Седьмой грешник - Питерс Элизабет - Страница 34

• Предыдущая
• 34/44
• Следующая

— Прощение должны просить мы за то, что втянули вас в такую историю, — возразил Энди, все еще предостерегающе глядя на сестру. — Вы были потрясающе добры к нам, а мы, вместо благодарности, навесили на вас наши неурядицы. Ведь я, наверно, не ошибаюсь — лейтенант использовал расследование только как предлог, чтобы... чтобы наведаться к вам?

— Не будем об этом говорить. Во всяком случае, версия самоубийства остается в силе. Что ж, раз это самоубийство, можно вздохнуть с облегчением.

И она вопросительно оглядела всех присутствующих. Ответил ей Энди:

— Кто его знает! За всех не скажу, но я об этом деле не очень-то и думал. Наверно, это плохо, но... разве были основания сомневаться, что Альберт покончил с собой?..

— Ну, во всяком случае, на этом можно поставить точку, — заключила Жаклин. — И на моем пребывании в Риме тоже, — добавила она как бы между прочим. — В воскресенье возвращается Лиз, и мои дела здесь заканчиваются. Так что я отбываю.

— Ну как же так? — запротестовал Энди. — Неужели вы нас бросите? На кого же? Мы не сможем обходиться без нашей названой мамы! А главное, без ее бассейна!

— Придется вам снова вернуться к убогому и нищему существованию, — ядовито сказала Жаклин. — В том-то и беда, когда имеешь дело с такими вот длинноволосыми дебилами, — стоит начать вам потакать, и вы принимаете все как должное, будто все вам принадлежит по праву. Доживете до моих лет, научитесь понимать важность и труда, и твердых моральных устоев. Не знаю, до чего дойдет ваше поколение. Безнравственные, беспомощные, да еще травкой балуются... Энн, миленькая, не смотри на меня так! Я же шучу.

Расстроенное лицо Энн прояснилось. Она нерешительно переводила взгляд с одного ухмыляющегося лица на другое, а Энди весело объяснил ей:

— Джеки просто готовится снова взяться за преподавательскую работу. Так она разговаривает со своими студентами.

Джин заставила себя улыбнуться, однако у нее было такое ощущение, будто ее неожиданно ударили под ложечку. Ее не испугало, что они останутся без названой матери, как выразился Энди, хотя она очень привязалась к Жаклин. Ее огорошил поворот той на сто восемьдесят градусов. Как может Жаклин, такая участливая, такая ответственная, вдруг махнуть рукой на нераскрытое убийство, бросить в беде невольную его свидетельницу? Интересно, что же успел сообщить ей ди Кавалло, прежде чем его гормоны взяли над ним верх? Джин старалась рассуждать логично: если лейтенант убедил Жаклин и она решила, что их подозрения насчет убийства беспочвенны, — а чем еще объяснить ее готовность все забыть, — значит, и Джин нечего волноваться. Умом она это понимала, но каждым нервом чувствовала неладное.

— Тогда я сегодня же перееду, — сказала она. — Никак не думала, что застряну здесь так надолго.

— Джин, — нерешительно обратилась к ней Энн. — У тебя ведь был шок, если тебе до сих пор неприятно оставаться одной, мы с Энди с удовольствием возьмем тебя к себе.

— Особенно Энди, — добавил этот молодой джентльмен с плотоядной ухмылкой. — Нет, Джин, милая, Энн права. Ты не представляешь, как долго ощущаются последствия шока. Я-то это знаю. С Энн тоже такое было. Один наш общий друг покончил с собой. Энн тогда месяца два держалась как ни в чем не бывало, а потом — р-раз! — и сорвалась. Выключилась из обычной жизни надолго.

Джин боялась взглянуть на Энн. Девушка сама никогда не упоминала ни о чем подобном, и Джин не могла подавить досаду на Энди. Зачем было говорить об этом, пусть даже из добрых побуждений?

Но Энн быстро оправилась. Сначала, услышав слова брата, она, протестуя, резко взмахнула рукой, а потом спокойно сказала:

— Он прав, Джин. Только теперь ты, наверно, не рискнешь поселиться вместе... вместе с сумасшедшей.

— Нечего выдумывать! — прикрикнул на нее Майкл, прежде чем Энди успел возразить. — Ты не единственная.

— Не единственная, у кого друг покончил с собой?

