Разгадай меня - Мафи Тахира - Страница 63

• Предыдущая
• 63/101
• Следующая

— А где Йан и Эмори? — спрашиваю я Адама. — Ты их спас?

— Двое наших ребят оказались рядом с домом. Им удалось завладеть танком противника, и я приказал им доставить двоих заложников в «Омегу пойнт», — кричит мне Адам, чтобы я смогла все хорошенько расслышать. — Это сейчас, наверное, самый надежный способ передвижения.

Я киваю, хватаю ртом воздух, и мы мчимся по улицам, а я пытаюсь сосредоточиться на звуках, доносящихся до наших ушей. Я хочу понять, кто же побеждает, сколько человек мы уже потеряли… Мы огибаем угол дома.

Это напоминает безумную резню.

Полсотни наших ребят отчаянно сражаются против пятисот солдат Андерсона, которые не перестают перезаряжать свое оружие и палят по всему, что может оказаться, по их мнению, целью. Касл со своим крохотным войском не сдают позиции, хотя многие из них ранены. Они сражаются из последних сил. Наши мужчины и женщины тоже неплохо вооружены и прекрасно обучены, а потому неплохо отстреливаются. Некоторые сражаются так, как умеют, используя свои уникальные таланты. Один парень прижал ладони к земле. Он замораживает почву под ногами солдат, и те поскальзываются, не в состоянии удержать равновесие. Другой со скоростью молнии бегает между бойцами. Он похож на размытое пятно и очень ловко выхватывает оружие у солдат противника, прежде чем те успевают что-то сообразить. Я смотрю наверх и вижу женщину, сидящую на дереве. Она метает вниз то ли ножи, то ли стрелы, и делает это так ловко, что успешно поражает одного солдата за другим, которые тоже никак не могут понять, откуда исходит смертельная опасность.

Посреди всего этого стоит сам Касл. Он вытянул руки над головой и создает смерч из разного мусора — кусков искореженного металла, веток, булыжников, — и все это лишь с помощью его пальцев вихрем носится вокруг него. Несколько человек окружили его живой стеной, чтобы он смог получше разогнать свой необычный циклон. А тот набирает скорость, и я вижу, что даже Каслу становится все труднее управлять им.

И вот

он отпускает на свободу весь этот ураган.

Солдаты кричат, визжат, убегают, закрывая головы и лица руками, но большинство не успевает скрыться. Они падают, сраженные кусками стекла, камнями и металлом, хотя я понимаю, что такая оборона не сможет продержаться долго.

И кто-то должен сообщить Каслу об этом.

Кто-то должен приказать ему отступать, доложить о том, что Андерсон временно обезврежен, что мы спасли двоих заложников и взяли в плен Уорнера. Он должен увести наших бойцов назад в «Омегу пойнт», прежде чем кто-нибудь из противников сообразит бросить сюда бомбу и уничтожить сразу всех. Наше войско немногочисленно, и сейчас было бы самое время отойти.

Я сообщаю Адаму и Кенджи о своих рассуждениях.

— Но как это сделать? — кричит Кенджи, перекрывая голосом всеобщий хаос. — Как до него добраться? Если бежать туда, можно самому погибнуть! Надо как-то отвлечь его…

— Что?! — ору я в ответ.

— Отвлечь! — кричит Кенджи. — Надо как-то отбросить солдат назад хотя бы на пару минут, чтобы потом один из нас пробрался к Каслу и быстро сообщил ему новости. Но времени у нас очень мало…

Адам пытается сгрести меня в охапку, он хочет остановить меня, он уже открыл рот, чтобы умолять меня ничего не предпринимать, но я говорю, что все будет в порядке. Я говорю ему, чтобы он ни о чем не беспокоился. Я прошу его увести всех остальных в безопасное место и обещаю снова, что со мной все будет хорошо. Но он снова тянет ко мне руки, в его глазах такая мольба, что мне на какую-то долю секунды самой хочется изменить свое решение и остаться рядом с ним. Но я вырываюсь из его объятий. Я теперь точно знаю, что должна сделать. Наконец-то я смогу реально помочь. Мне кажется, что именно сейчас я смогу управлять своей силой, и у меня все получится так, как надо.

Я отступаю назад.

Я закрываю глаза.

И отпускаю на свободу свою силу.

