Разгадай меня - Мафи Тахира - Страница 23

• Предыдущая
• 23/101
• Следующая

— Ты не можешь так долго играть со мной и казаться недотрогой. — Он загадочно приподнимает брови. — Я ведь даже не могу коснуться тебя. Вот видишь, как слово «недотрога» поднимается на совершенно другой уровень. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

— Господи! — произношу я одними губами, мотаю головой и уже громко добавляю: — Да ты просто сумасшедший.

Он падает на колени передо мной:

— Да! Я сошел с ума из-за твоей небесной любви!

— Кенджи!

Я не поднимаю взгляда, потому что боюсь посмотреть, что творится вокруг, но мне отчаянно хочется, чтобы он замолчал. И чтобы между нами сейчас оказался целый зал. Я понимаю, что он шутит, но я единственная, кто догадался об этом.

— Что? — спрашивает он, и голос его грохочет, заполняя все пространство вокруг: — Неужели моя любовь смущает тебя?

— Прошу тебя, ну пожалуйста, встань сейчас же и говори потише…

— Ни за что.

— Почему нет? — умоляю я.

— Потому что, если я начну говорить тише, я не услышу сам себя. А это, — заключает он, — моя любимая роль.

Я даже на него смотреть не могу.

— Не отвергай меня, Джульетта. Я так одинок.

— Что с тобой стряслось?

— Ты разбиваешь мне сердце. — Его голос звучит еще громче, он в нарочито преувеличенном отчаянии размахивает руками, да так активно, что чуть не задевает меня, и мне приходится в панике пятиться от него. Но тут я осознаю, что все смотрят именно на него.

Их это развлекает.

Я выдавливаю из себя какую-то кривоватую улыбку и, робко оглядывая зал, с удивлением действительно убеждаюсь в том, что на меня не смотрит ни один человек. Мужчины скалятся, видимо, они привыкли к выходкам Кенджи, а женщины не сводят с него глаз, в которых смешиваются восхищение и что-то еще.

И Адам тоже смотрит на него. Он стоит со своим подносом в руках, чуть склонив голову набок, и по всему видно, что он смущен. И как только наши взгляды встречаются, он неуверенно улыбается мне.

Я направляюсь к нему.

— Эй, крошка, подожди. — Кенджи в один прыжок настигает меня и хватает за руку, как только я успеваю сделать несколько шагов. — Ты же понимаешь, мне просто не хочется оставить тебя в покое. — Он следит за моим взглядом и, заметив Адама, хлопает себя ладонью по лбу. — Ну конечно же! Как я мог позабыть? Ты влюблена в моего соседа по комнате.

Я поворачиваюсь к нему.

— Послушай, я благодарна тебе за то, что теперь ты будешь помогать мне в моих тренировках. Это действительно так. Спасибо тебе за это. Но нельзя же вот так признаваться мне в вымышленной любви, тем более на глазах у Адама. И пропусти меня, а то скоро время завтрака закончится, ладно? Я его и так редко вижу.

Кенджи неторопливо кивает и выглядит теперь мрачней тучи.

— Ты права, прости. Я все понял.

— Спасибо.

— Адам ревнует, потому что мы любим друг друга.

— Иди уже за своей миской! — Я подталкиваю его, может быть, слишком сильно, а сама едва сдерживаю смех.

Кенджи тут один из очень немногих — не считая Адама, разумеется, — кто не боится дотрагиваться до меня. На самом деле, конечно же, никому не следует ничего опасаться, когда я одета в свой замечательный костюм, но я обычно во время еды снимаю перчатки, а моя репутация идет далеко впереди меня. Люди предпочитают держать дистанцию. Но хотя я один раз совершенно случайно напала на Кенджи, он меня не боится. Мне кажется, потребуется что-то астрономически грандиозное и ужасное, чтобы сломить его.

И это вызывает у меня восхищение.

Адам неразговорчив. Впрочем, ему не надо ничего мне сообщать. Достаточно одного короткого «привет», потому что в этот миг я замечаю, что губы его немного кривятся на одну сторону, он как будто становится чуточку выше и немного напряженнее и скованнее. И хотя я немного знаю об этом мире, но я хорошо умею читать ту книгу, которая написана прямо в его глазах.

В том, как он смотрит на меня.

