Последний автобус на Вудсток [СИ] - Декстер Колин - Страница 17

— Где ты пропадала, блин? — страх превратился в злость.

— Просто двигатель заглох у малышки, некому было помочь — пришлось добираться на автобусе.

— А нельзя было сразу сообщить?

— Ага! По-твоему я обязана была обзвонить все сервисы, потом оповестить тебя и детей, так?! — Маргарет тоже начала злиться. — Из-за чего весь этот сыр-бор? Оттого, что на этот раз не ты, а я опоздала?

— Дети ждали на улице.

— Ну и что? — Маргарет ринулась в дом, и Бернард услышал очередную разборку.

Он закрыл ворота и гараж, потом повернул ключ в парадной двери. Вот что значит истинное счастье!

Четверг, шестое-седьмое октября

Совершенно непонятным остаётся для читателей, почему Морсу в голову стукнуло срочно заняться ремонтом и замазать дыру над дверью, оставшуюся после электрика. Однако он быстро понял, что зря попытался сэкономить на штукатуре.

Всё с самого начала не заладилось. Раствор превратился в камень, потому что срок годности уже закончился; шпатель, которым он обычно колол яйца для глазуньи, испарился в неизвестном направлении, а стремянка упрямо шаталась на кривых ножках.

Единственное, что Морс сумел сделать как профи — принять позу летчика, у которого заклинило парашют, когда нырнул вниз головой со стремянки. Поэтому он и приземлился, как полагается: не на макушку, а на правую ногу — хоп! — и на пятую точку.

Потом его несколько минут подташнивало от полёта, но он сумел подняться и дотащиться до софы.

Сначала нога немного побаливала, но потом стало легче, и он воспрял духом.

Поторопился радоваться, старина, потому что нога через минуту так раздулась, что мама дорогая!

Как вы думаете, мог он в таком состоянии на педали в машине нажимать? Нет, конечно.

Ну, и что дальше делать? Хоть в голос вой от нестерпимой боли.

Время было полдевятого в тот злополучный вторник пятого октября. Доскакал он зайчиком на одной ноге до телефона и позвонил Льюису. Тот примчался как угорелый, и уже через полчаса Морс сидел в приёмной, дожидаясь рентгеновского снимка.

Напротив малый какой-то выл от боли и корчился на лавке: ему руку дверью машины раздавило при аварии, а ещё двоих его попутчиков катили на каталке санитары, потому что идти там было почти некому. При этой сцене Морсу немного полегчало.

Тут и доктор пригласил в кабинет, симпатичный такой и вежливый китаец. Со скучающим видом посмотрел снимок на свет и констатировал:

— Несломайна. Раздавляйна.

И передал Морса в надежные руки младшего медицинского персонала. Медсестра тут же пояснила Морсу, что у него перелома нет, а доктор назначил наложить шину и забинтовать потуже.

Морс поблагодарил доктора и медсестру за квалифицированную медицинскую помощь и качнулся в сторону двери, в направлении дожидающегося Льюиса.

Доктор крикнул вдогонку:

— Ваша масте Моса хотеля холёшо ходитя? Лабота неходитя! Два деня. Лежатя. ОК?

— ОК! Ёлки-палки!

В ночь на вторник заснуть было совсем невозможно. Казалось, у него на ноге не пальцы, а зубы, которые разнылись все разом. Пришлось горстями глотать анальгин, и лишь под утро он, измотавшись окончательно, провалился в сон.

В среду Льюис, встревоженный состоянием шефа, заходил несколько раз и обнаруживал Морса спящим. И в девять вечера он тоже дрых как суслик.

На следующее утро Морсу явно полегчало, и мысли поползли о деле Сильвии Кей. Раньше, когда нога дергала, боль отвлекала. А теперь уже не дергала. И на него накатил депресняк.

Так чувствует себя знаток за круглым столиком в эфире, когда все орут верные варианты, а когда его очередь подходит подытожить и выдать единственный правильный, он — бац! — и сел в лужу! И хочется начать всё сначала… и рулетку покрутить, а ку-ку!

Лежал Морс на софе, и вот какие мысли лезли в голову:

«Молодчина старик Льюис!».

