Неугомонная мумия - Питерс Элизабет - Страница 69

• Предыдущая
• 69/70
• Следующая

– А другие вещи, украденные у баронессы, Хамид наверняка отнес главарю в качестве доказательства своей преданности. Но Гений Преступлений, которого на мякине не проведешь, естественно, полюбопытствовал, куда делся гроб. И зачем вообще Хамид его украл? На эти вопросы у воришки не было ответа. Ему ничего не оставалось, как затеять возню с ящиками, чтобы окончательно запутать и нас, и Гения Преступлений. Гроб то появлялся, то исчезал, у меня даже голова кругом от этого пошла...

– Да уж, Хамид проявил недюжинную смекалку, – нехотя признал Эмерсон. – Он положил ящик к нам в хранилище и вытащил в пустыню один из наших гробов. Потом, когда Иезекия согласился купить ящик баронессы, Хамид попросту извлек его из хранилища. Он не учел лишь одного: Иезекия и не собирался ему платить, у него не осталось больше денег. Веревка вокруг шеи Хамида имела символическое значение. Вряд ли Иезекия мог повесить человека на балке молельного дома.

– Он тогда еще цеплялся за остатки здравого смысла, – заметила я.

– Но связь с реальностью слабела с каждым днем. Правда, у Иезекии хватило рассудка понять, что он не может долго прятать гроб. Несколько дней спустя он его сжег. В конце концов, в этом ведь и заключалась главная цель – уничтожить манускрипт. Это и есть главный ключ к разгадке. Зачем Гению Преступлений... тьфу ты! Зачем главарю банды красть какой-то ящик?

Мсье де Морган больше не мог сдерживаться.

– Так что же там было? – воскликнул он. – Что было такого в этом ужасном манускрипте?

Последовала драматическая пауза. Эмерсон повернулся к Рамсесу, который до этого скромно помалкивал.

– Хорошо, мой мальчик, даже мама не может отрицать, что теперь ты имеешь право говорить. Что было в манускрипте?

Рамсес торжественно прочистил горло:

– Как вы понимаете, я могу лишь строить гипотезы, поскольку сохранившиеся фрагменты составляют малую часть от целого. Однако...

– Рамсес, – с легкой укоризной сказала я.

– Да, мамочка, я буду краток. Думаю, что этот манускрипт представляет собой утраченное Евангелие, написанное Фомой Неверующим, одним из апостолов. Об этом можно судить из первого фрагмента. А вот второй фрагмент, обнаруженный мамой позже, может объяснить, почему мистер Иезекия пришел в такую ярость.

– Рамсес, – нетерпеливо одернул Эмерсон.

– Да, папочка. В обрывке содержится всего три слова: «Это сын Иисуса». Вот что я там прочел.

– Вот черт! – охнул мсье де Морган.

– А вы быстро соображаете, дорогой мсье, – похвалила я. – Вы понимаете значение этих слов?

– Они могут означать вовсе не то, что мы думаем, – пробормотал француз, проводя дрожащей рукой по лбу. – Господи, да не могут эти слова означать то, что мы думаем!

– Да, но доказательство кроется в поведении Иезекии. Вряд ли он мог обезуметь от неизвестного Евангелия, если оно не содержало ничего богохульственного или еретического. Нет, он хотел уничтожить текст, чтобы никто во всем мире не увидел этих ужасных строк!

– Наверное, вы правы, – потрясение сказал мсье де Морган. – Другого объяснения нет... Вы настоящая героиня, мамам. Убийца схвачен, воры обращены в бегство... От всего сердца поздравляю вас!

Я простерла руку в сторону Эмерсона.

– Поздравьте нас обоих, мсье, мы работаем вместе.

– Восхитительно, – вежливо сказал француз. – Ну что ж, я должен возвращаться к своей работе. Надеюсь, воры все же мне кое-что оставили. Какая была бы удача, если бы я нашел подобный тайник!

– Так пусть вам повезет, – пожелала я.

Эмерсон угрюмо промолчал.

– Да, настоящая удача не помешала бы! – вздохнул де Морган. – Мое фото появилось бы в лондонских газетах. Фотографии Шлимана там уже были, мистера Питри тоже. Почему бы там не оказаться и портретам де Моргана?

– Действительно, почему? – вопросила я.

А Эмерсон снова промолчал.

Мсье де Морган встал и взял шляпу.

