Исток (СИ) - Зайцев Александр А. - Страница 49

   /ГГ ошибается, с берегов оз. Виктория Килиманджаро не видно/.

   Это кстати обидно, что Виктория не рядом, еще со школы помню, что на берегах этого озера еще в восьмидесятые годы двадцатого века, проживало более миллиона человек, что говорит о гигантской пищевой базе того региона.*

   /Опять ошибка не миллион, а более 10млн, и это только только на берегах, а если присовокупить весь водный бассейн с реками впадающими в Викторию то цифра увеличится еще раз в пять ./

   Так как звезды мне помочь не могли, то примерное нахождение племени я определил кругом диаметром километров в пятьсот. Мы точно были южнее Нила и западнее Эфиопского плоскогорья, но севернее озера Виктория, но это пожалуй и все, что мне удалось понять.

   А вообще эта мысль интересна. Когда племя встанет на ноги, переселить его на берега Виктории, тогда и засуха будет не страшна, это озеро никогда не высыхает, рыбы там столько, что прокормиться достаточное количество народа, что бы создать цивилизацию и даже прообраз государства в будущем. Но есть в этой идее и недостаток, это будет замкнутая цивилизация, существующая в почти неизменных условиях, а значит её развитие будет сильно замедленно, да и сомневаюсь я, что рыбаки озер, способны сняться с места и расселится вне привычного ареала. С точки зрения толчка к расселению, гораздо выгоднее двигаться на север, на Эфиопскую возвышенность, там гораздо более разнообразная природа и разные племена будут развиваться различно, что приведет к конкуренции, а это в свою очередь подстегнет развитие, по крайней мере меня так учили, что конкуренция двигатель прогресса и надо сказать, я думал так же. Но все эти мысли о таком далеком будущем, которое может и не настать.

   До вечера я сделал только один наконечник и не потому, что что-то шло не так, просто работал очень внимательно, осматривая каждый скол и тщательно примеряясь к каждому нажатию. Итогом стало то, что девятисантиметровый осколок обсидиана, превратился в почти канонический наконечник для стрелы или дротика, правда уменьшившись в длине на два сантиметра, но я посчитал эту деталь несущественной. Зато его форма была далека от тех примитивных изделий, которые были входу не только в моем племени, но даже в раннем неолите. Тут знания из будущего пришлись как нельзя более кстати и теперь на моей ладони лежал листовидный наконечник, способный не только пробить шкуру, но и легко разрезать её, а следом и мышцы с мясом, что позволит дротику глубоко погрузится в тело жертвы, в отличии от опробованных мной ранее наконечников из зуба крокодила.

   Правда теперь мне предстояло решить не менее трудную задачу надежного крепления, но теперь у меня были нужные материалы и я надеялся, что все получится. Только близкий закат не позволил мне тут же приступить к делу, а отложить все на завтра.

   Как-то незаметно для меня, несмотря на кризис последних дней, жизнь в племени наладилась. И более того, вошла в определенную колею. Мальчишки били рыбу, женщины плели веревки и верши на смену сломанным или унесенным течением, а так же занимались детьми. Это спокойное течение, принесло некую умиротворенность, все чаще я видел в глазах соплеменников, то что иначе чем "а хорошо так жить, безопасно и еды вдоволь" мне интерпретировать не удалось. Видимо психика местных намного более пластична, чем мне думалось ранее и вполне способна к быстрой адаптации в новых условиях. А с другой стороны, это может быть и просто вера в меня, что пока я рядом, все будет нормально. За эту гипотезу выступал тот факт, что многие, даже женщины старались мне подражать. Так вот утром заметил, как девушки сплели себе пояса и сделали юбки из листьев и травы, а Ла даже сделала пончо, разрезав большой пальмовый лист и одев его через голову, перевязала тонким шнурком. Эта девушка мне с каждым днем нравилась все больше и больше, не в физическом плане конечно, для этого она была еще слишком мала, а тем, что она явно выделялась на общем фоне своим умом, сообразительностью и любознательностью. Обучить бы её русскому языку. Цены такой помощнице не будет! Но легко сказать "хорошо бы, что бы так стало", проблема в том, что я не знаю как это воплотить в жизнь. Этим вопросом несомненно надо будет озаботится гораздо плотнее, но пока как не хотелось, но были более насущные и жизненно важные проблемы, решать которые надо было гораздо раньше.