«Будут теперь ржать в участке. С лестницы грохнулся. Но это вовсе не так было на самом деле! Он не с лестницы грохнулся, а сквозь лестницу провалился через дырку посерёдке».

— Льюис, всем уже рассказал, поди?

— Так точно, сэр.

— Что именно?

— Они считают, что вы выкарабкаетесь, сэр, что у вас разыгралась подагра, сэр. Ну, типа портвейна перепили.

Морс застонал. Он представил, как приплетётся, хромаючи, и все будут приставать с тупым вопросом: «Что с вами?».

Надо будет расписать подробности, откопировать и расклеить по всем стенам участка, чтобы не приставали.

— Страдаете, сэр?

— А ты как думал? Знаешь, сколько в пятках нервных окончаний? И все они у меня ноют, паразиты!

— Понимаю, сэр. Моему дядюшке ногу переехала пивная бочка.

— Заткнись! — содрогнулся Морс. Представить, что по ноющей ноге едет бочка с пивом, было хуже всякого ужастика.

Бочка… пива. Пиво! А это неплохая идея!

— Как там наши пивнушки? Ещё не позакрывались?

— Пивка захотелось, сэр? — Льюис обрадовался, что шеф в себя приходит от шока.

— Притащи да побольше!

— Уже. Несколько банок ещё вчера занёс, сэр.

— И где же??

Льюис раздобыл стаканы, и, усевшись так, чтобы ненароком не потревожить ногу, налил пиво.

— Новости?

— Пока нет.

— Гмм.

Молча они потягивали пивко, наслаждались.

Некоторые ответы уже найдены. Другие — на подходе. А что, если они вообще двигаются в неверном направлении? Если бы можно было начать с самого начала…

Внезапно он подскочил, забыв о боли, взвыл: «Ойй! Ногааа!!!» и хлопнулся обратно на диван. А что ему мешает начать всё с самого начала?

— Льюис, у меня к тебе две просьбы. Принеси бумагу снизу, с письменного стола. А ещё охота поесть, ты не против пожарить картошки с рыбой?

Льюис послушно кивнул начальнику и отправился выполнять поручения.

Морс крикнул вдогонку:

— Про третью просьбу чуть не забыл! Принеси-ка мне ещё пару-тройку банок!

Последние несколько дней в голову Морса приплывала симпатичная идея. Только зацепить её было нелегко: она всё время выскальзывала, как кусок мыла в ванне и уходила в илистое дно подсознанья.

Чтобы восстановить остроту соображенья Морсу требовалось побриться и помыться, и подстричь ногти. Морс собрал последние силы, опустил на пол ноги и пополз, словно краб, вдоль стены, попрыгивая на здоровой, полз… полз… — пока не упёрся в ванную комнату.

Целый час он там прихорашивался и вот — почувствовал себя как только что родился. Назад он добирался таким же макаром — ползком вдоль стенки.

Улёгся он на софу, уткнулся в подушки — уффф, устал! Но в голове — ясность такая образовалась!

Закрыл глаза — и вырубился, заснул мертвецким сном.

Льюис не знал, будить Морса или не будить. Думал-думал, но тут аромат жареной картошки сделал своё дело.

— Который час, Льюис? Кажется, я заснул.

— Четверть второго, сэр. На тарелочке вам картошку с рыбкой принести? Сами-то мы с женушкой прямо со сковородки едим, чтобы посуды меньше мыть.

— Нехорошо со сковородки вилками, — сказал Морс, — повредится тефлоновое покрытие. А палочками — не хочу.

Подцепляя на вилку картошку, Морс размышлял вслух:

— А представь себе, Льюис, что мы расследовали дело не с того конца.

— Не с того конца, сэр?

— Пытались сразу найти убийцу.

— Ну, всегда все так делают, сэр.

— А мы б могли и по-другому! Чё нам как все!

— Вы хотите сказать…

Морс выжидал, что же такое скажет Льюис. Но Льюис так ничего и не сказал, потому что понятия не имел, что тот хотел сказать.

— Хочу сказать, мы должны, конечно, найти убийцу, чтобы закрыть дело.

— Ясно, — ответил Льюис, которому совсем ничего не было ясно.