— Нет, я не об этом. Поверь, в моем кругу это — дело обычное. Художники сплошь и рядом кончают жизнь самоубийством. Неуравновешенные натуры, понимаешь ли... Но я-то хотел сказать, что ты не единственная, кто имел дело с этими шарлатанами психиатрами. Теперь это модно. Так или иначе, мы все немного психи. Разве ты не заметила?

— Джин не стоит принимать решение прямо сейчас, — вмешалась Жаклин. — Ты вполне можешь остаться здесь до воскресенья, Джин, и переехать, когда я уеду. Во всяком случае, до завтрашнего дня тебе придется побыть здесь. Завтра я устраиваю вечеринку. Отвальную.

— Вот это да! — радостно воскликнул Энди. — Завтра вечером? И мы все приглашены?

— Конечно. Передай приглашения остальным. Сможешь?

— А папочку можно пригласить? — дурашливо просюсюкал Энди.

— Надеюсь, он придет. Дело в том, что вечеринка будет костюмированная. Профессор не станет возражать?

— Да что вы! Его хлебом не корми, дай покрасоваться в каком-нибудь наряде! Отсюда и у меня любовь к шутовству. Скорей всего, он оденется фараоном. Это его любимая роль. Можно похвастаться мускулами.

— Ну а мы как? — начала Энн. — У нас ведь нет...

— Ничего, что-нибудь придумаем, — отмахнулся от нее брат. — Устроим сюрприз.

— Сюрприз, — повторила Жаклин и нагнулась, чтобы порыться в сумке, валявшейся у ее ног. Но до того, как она поспешила спрятать лицо, Джин успела заметить, как побледнела Жаклин, и мгновенно все поняла. И вечеринка, и весь их разговор, и визит лейтенанта — все это части какого-то большого плана.

А завершение этого плана страшит даже саму его создательницу.

Жаклин не спустилась с ними к бассейну, но, сидя на балконе, не сводила глаз с купающихся. Джин не испытывала страха, но, когда настала пора войти в воду, ноги отказались ее слушаться, пришлось призвать на помощь всю свою волю. Она медленно плавала вдоль бортика, стараясь, чтобы ее было видно с балкона, и никто не отпускал шуток по поводу ее осторожности.

Когда друзья уходили, Жаклин стала куда-то собираться. Джин было интересно, с кем это она обедает, но спрашивать, разумеется, не стала. Уж очень они о себе возомнили, решив, что других знакомых у Жаклин в Риме нет.

Их собственный обед протекал тихо. Казалось, все были не в настроении, а когда к ним присоединился Хосе и ему сообщили о планах Жаклин, сначала он только молча пожал плечами. Но к удивлению Джин, перспектива костюмированной вечеринки ему, по-видимому, понравилась.

— Надо подумать, — сказал он, приложив пальцы к вискам. — Что-нибудь изобрету.

— Почему бы тебе не одеться Торквемадой[35]? — предложила Энди. — Ты будешь в образе.

Под шумок возникших споров Джин обернулась к Майклу. Он снова делал какие-то наброски. Джин попробовала заглянуть к нему в блокнот, но он покачал головой и отодвинулся.

— Подожди, когда закончу.

— А ты какой костюм собираешься надеть? — спросила Джин.

— Не знаю.

— Завтра не брейся, — посоветовал Энди. — Тогда сможешь изобразить портового бродягу. И переодеваться не надо, твой обычный костюм вполне сойдет.

— Ну, Энди, сегодня ты просто превзошел самого себя, — восхитилась Джин.

— Манера Майкла одеваться всегда оскорбляла мои вкусы, — парировал Энди.

Майкл оторвался от рисунка и послал приятелю уничтожающий взгляд.

— Это кто же меня критикует? Щеголь, разгуливающий в розовой рубашке в цветочек, нацепив голубой бисерный галстук! Помалкивал бы!

— А мне как одеться? — поспешила вмешаться Джин, чтобы притушить возникающий пожар. — Что вы мне посоветуете?

Энди посмотрел на нее, и лицо его смягчилось.

— Будь святой, — посоветовал он. — Любой святой — у тебя получится.

Майкл загадочно хмыкнул.

По взаимному согласию все разошлись раньше обычного. Хосе наметил себе какой-то сложный костюм, и осуществление задуманного требовало немедленных действий. Другие хотели разыскать Теда и Дейну, чтобы сообщить им о предстоящей вечеринке. Джин надеялась, что сначала уйдут ее приятели, а уж потом двинется она сама, но все медлили, поэтому первой пришлось уйти ей. Она взяла такси.

• Предыдущая
• 34/44
• Следующая