   После того как умылся и сделал зарядку, сходил за старыми дротиками. Так как хотел использовать их древки, для дальнейшего использования. Но тут меня ждало разочарование, несмотря на то, что я их выпрямлял, со временем они вновь искривились, не так конечно как были изначально, но все равно их изгиб стал очень заметен, что ставило крест на возможности кидать их метко. Так как на острове не было подходящего материала, то вновь собрал группу и отправился в сельву.

   В этот раз мы двигались на юг, стараясь не отдаляться далеко от речного берега. Как всегда, все остальные занимались делом, собирая еду, а я же больше уделял внимания поискам того, что мне нужно. Так как я не хотел губить обсидиановые наконечники, то к поиску материала для древк подошел с предельной тщательностью. После трех часов поисков я нашел, что хотел и срезал около девяти прямых и достаточно упругих прутов и затем присоединился к остальным в поисках пищи.

   Короб за спиной постепенно заполнялся, хотя я и не особо затруднял себя, больше внимания уделяя наблюдением за окрестностями, вчерашняя встреча с леопардом меня изрядно отрезвила. Но как не вглядывался и не вслушивался в джунгли, ничего опасного не чувствовал.

   Задумался о чем-то и заметив на земле плод размером с мячик для настольного тенниса, только немного вытянутый и имеющий три нечетких грани, наклонился и взял его в руку. То что я принял за фрукт, оказалось покрыто тонкой скорлупой, которая легко проминалась под пальцами. Судя по тому, что моё лицо непроизвольно скривила гримаса отвращения, этот плод был хорошо знаком Одыру. Прислушался к его воспоминаниям. Одыр не любил этот плод, так как тот был не вкусный, а если съесть много таких плодов, то потом сильно болит живот. Но тем не менее, если еды давно не было он все же собирал эти плоды и ел, но скорее от безысходности, когда не было иного выбора. Попробовал вспомнить вкус плода, и сам скривился от отвращения, воспоминания древнего были достаточно яркими, что бы я смог ощутить эту масленичную горечь, которой была пропитана вся мякоть найденного мной плода.

   Очень быстро нашел пальму с которой упал этот плод. Это было высокое дерево, метров двадцати стоящее несколько отдельно от остальных, его крона была покрыта пальмовыми листьями такой длины, что они спадая с кроны вниз достигали чуть ли не половины ствола, то есть не меньше семи метров были эти листья. В самой кроне, точнее на самой верхушке пальмы росли огромные гроздья, плоды подобные тому, что я держал в руке, в этих гроздьях росли плотно прижавшись друг к другу. На первый взгляд самое маленькое из таких гроздьев было полметра в высоту и даже смотря с земли было ясно, что оно очень тяжелое.

   Что же я нашел? Что это за дерево? Мой повышенный интерес был вызван тем, что судя по воспоминаниям древнего он употреблял эти плоды, в разгар сухого сезона. Вот вроде такое наблюдение на первый взгляд кажется мелочью, но меня оно ошарашило и вселило надежду. Ибо это была первая пища, за исключением найденных в норах сурикатов злаков, которая могла хранится сама по себе, без какой-либо обработки в течении нескольких месяцев в этом климате! Только обидно было то, что пищей этот плод можно назвать с большой натяжкой, так как его поедание в больших количествах приводит к осложнениям желудка. Как не роюсь в своей памяти, но не могу ничего вспомнить по этому поводу.

   Сделав обход вокруг ствола нашел валяющуюся на земле гроздь, с которой видимо и откололся тот плод, который я нашел. Гроздь была с мой локоть и в ней насчитывалось более двухсот, таких же плодов. Взвесил её в руке, по первой прикидке в ней килограмм пятнадцать. А самое главное, судя по уже высохшему центру растительному сердечнику упала она давно и никто из птиц и зверей на неё не позарился! То есть даже животные сельвы не горят желанием питаться этими плодами. Да что такое, почему мне все это кажется чем-то знакомым, но это воспоминание ускользает от меня.