Охотница за нечистью. Часть 2 (СИ) - Гончарова Виктория - Страница 22

Мэрит, дотронувшись до ручки двери, собиралась отворить её, как услышала отцовский баритон:

— Леди Мэрит, где вас святые угодники носили? — даже не оборачиваясь, девушка поняла, что Эивиндр был в негодовании. Отец редко серчал на неё, но когда всё же доводилось, то это было хуже любых кар.

Медленно повернувшись, Мэрит встретилась с яркими голубыми глазами, в зрачках которых пылала злоба.

— Дочь, скажи-ка мне, что это ты делаешь у временного приюта нашего временного пленника? — на скулах Лорда заходили желваки. Он действительно был очень зол.

— Вы сквозите тавтологией, папа, — прошептала под нос Мэрит, но тут же, прикусила непослушный язык.

Боязливо подняв глаза на отца, она стала быстро соображать и придумывать небылицы, но мозг под действием страха перестал работать.

— Мэрит? — занервничав, позвал Эивиндр.

Продолжительное молчание дочери могло привести его к печально-правдивым выводам. Но не успел он уличить Мэрит во лжи и недосказанности, ибо был перебит уже сформировавшимся низким голосом младшего сына.

Тор, вышедший откуда-то из тени леса, откашлялся и произнес:

— Я попросил прийти её сюда, папа. Мэр обещала мне показать этого охотника, — если бы Эивиндр не был бы столь доверчив к своим детям, то он бы услышать сквозившую фальшь в голосе мальчугана.

Лорд метнул свои сощуренные глаза на Мэрит, которая стала судорожно кивать головой, и ухмыльнулся.

— Тор, — обратился он к сыну, но всё так же смотря на дочь, — ты же знаешь, что охотники опасны. И сестра не должна рисковать ни собой, ни тобой для того, чтобы ты развлекался.

— Я знаю, папа, — понурив голову, сказал Тор, Мэрит, украдкой глянув на мальчика, увидела, что он улыбается, скрыв лицо в прядях челки.

— Ты так и не сказала мне, где была весь день? — не заметив реакцию сына, спросил Эивиндр.

— С матушкой Хэй я была, на болотах. Я знаю, что ослушалась тебя, но ведь я была с наставницей, к тому, же мы собрали много полезных трав и...

Её тираду перебила вздымающаяся кверху рука Эивиндра, оповещающая о том, что с него достаточно оправданий.

— Я видел матушку Хэй на закате, дочь!

— Так мы и вернулись на закате, папа! — не переставала оправдываться девушка, всё так же прибегая ко лжи.

— Не ври мне!

— Она не врет, папа. Я видел её ещё на закате, — подал голос Хакон.

Эивиндр раздраженно фыркнув, ответил:

— Смотрите мне, миледи. Ты теперь под бдительным присмотром! А сейчас готовьтесь к ужину. Что-то я давно не видывал тебя там.

Мэрит лишь покорно кивнула головой.

***

Полыхающие в огне холма фейри давно уже были позади, а уставшие ускоренные шаги охотников всё не прекращали бег.

Кристина, путаясь среди ветвей, еле переставляла ноги. Ухватившись за ствол дерева, она уткнулась лицом в кору и закричала. Припоминая все подробности и смакуя каждую деталь её пребывания на Цветущих холмах, она вопила и плакала.

Испуганные глаза Лакрисы, её маленькое тельце, рухнувшее на землю...

Ударив согнутым кулаком по дереву, Тина обернулась и встретилась с лицо, которое постоянно вытягивало её из того забвения, а порою и из тьмы. Марк даже не подозревал о том, как на протяжении всего того времени, что они не виделись, всего того полугода, он был единственным, кто спасал её от собственных предательских мыслей. А ведь были они разного рода: от смертельных увечий причиненных самой себе до полыхающего в огне мира. Однажды Тина была согласна сделать то, что предлагала ей Госпожа Рамония — превратить всю Вселенную в сплошной ад. Однажды ей было наплевать на то, что она должна спасти их мир...

Всматриваясь в глубокие серые глаза Марка, она ухватилась за виски и стала с силой сдавливать их, пытаясь этим унять боль. Опираясь о дерево, Тина скатилась на землю и, уткнувшись лицом в колени, заплакала.

— Что с ней? — услышала она голос Воланда, доносящийся через какую-то ширму, преграждающую путь к рассудку.

Кристина не пыталась отвечать, наверное, со стороны и так было ясно, что она не была в состоянии вообще говорить.

