Тайны волков - Херст Дороти - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

Я тоже хотела поприветствовать молодого волка и спросить, как живется за пределами Долины. Я прокралась вперед, Аззуен и Марра за мной. Тут же Иллин и Минн пронеслись мимо, чуть не сбив нас с ног, и прыгнули на Деммена. Они несколько секунд боролись на земле, потом встали и принялись отряхивать грязь. Иллин поднялась на задние лапы и поставила передние на спину Деммену. Она была главной и хотела это доказать. Деммен добродушно фыркнул, выскользнул из-под нее и толкнул в грудь. Они несколько раз перекатились и наконец встали, запыхавшись и так и не поняв, кто же победил.

— Я думала, ты разжиреешь, как болотная свинья летом, Деммен, раз уж теперь весь грезлин достается тебе.

— По ту сторону гор дичь бегает быстрее, — ответил тот.

Иллин неуверенно кивнула, как будто сомневаясь, не смеется ли Деммен. Впервые, сколько я ее знала, Иллин казалась слегка смущенной, как будто волк, повидавший мир за пределами Широкой Долины, внушал ей благоговейный трепет.

Мы, щенки, скромно подошли ближе. Получив разрешение Рууко и Риссы, Иллин представила нас.

— Это Деммен, — сказала она, — главный пожиратель дичи в Долине. Не подпускайте его к своему грезлину. Деммен, это щенки Быстрой Реки. Каала, Аззуен, Марра и Уннан.

Я удивилась тому, что она поставила Аззуена вторым. Волков представляют в порядке главенства, а Аззуен совсем недавно был самым слабым в стае.

Мы засыпали Деммена вопросами. Что там за краем Долины? Где он побывал? Почему верховные позволили ему вернуться? Теперь он останется? Деммен терпеливо отвечал на одни вопросы, а других как будто не слышал.

— Четыре сильных щенка, переживших зиму, — наконец сказал он, когда мы замолчали, чтобы перевести дух. — Поздравляю, Рисса. Я не знаю другой стаи, у которой в этом году больше трех, — официально произнес он, и Рисса ухмыльнулась:

— Нам повезло.

— Сколько было щенков в помете? Когда я уходил, ты еще не ощенилась. А где Нееса и ее молодняк?

Я вдруг похолодела. Мне захотелось с силой встряхнуться, как я делала всегда, когда намокала. Все вокруг замолчали. Нееса была моей матерью. Почему Деммен этого не почуял?

— Прошу прощения, — сказал Деммен, опустив уши. — Я спросил что-то не то?

— Ты просто не мог знать, — произнесла Рисса. — Марра, Аззуен и Уннан — трое из шестерых щенков, которых я родила. Каала — дочь Неесы, она единственная выжившая в помете… — Она помолчала. — Нееса ушла из стаи.

Она не сказала, что Рууко выгнал мою мать и убил трех сестер и брата. Я не поднимала глаза. Порой я неделями не думала о матери и погибших щенках. Я была так занята людьми, что уже почти месяц не чувствовала отчаяния. Я изо всех сил старалась отгонять мысли о родных, потому что всякий раз меня охватывали боль и грусть, и все вокруг становилось темным и мрачным. Это могло случиться в тот момент, когда я охотилась на небольшую дичь или обходила нашу территорию вместе с Аззуеном и Маррой. Запах сырой земли и сосновых корней напоминал о материнском логове, выражение морды Аззуена — о погибшем брате, Триелле, и вдруг становилось трудно двигаться, словно печаль пригибала меня к земле. Иногда я ощущала не тяжесть, а пустоту в груди, или же глаза застилала тьма. Я всегда справлялась с собой. Мне становилось так плохо от воспоминаний о матери, что я старалась не думать о ней. Когда Деммен упомянул ее имя, показалось, что грусть, которую я до сих пор удерживала в отдалении, нахлынула волной. На мгновение я закрыла глаза, борясь с собственными чувствами, и заставила себя вновь обратить внимание на происходящее в стае.

Что-то в поведении молодого волка навело на мысль, что он не удивлен словами Риссы. От него неправильно пахло. Напряжение в стае всегда неприятно, и запах Деммена должен был бы отражать сожаление или тревогу оттого, что его слова причинили беспокойство. Но ничего подобного, Деммен смотрел спокойно и как будто оценивал ситуацию. На мгновение взгляд молодого волка задержался на мне. В знак сочувствия он лизнул Риссу в нос и произнес:

— Я скорблю о вашей потере.