Я падаю на колени и прижимаю ладонь к земле. Я чувствую, как сила бушует внутри меня, она течет в моих жилах и смешивается с гневом, со страстью, с огнем. Я вспоминаю, как родители постоянно называли меня чудовищем, страшной ошибкой, я думаю обо всех тех ночах, когда я рыдала в подушку, не в состоянии уснуть. Я вижу все те лица, которые мечтали, чтобы я умерла, а потом перед моими глазами будто начинает мелькать вереница фотографий, образов мужчин, женщин и детей, которые выходят на улицы протестовать. Я вижу ружья и бомбы, огонь и разрушение, так много страданий — безумных страданий, нечеловеческих страданий, — и мне хочется кричать. Я хочу закричать прямо в небеса. В этот момент я замираю. Я сжимаю руку в кулак. Отвожу ее назад и

я

сотрясаю

все то, что осталось от этой несчастной земли.

Я все еще живу.

Я открываю глаза и удивляюсь, почему я не умерла и даже не сошла с ума. Или на крайний случай не искалечена до неузнаваемости. Но реальность не исчезает, она остается перед моими глазами.

Мир у меня под ногами содрогается, дрожит и колеблется, словно там, под землей, начинается какое-то движение. Мой кулак лежит на почве, и я боюсь оторвать его от земли. Я стою на коленях и смотрю на сражение, а солдаты начинают замедлять свои движения. Я вижу, как испуганно они смотрят по сторонам. Они падают один за другим, не в состоянии сохранять равновесие. Я слышу крики, стоны, треск лопающегося асфальта, и мне кажется, как будто челюсти самой планеты разверзлись, она обнажила свои зубы в жутком зевке, пробужденная для того, чтобы взглянуть на этот страшный позор и бесчестье рода человеческого.

Земля оглядывается по сторонам и раскрывает рот на несправедливость, на насилие, на жажду власти, ради которой люди способны на все. Они готовы проливать кровь слабых и равнодушно слушать вопли обездоленных. Как будто Земля решила украдкой взглянуть на то, что же мы тут творим, и она очень разочарована увиденным.

Адам бежит вперед.

Он протискивается сквозь толпу перепуганных солдат, жадно хватающих воздух ртами, которые никак не могут понять, отчего произошло это землетрясение. Он подбегает к Каслу, хватает его, валит его на землю, что-то очень быстро ему объясняет, потом что-то кричит нашим бойцам, одновременно успевая уклониться от шальной пули, поднимает Касла на ноги, и наши начинают отступление.

Солдаты противника спотыкаются и падают один за другим, сбиваясь в жуткие комки из туловищ и конечностей. Каждый пытается убежать побыстрее, и от этого суматоха только усиливается. А я теперь думаю только о том, сколько времени мне еще нужно держать их в этом ужасе, сколько еще мне придется выстоять, как слышу крик Кенджи:

— Джульетта!

Я резко поворачиваюсь и вижу, что он хочет, чтобы я отпустила руку.

И я повинуюсь.

Ветер, деревья, опавшие листья — все это встает на свои места с одним гигантским вздохом, и на секунду все вокруг замирает, и я уже не помню, что это такое — жить в мире, который не разваливается на части.

Кенджи дергает меня за руку, я вскакиваю на ноги, и вот мы уже бежим, мы замыкающие в нашей группе. Он спрашивает меня на бегу, все ли со мной в порядке. А я удивляюсь, откуда у него берутся силы все время тащить на себе Уорнера. Наверное, Кенджи все-таки гораздо сильнее, чем кажется со стороны, и еще я думаю о том, что иногда бываю к нему несправедлива, и вообще надо ему больше доверять. Теперь я понимаю, что он как раз и есть один из моих самых любимых людей на всей планете, и я так счастлива оттого, что с ним тоже все в порядке.

Я так рада, что мы с ним друзья.

Я сжимаю его ладонь и послушно следую за ним к танку, который стоит пустой на нашей стороне поля боя. И тут я понимаю, что нигде не вижу Адама, я не понимаю, куда он делся, и меня охватывает самая настоящая паника. Я кричу, зову его по имени, пока не осознаю, что он держит меня за талию и уже что-то шепчет мне на ухо, и мы все еще пригибаемся от выстрелов, которые звучат уже где-то вдали.

• Предыдущая
• 63/101
• Следующая