Голые - Харт Меган - Страница 25

• Предыдущая
• 25/86
• Следующая

Алекса, похоже, совсем не смущал мой резкий тон.

– А сейчас? Кто вы друг другу сейчас?

Я вздохнула:

– Сейчас… не знаю, кто мы. Друзья, наверное.

С уст Алекса слетел скептический смешок, потом он с преувеличенным восторгом огляделся вокруг:

– И, возвращаясь к предыдущей теме… милая студия.

– Ты уже это говорил.

– Знаю.

Я засмеялась. Мне было так легко смеяться с Алексом… Было легко забыть об этом обсуждении Патрика, которое я не горела желанием продолжать.

– Тут пока такой беспорядок! Сара приходила, чтобы помочь мне декорировать помещение.

– А я прогнал ее прочь! Мне так жаль! – Он положил руку на сердце и придал лицу страдальческое выражение.

– О, не стоит чувствовать себя неловко! Теперь, раз уж ты здесь, я могу использовать тебя на всю катушку. У меня есть целая тонна хлама, который нужно оттащить на помойку, – с усмешкой сказала я. – Без Сары я не могу взяться за оформление студии, зато вполне в моих силах покрасить стены водоэмульсионкой против плесени и освободить от рухляди заднюю комнату.

– Так тебе нужна рабочая сила? – скептически спросил Алекс. Он похрустел суставами пальцев и покрутил головой, разминая шею. Потом попрыгал с ноги на ногу. – Мужественный экземпляр, правда?

Я фыркнула:

– О да, мужественный! Потому что я, очевидно, ярая сторонница гендерных стереотипов.

Мне не удалось объяснить смысл долгого изучающего взгляда Алекса и последовавшей за ним полуулыбки. Я снова позабавила своего соседа, но не могла понять чем. И тоже пристально взглянула на него.

– А ты не слишком-то настроен на работу, не так ли? Что, боишься руки замарать?

– Нет, мэм. При случае я даже могу пользоваться электроинструментами.

Я снова пренебрежительно фыркнула:

– Уверена, что можешь!

Алекс бросил язвительный взгляд на ящик, в который я запрятала резиновый пенис.

– А я уверен, что ты можешь пользоваться вот тем чудовищем!

Мы дружно покатились со смеху, и наше общение снова показалось в высшей степени легким, лишенным ненужных условностей. Вдоволь нахихикавшись, я сделала глубокий вздох. Алекс посмотрел на меня, его темно-серые глаза горели.

– В чем дело? – спросила я, пытаясь понять, что кроется за этим внимательным взглядом.

– Патрик – кретин.

Я немного нахмурилась, не желая возвращаться к мрачному настроению.

– Это его право. Как, впрочем, и каждого.

Алекс прыснул:

– Черт, точно, так и есть!

В общении со мной Алекс всегда был милым – даже супермилым, со всех сторон милым, но я прекрасно знала, что он может поступать жестоко, причинять боль. Я видела это своими глазами. Впрочем, это было не мое дело. Я старалась оценивать людей по тому, как и что они делали для меня, а не для кого-то еще.

– Пойдем! Я хочу покрасить это помещение к концу дня, чтобы по возвращении Сары мы могли бы повесить шторы. Поверь мне, если не успеем все закончить вовремя, она надерет мне задницу!

– Она – маленький тиран, да? – Алекс прошел за мной в кладовку и, оглядев фронт работ, тихо присвистнул: – Круто!

Я посмотрела на деревянные полки, сконструированные из толстых сарайных балок и тяжелых, гладко оструганных досок. Высота полок достигала десяти футов, они висели на равном расстоянии от пола до крыши со скатами. Когда-то эти полки использовались для хранения экипировки и оборудования пожарной части, но сейчас большинство из них были пустыми или заваленными беспорядочным хламом всего, что требовалось в студии или что никак не удавалось пристроить в моем жизненном пространстве снизу.

– Эта комната досталась мне при покупке здания. Когда дом был выставлен на торги, риелтор даже не хотела показывать эту кладовую. Похоже, прямо перед тем, как этот этаж превратили в жилое помещение, финансовые дела прежнего владельца пошли из рук вон плохо. Все здесь было залито водой и засыпано битым стеклом. Когда я впервые поднялась сюда, обнаружила тут мертвую птицу.

