еще подставил его с этой речью! Пойду извинюсь.

– Вряд ли он вас сейчас выслушает. Отложите раскаяние на Прощеное воскресенье.

– Если доживу. Нет-нет, – он протестующе поднял руки, отметая все возражения. – Письмо написала моя рыжекудрая родственница, вы меня убедили! Но ведь Сфинкс еще не сказал последнего слова…

• Предыдущая
• 68/76
• Следующая