Глаза его как будто еще сонные, и это меня беспокоит, но взгляд все такой же нежный. Он сосредоточен на мне и полон чувств, и от этого мне всегда хочется броситься в его объятия, когда он появляется рядом со мной. Я наблюдаю за его бесхитростными движениями. Вот он переносит вес с одной ноги на другую, хватает поднос, кивает кому-то в знак приветствия. Но в то же время я слежу за каждым изменением в положении его тела, пока оно перемещается в пространстве вокруг нас. Этих моментов, когда мы вместе, так мало, их так не хватает, что у меня постоянно теснит в груди и еще начинает ныть сердце. Он заставляет меня забывать обо всем и становиться такой непрактичной…

Он хочет, чтобы моя рука была всегда в его руке.

А я хочу вечно смотреть на него.

— С тобой все в порядке? — спрашиваю я, а на душе у меня тревожно из-за прошлого вечера.

Он кивает. Пытается улыбнуться, но я вижу, с каким трудом у него это получается.

— Да. Я… м-м… — Он прокашливается. Набирает в легкие побольше воздуха. Отворачивается. — Да, прости меня за вчерашнее. Я, в общем… немного переживал.

— О чем?

Он смотрит куда-то через мое плечо. Хмурит лоб.

— Адам…

— Да?

— Почему ты переживал?

И снова наши взгляды встречаются. Глаза у него немного расширены. Округлены.

— Что? Нет, ни о чем.

— Я тебя не пони…

— Вы о чем так долго тут болтаете, ребята?

Я резко поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Кенджи стоит прямо за мной. У него на подносе наставлено так много еды, что меня даже удивляет: как это ему удалось. Наверное, он убедил поваров, что ему сегодня требуется дополнительное питание.

— Ну так что же? — Кенджи смотрит на нас не моргая и ждет ответной реакции. Потом он дергает головой чуть назад, словно показывает нам следовать за ним, после чего уходит сам.

Адам шумно выдыхает, но выглядит таким далеким, словно думает о чем-то своем, и я решаю оставить тему вчерашнего вечера. Но очень скоро мы все равно об этом поговорим. Я уверена, что тут ничего страшного нет. Я даже уверена, что тут вообще ничего нет.

Мы скоро поговорим, и все будет хорошо.

Кенджи ждет нас за пустым столиком.

Раньше к нам за едой присоединялся Джеймс, но теперь он нашел себе компанию других таких же мальчиков в «Омеге пойнт» и предпочитает есть вместе с ними. Похоже, он тут самый счастливый из нас троих, и я счастлива потому, что счастлив он, но должна признаться, мне не хватает общения с ним. Правда, мне страшновато говорить об этом. Иногда я даже сама не уверена в том, что мне действительно хочется узнать причину такого его отношения: почему он не остается с Адамом в те минуты, когда появляюсь я. Мне вовсе не хочется узнать о том, что, возможно, другие мальчики успели убедить его в том, будто бы я опасна. То сеть я, разумеется, опасна, но я только

Адам устраивается на скамейке, и я моментально подсаживаюсь к нему, придвигаясь поближе. Кенджи выбирает себе место напротив нас. Адам и я держимся за руки, но прячем их под столом, и я наслаждаюсь роскошью момента, потому что мы просто снова вместе и снова рядом. Я все еще в перчатках, но того, что он близко, мне хватает. У меня внутри как будто распустились цветы, и их лепестки приятно щекочут всю мою нервную систему до последней клеточки. Просто удивительно, как он действует на меня, что он заставляет меня испытывать, какие при этом мысли рождаются у меня в голове! Это похоже на то, что кто-то выполнил сразу три моих желания: касаться, чувствовать и наслаждаться. Это самое странное, что только могло произойти. Сумасшедшее невозможное счастье, завернутое в цветную бумагу, перевязанное красивой ленточкой с бантиком и хранящееся у меня в сердце.

И мне часто кажется, что я не заслуживаю такой привилегии.

Адам чуть меняет позу, и при этом теперь его нога прижимается к моей.

Я смотрю на него, и он мне улыбается, причем его почти незаметная улыбка говорит мне о многих вещах, да о таких, о чем за столом во время завтрака даже не вспоминают. Я заставляю себя дышать ровно и едва сдерживаю ухмылку. Стараюсь сосредоточиться на еде. Надеюсь только, что я не покраснела.

• Предыдущая
• 23/101
• Следующая