– Удивительно, и почему же риелтор не захотела продемонстрировать тебе это чудо?

Кажется, в компании Алекса я смеялась чаще, чем когда-либо еще.

– Верно. Что ж, я заставила ее показать мне эту комнату, ведь потратить такую немаленькую сумму на покупку двух квартир, даже с возможностью в будущем сдавать жилье, было весьма опрометчиво. Вариант казался не слишком заманчивым, скорее плохим.

– А ты не привыкла выбирать плохие варианты.

Я мельком взглянула на него.

– Думаю, мы оба можем признать, что мне случается выбирать не самое лучшее.

– Но этого нельзя сказать о покупке дома. – Алекс закинул голову, чтобы посмотреть наверх, на крышу, где четырехфутовые балки удерживали вес черепицы. – Здорово! Итак, с чего мы начнем?

– Сначала я хочу покрыть кирпичи герметиком и покрасить стены студии. Начать тут все с нуля, основательно подготовиться к декорированию.

– Превосходно.

– Знаешь, ты не должен помогать мне возиться с мусором. – Я легонько подтолкнула Алекса локтем, показав ему на ведра с герметиком и краской, щетки и большие тряпки. – Ты, должно быть, привык к чему-то более изысканному.

– Нет.

Я вручила ему щетку.

– И почему же мне так трудно в это поверить?

– Потому что я так чертовски мил, – отозвался Алекс с серьезным, искренним лицом. – И очарователен.

Я похлопала своей кистью для краски по его груди.

– Так и есть.

– Поверишь или нет, Оливия, – сказал Алекс, выходя за мной из задней комнаты и, подобно мне, неся ведро и щетку, – но мое хваленое очарование может быть серьезным неудобством.

– Что, правда? Как так? – Я помедлила, обводя взглядом комнату и решая, с какого места лучше начать работу. У меня было несколько ведер прозрачного герметизирующего состава и несколько жестяных банок темно-золотистой краски, которую я выбрала для стен студии. Пол, представлявший собой поцарапанные и потертые деревянные доски, не сильно пострадал бы от пятен краски. Но я знала, что какое-то время у меня не будет денег на новую полировку пола, поэтому бросила в одном из углов тряпку.

– С одной стороны, все вокруг думают, что у тебя уже есть планы, – хотя на самом деле их нет, – поэтому редко куда-нибудь приглашают. – Алекс поставил ведро с герметиком на пол у торцевой стены, между высокими, от пола до потолка, окнами. – Это раздражает.

Я расстелила тряпку и открыла банку с краской.

– О, неужели? Наверное, я должна поддержать тебя, когда ты плачешь от обиды?

Он громко расхохотался:

– Я что, настолько жалок?

– Отчасти – да. – В моем тоне прозвучало нечто противоположное.

Я выпрямилась, наблюдая, как Алекс нагнулся, чтобы открыть ведро. Он рывком закатал рукава к локтям, и я внимательно, с почтением окинула взглядом его предплечья. По сравнению с моим помощником, руки которого вдвое превосходили в обхвате мои, я выглядела слишком мелкой. Напрягшиеся сухожилия под его кожей показались мне весьма сексуальными.

Я стояла и смотрела, как Алекс поднял тяжелое ведро и нагнулся, чтобы налить часть герметизирующего состава в низкий поддон, а потом погрузил в него валик. И да, я снова уставилась на его задницу – только, ради всего святого, не говорите мне, как это глупо: забыть обо всем на свете, с вожделением глядя на прекрасную «пятую точку».

Я налила краску в собственный поддон и опустила туда свой валик.

– Так почему же я тебе не верю?

– Это все проклятая репутация международного плейбоя, – усмехнулся Алекс, посмотрев на меня через плечо. – Я подумал, что мне стоит стать плейбоем отечественного разлива.

– И как, это работает?

– Не слишком хорошо, – признал он и стал покрывать кирпичную стену слоем герметика. – Определенно это не так экзотично.

Я снова не смогла удержаться от смеха и с наслаждением дала волю эмоциям, констатировав:

– У каждого свои таланты.

Некоторое время мы красили стены в непринужденной, без неловкости, тишине. В комнате стало жарче. Я обернулась, чтобы спросить Алекса, не желает ли он выпить чего-нибудь холодного, и резко остановилась, потеряв дар речи от того, что увидела.

• Предыдущая
• 25/86
• Следующая