– Но, мадам, вы не объяснили одно... Вам чудесным образом удалось выбраться из пирамиды... Кстати, примите мои поздравления! Но я не понимаю, зачем Гений... главарь банды вообще замуровал вас там. До этого он ведь не обращал на вас внимания. Вы страдали от происков злобного Хамида и безумного Иезекии, искавших папирус... Так, может, Гений... главарь разбойников тоже искал манускрипт?

Рамсес перестал болтать ногами. Эмерсон закашлялся. Мсье де Морган вопросительно посмотрел на него.

– Легкая простуда, – объяснил мой правдивый супруг. – Кхе-кхе-кхе...

Де Морган ждал. Разумеется, пришлось отдуваться мне.

– У меня такое чувство, что у главаря... э-э... у Гения Преступлений создалось впечатление, будто мы нашли какие-то ценности.

– А-а... Ну да, ну да... даже гении порой ошибаются. Au revoir, madame. Adieu, professeur. Заходи ко мне, mon petit Рамсес.

После ухода француза я повернулась к сыну:

– Ты должен его вернуть, Рамсес.

– Да, мамочка. Наверное, должен. Спасибо, что не поставила меня в неловкое положение.

– И меня, – пробормотал Эмерсон.

– Я сейчас же поговорю с мсье де Морганом!

И Рамсес сорвался с места.

Француз поправил седло и вскочил на коня. Увидев нашего отпрыска, он улыбнулся и придержал лошадь. Рамсес схватился за стремя и заговорил.

Улыбка спала с лица мсье де Моргана, а с губ слетело весьма выразительное словечко. Рамсес насупился, но не замолчал. Через несколько секунд с лицом француза произошла еще одна метаморфоза.

Оно вдруг стало задумчивым. Мсье де Морган соскочил на землю, опустился на корточки и притянул к себе Рамсеса. Они о чем-то зашептались.

– Что там происходит? – пробормотал Эмерсон, вытягивая шею. – Он что, угрожает нашему бедному Рамсесу?..

– Он имеет полное право задать ему хорошую взбучку.

Но на лице француза читалось скорее недоумение, чем злость. Задумчиво хмуря брови, он снова вскочил в седло. Рамсес учтиво попрощался с ним и направился назад к дому.

Вместо того чтобы поскакать прочь, де Морган продолжал смотреть Рамсесу вслед. Он быстро взмахнул рукой. Если бы я не знала француза, то могла бы поклясться, что образованный директор Ведомства древностей изобразил древний знак, охраняющий от происков дьявола.

Так что же было в утраченном Евангелии от Фомы Неверующего? Мы никогда не узнаем ответ на этот вопрос, хотя Эмерсон часто позволяет себе скабрезные и непристойные замечания.

– Может, там описывается фокус, с помощью которого апостолы убедили римлян, будто человек восстал из мертвых? А что, если Иисус женился и завел детишек? Или же крутил шашни с Марией Магдаленой?

Брат Иезекия, единственный, кто прочел часть утраченного Евангелия, никогда не расскажет о его содержании. Я слышала, что он бродит по коридорам бостонской обители для душевнобольных, одетый в домотканый халат, и благословляет тех, кто присматривает за ним.

Иезекия именует себя мессией.

За ним ухаживают преданная сестра и скорбящий ученик. Думаю, недалек тот день, когда Черити и брат Дэвид поженятся. Их объединяет не только преданность безумцу, но и непроходимая глупость. Некоторых людей никто не может спасти, даже я.

Джон не сомневался, что его сердце разбито. Он еще много недель бродил с потерянным видом, то и дело ощупывая область живота – именно там, по его уверениям, находится сердце. Правда, в нашем английском доме появилась новая горничная, смешливая девушка с очаровательными ямочками на щеках... И в последнее время Джон все реже ощупывает свой живот.

Мы покинули Египет в марте и вернулись в Англию, чтобы познакомиться с нашим очередным племянником. Мать и дитя благополучно перенесли родовые муки.

Перед отъездом мы добрались-таки до подземной части нашей пирамиды. И пусть больших открытий нам не довелось сделать, я очень привязалась к Мазгунаху. Очень уютное место, где творятся интересные и удивительные события. Однако я без особых сожалений рассталась с ним, ибо мсье де Морган уступил нам Дахшур. И следующей зимой, я уверена, в полузатопленных недрах Черной пирамиды нас ждут поразительные открытия...

• Предыдущая
• 69/70
• Следующая