Он заметил напряженную позу Рууко, грусть Риссы и волнение прочих членов стаи, встряхнулся и приоткрыл пасть в улыбке.

— Я чую, что северные олени еще не ушли из Долины. Вы сегодня охотитесь?

— Да, — ответил Рууко. — Ты пойдешь с нами.

Это было утверждение, а не вопрос.

— Почту за честь, — сказал Деммен. — А пока, может быть, щенки покажут мне земли Быстрой Реки? Говорят, после моего ухода вы отняли у Скалистой Вершины Грозовой Холм?

Рууко кивнул в знак позволения, и Деммен пустился прочь с поляны, поглядывая на нас через плечо.

Аззуен, Марра и Уннан бросились следом. А я нет. Я не хотела иметь никаких дел с волком, который с такой легкостью напомнил мне об утраченной матери, сестрах и брате. Я уже кралась в сторонку, чтобы побыть наедине со своими мыслями, когда передо мной с шумом приземлился Тлитоо. От него пахло теплыми камнями и другими воронами. Он потерял еще больше перьев, а оставшиеся торчали вкривь и вкось на крыльях и на спине.

— У тебя нет других дел? — прорычала я. — Я думала, тебе некогда возиться с нами.

— Ступай с ними, волчишка, — сказал Тлитоо. — За людьми наблюдает ворон. Старый ворон, который ничего не упустит. Я все уладил. А ты ступай с пришлым, это важно.

Он метнулся вперед, словно намереваясь вырвать клок шерсти, но тут же остановился.

— Или ты предпочтешь сидеть здесь и скулить?

Я огляделась. Рууко, Рисса и Тревегг смотрели на меня с жалостью. Иллин и Минн боролись. Они радовались приходу Деммена и не обращали никакого внимания на мои чувства. Веррна холодно наблюдала за мной, возможно, все еще вспоминая про свою злополучную добычу. Я уж точно не хотела оставаться с ними. Я могла бы уйти куда-нибудь одна, но знала, что Тлитоо не отвяжется, если я попытаюсь. Он расхаживал туда-сюда и клевал землю, хотя там не было никаких жучков и червей.

Отогнав грусть, которая все еще пыталась овладеть мной, я нашла след Деммена и компании и побежала вдогонку. Тлитоо каркнул, как будто от облегчения, и полетел следом — низко, чтобы не врезаться в еловую ветку.

Я нашла их в березовой роще, где они наблюдали за разбегающимися ящерицами. Марра уже проглотила одну, которая не успела скрыться. Уннан стоял перед Демменом и вилял хвостом.

— Здесь я две луны назад поймал зайца, — сообщил Уннан. — Рууко сказал, что я самый проворный щенок в стае.

Деммен, наклонив голову, слушал, и от него исходил запах одобрения. Уннан просто раздувался от гордости. Марра и Аззуен смотрели на брата с отвращением. Деммен поднял взгляд, когда я вошла в рощу.

— Я помню, ты Каала, — сказал он. — Не из помета Риссы.

— Она одна из нас, — огрызнулся Аззуен, когда Уннан ухмыльнулся.

— Ей едва позволили остаться в стае. — Уннан говорил так самодовольно, что мне захотелось его укусить, но я сомневалась, что Деммен позволит. Ему явно нравился Уннан. Я пожалела, что пришла. — В Долине многие думают, что ее зря оставили в живых. Говорят, она приносит несчастье.

Деммен взглянул на меня, и я оскалилась. Тлитоо предостерегающе каркнул. Я ожидала, что он бросится на Уннана, но ворон наблюдал за мной.

— Понятно, — сказал Деммен, ощутив неприязнь между Уннаном и остальными. — Ну-ка, скажите, где в этом году у Быстрой Реки лучшие охотничьи места?

— Я покажу, — ответил Уннан. — Эти трое проводят слишком много времени, подлизываясь к людям. Они уже не помнят, что такое быть настоящим волком, не говоря уже об охотничьих угодьях на собственной территории.

Уннан рысью пустился вперед, Деммен — рядом с ним.

Я осталась стоять. Аззуен и Марра тоже.

— Вы не пойдете? — спросила я. — Вам вовсе не обязательно оставаться только потому, что осталась я.

Марра потянулась всем своим длинным поджарым телом.

— Не нравится мне его новый приятель. Давайте лучше посмотрим, нет ли мышей на Сухом Пригорке.

Мы на мгновение встревожились, услышав шуршание листвы. Деммен вернулся. Без Уннана.

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая