Как же быть? - Кулешов Александр Петрович - Страница 20
- Предыдущая
- 20/67
- Следующая
Дома она собрала коллекцию его пластинок, а однажды — о высшее счастье! — сумела попасть на его концерт, где от крика, визга и истерик чуть не упала в обморок.
Потом певец женился на какой-то кинозвезде, клуб в знак возмущения устроил торжественные похороны его чучела, девушки подстригли коротко волосы и носили на рукаве траур. Но это всё было идолопоклонством, обожанием богов. Первое земное увлечение случилось уже здесь, в Сто перлом, когда Кенни работала ещё в том кафе.
Как-то туда зашёл высокий красивый парень, Кенни сразу обратила на него внимание. И он на неё. Одевался он здорово, У него была не очень новая, но, судя по всему, собственная машина и много денег.
Парень зачастил в кафе, и, когда однажды пригласил Кенни провести с ним вечер, она не задумываясь согласившись. Это был их первый вечер. Он оказался и последним.
Парень при ближайшем знакомстве оказался ещё привлекательнее. Он не только был красивый, но и весёлый, остроумный, великолепно танцевал, знал массу интересных вещей. Он говорил Кенни комплименты, от которых она то и дело вспыхивала, радуясь в душе.
Они побывали в кино, поужинали и хорошем ресторане, заглянули в игорный дом, проиграв в автоматах столько, сколько Кенни зарабатывала за неделю. Но парень только смеялся Он много выпил, но так же уверенно вёл машину так же весело рассказывал всякие истории. По его словам, он служил коммивояжёром крупной фирмы и заехал в город по делам. Он предложил Кенни повезти её на океан или и горы, сказал что подыщет ей место получше, чем это дурацкое кафе, а когда уже в первом часу ночи, они сели в машину, чтобы ехать домой, он неожиданно вынул из кармана коробочку и, раскрыв её, положил Кенни на ладонь.
У неё даже дух захватило. Это были часы из настоящего золота. Не позолоченные, а из настоящего. Сначала Кенни наотрез отказались взять их. Но парень так весело и непринуждённо уговаривал её, чувствовалось, что ему так искренне хочется сделать ей приятное, что в конце концов она сдалась и надела часы на руку.
Она была счастлива, очень счастлива в ту минуту.
А потом парень предложил проехаться за город, проветриться перед сном. На каком-то километре он свернул по просёлочной дороге и, въехав в гущу леса, выключил мотор.
Ни слова не говоря, он обнял Кенни и стал целовать её. Руки его сжимали её, как тиски, он жарко дышал, движения были резкими и грубыми, руки стали шарить по её одежде, ногам… Сначала Кенни, поражённая, растерянная, лишь слабо сопротивлялась, потом стала отбиваться, наконец закричала.
Рыдая и отчаянно упираясь парню в грудь, она проклинала его, грозила, умоляла…
Неизвестно, чем бы это кончилось, если б вдруг ослепительный свет фар не проник в машину. По этой заросшей дороге вряд ли проезжала одна машина в год. Но бог, наверное, хранил Кенни, если именно в эту минуту, в два часа ночи, какие-то заблудшие гуляки свернули сюда и наткнулись на их машину.
Парень сразу выпустил Кенни из рук. Всхлипывая, она торопливо поправляла причёску и кофточку. Хлопнула дверца. У окна машины появилась не очень трезвая физиономия.
— Не знаете ли, как проехать шоссе? — заплетающимся языком спросил человек.
И тут Кенни проявила удивительное самообладание и находчивость.
— Знаю, — ответила она деловито — У нас заглох мотор. Будьте любезны, подвезите меня до ближайшего телефона, я вызову техническую помощь. Заодно покажу вам дорогу.
И, спокойно выйдя из машины, направилась мимо несколько ошарашенного гуляки к его машине. Спотыкаясь, он последовал
за ней.
Вскоре машина, где сидели ещё один подвыпивший мужчина и две женщины, доставила Кенни в город. Добравшись до своего дома, Кенни решительным движением сняла с руки часы и бросила их в сточный колодец. Потом пожалела — надо было отдать их этому негодяю, а то ещё подумает, что оставила у себя.
Кенни долго переживала тот вечер, плакала, уткнувшись в подушку, кляла себя за легкомыслие и доверчивость, давала себе слово никогда не иметь дело с мужчинами…
Через три дня, потрясённая, она увидела портрет того парня в газете. Выяснилось, что это был разыскиваемый полицией налётчик, совершивший ограбление в столице, ранивший полицейского, приехавший в город прокучивать награбленное. Накануне он был схвачен полицией.