— Она в отчаянии, ведьмак, — кому-то бы голос Мирославы Вьюжиной показался бы скучающим, но Тина знала, прекрасно знала, что Мира была встревожена. Ведь именно эта блондинка успокаивала её, когда наступали вот такие вот атаки паники. — Знаешь ли, отчаяние очень скверная штука.

Тина почувствовала, как её плеча коснулась холодная маленькая ладошка:

— Нам надо иди, Кристина, — прошептала Мира. — Это опасное место, нам не стоит здесь оставаться.

— Я так устала, Мирослава, — голос Ивашковой был приглушенным, она слышала его как будто со стороны.

— Я тоже, — тише шепота сказала Мира, сдавливая плечо девушки.

Легенький ветерок обдувал тёмные волосы, было жарко, но кожа девушки всё равно покрылась мурашками. Подняв подбородок кверху, она глядела сквозь Мирославы. Она смотрела на Марка, блуждая по его лицу безнадежным взглядом. Глаза Тины полыхали красным, а в чертах лица читался гнев.

— Я так устала! Чертовски устала! Мне так больно! Почему мне так больно?! — голос её разносился эхом по лесу.

Высокие деревья, верхушки которых вздымались к самому небу, возвышались над Тиной, но казалось, что она была больше всего этого величия леса. Казалось, что в своем отчаянии она была больше мира. Но в тоже время она была такой маленькой, забитой в тёмный уголок и покинутой.

— Мира? — позвал Артём девушку, которая всё также крепко сжимала плечо Тины. Так крепко, что ладонь её побледнела. Казалось, если сейчас она отпустит Кристину, то та взорвется.

— Нам было очень сложно, — глядя в красные глаза Тины, прошептала Мира.

Ивашкова, вырвавшись из хватки Вьюжиной, поднялась на ноги и, подняв руки к лицу, накрыла его ладонями. Она встрепенулась, когда почувствовала легкое касания к своим трясущимся рукам. Марк отвел их от лица и, обхватив своей рукой её затылок, наклонил к себе. Тина, прислонившись к его груди, вдохнула аромат принадлежащий только ему.

— Пора вам рассказать, — голос Кристины был глухим, она всё также прислонялась к Князеву, дрожа в его крепких объятиях.

***

Иногда она удивлялась тому, почему некоторые существа переставали верить во что-то хорошее. Ведь хорошее случается всегда, даже чаще чем плохое. Главное - верить. И она всегда верила. Мэрит доверяла рассудку, но не забывала спрашивать совета у сердца.

Эльфийка, переодевшись в легкое белое льняное платье, которое для неё сшила матушка Хэй, посмотрела в зеркало. Она была такой маленькой для своих шестнадцати лет. Слишком юной, слишком ребенком. Ей в отличие от других девушек всё ещё нравилось играть в салки и прыгать по деревьям, дурачась с младшим братом в догонялки и доставать Хакона... Ей нравилась своя жизнь, но она знала, что из-за пророчества, когда-то данного Ибсен, её бытие скоро в корни изменится.

Полив лиловые гортензии, растущие в горшочках на подоконнике, она отставила лейку и подошла к большой деревянной птичьей клетке. Её какаду, чирикнув, в приветствии наклонил голову для того, чтобы Мэрит погладила его. Большой попугай синей раскраски с черным клювом и желтой полоской под ним довольно заскрежетал:

— Миледи...

Мэрит, улыбнувшись, закрыла клетку и ещё раз, на прощание просунув маленькие пальчики в клетку, погладила птицу по гладким перьям. Два черных глаза-бусинки внимательно оглядели хозяйку, даже домашний питомец был обеспокоен её поведением.

— Не волнуйся, Ромару, — прошептала девушка, закрывая за собой дверь домика. — Скоро всё это закончится.

Эльфийка, быстро добравшись до Ливета, затаила дыхание, когда увидела Дмитрия Ивашкова, сидевшего за столом. Но припомнив, что о чем-то таком говорила Орфея, она кратко улыбнулась, в тайне радуясь тому, что Диме стали больше доверять. Большой обеденный стол, тянувшийся вдоль и по форме напоминающий букву "Т", был накрыт вечерними пиршествами. Как всегда его возглавляли отец Мэрит и её два брата, также ещё осталось одно место для неё. Девушка, пытаясь не замечать колкие взгляды в её сторону, — ведь каждой девушке хотелось быть на её месте — быстренько добежала до своего места, извинившись за опоздание.