Кенни долго ходила под впечатлением всего этого. И через много дней, вспоминая ночной просёлок, тёмный лес и человека, набросившегося на неё с поцелуями, она вздрагивала и втягивала плечи.
С Лори всё было по-иному. Он был такой хороший, честный, добрый. Большой ребёнок. Где-то в глубине души Кенни испытывала горделивое чувство; она должна заботиться о нём, ведь все эти мужчины, они так не приспособлены к жизни, ничего не понимают, могут попасть в беду. Особенно её Лори.
Порой без всякой нужды она, деловито хмуря брови, счищала пыль с его куртки или, неодобрительно качая головой, испытывала крепость пуговицы. Ей хотелось всё время проявлять о нём заботу. Он ведь её, Кенни.
С ним так здорово! Она с таким нетерпением ждала их свидания, тайно мечтая о том дне, когда ждать не придётся, когда между свиданиями не будет перерывов.
Господи, как с ним хорошо!
Особенно сейчас, когда звучит тихая музыка, когда на столе мороженое, когда Лори смотрит на неё влюблёнными глазами, и вокруг неё так красиво и величественно.
С крыши «Зодиака» открывается великолепный вид. Вокруг лепятся двух— трёхэтажные дома с красными, зелёными, белыми железными и черепичными крышами, оплетённые проводами, усаженные антеннами, разукрашенные рекламами. Чем дальше, тем больше сливаются цвета, и в конце концов город предстаёт эдаким бесконечным цветастым пятном, словно огромная палитра. А вдали, за городскими окраинами, зеленеют холмистые степи, темнеет местами низкий кустарник, вьются серыми лентами уходящие за горизонт дороги.
— Ты знаешь, я б чего хотела? — В отличие от Лори Кенни мечтает вслух. — Я бы хотела, чтоб у меня был маленький домик, на Восьмой улице, рядом с телецентром. Чтоб недалеко ходить. Тогда вставать можно попозже, понимаешь? Пусть две комнатки, но чтоб всё было: телевизор, кухня, душ, машина стиральная. И чтоб всё моё, за всё выплачено, я ничего никому не должна (впервые Кенни думает о таких вещах). А ты… — Тут Кенни останавливается, робея докончить свою мечту, как бы она хотела. С чисто женской хитростью она находит выход. — А ты жил бы рядом, в точно таком же домике. И я б тебе готовила обед, всё делала…
Но Лори великодушен, великодушие его ещё больше возрастает от двух бутылок пива. Он умилённо смотрит на Кенни шепчет:
— Зачем в домике рядом? Лучше в одном, только он у нас побольше будет.
Кенни краснеет от счастья и молчит. Она не может подыскать слова, которые в полной мере могут выразить её настроение.
— Ты подумай, Лори, — наконец говорит она, — как всё странно устроено. Ведь мы сидим на крыше дома, в котором несколько этажей счастья. Стоит выиграть — и все мечты сбываются. Совсем чуть-чуть нужно. Бросить монетку, дёрнуть за рычаг так, чтоб накрутился «джокрет», и пожалуйста — пять, десять тысяч! Совсем чуть-чуть! Совсем чуть-чуть! — в голосе Кенни неистовое желание. Она сама удивляется ему, раньше у неё никогда таких желаний не появлялось, она просто не думала об этом.
Лори смотрит на всё это трезвей.
— Вот именно чуть-чуть, — ворчит он. — Надо Арка попросить, у него с богом близкие отношения. Пусть попросит за нас, а мы ему комнатку отведём под крышей, можно даже на первом этаже, получше. Лишь бы он нам этот выигрыш сосватал.
Подобные мечты и желания в этом здании были не только Лори они были у всех, кто приходил сюда. Разница была лишь в сумме. То, что для Лори являлось пределом желаний, другой проматывал здесь за час.
Например, сын господина Леви вообще дневал и ночевал в «Зодиаке». А были такие, кто годами являлся сюда, каждый раз полный великих надежд. Но надежды эти оставались вместе с накопленными медяками в утробах ненасытных автоматов, И именно сегодня, в этот сияющий воскресный день, Лори и Кенни стали свидетелями происшествия, которое, задумайся они над его горьким смыслом, наверное, навсегда отбило бы у них охоту к азартным играм.
- Предыдущая
- 20/67
- Следующая
