Разгадай меня - Мафи Тахира - Страница 90

• Предыдущая
• 90/101
• Следующая

Он дотрагивается до моей щеки.

Мягко-мягко, как будто и сам не верит, что я настоящая, как будто если он подойдет поближе, я растворюсь в воздухе («посмотрите-ка, ее тут больше нет, она только что исчезла»!). Его пальцы гладят мою щеку, медленно, очень медленно, потом они заходят назад, к затылку, а щеку гладит теперь только один большой палец.

Сам он не сводит с меня глаз, словно ждет от меня помощи или каких-то ободряющих или, наоборот, недовольных слов. Он как будто ждет моей реакции: вот я сейчас начну пронзительно кричать, или расплачусь, или попросту убегу прочь, но ничего подобного не происходит. Мне кажется, я не смогла бы сдвинуться с места, даже если бы сама этого захотела. Но я не хочу. Мне хочется оставаться тут. Именно тут. Мне хочется изображать из себя парализованную, ну хотя бы на несколько секунд.

Он придвигается ко мне, но всего на пару сантиметров. Другой своей рукой он тоже касается моего лица.

И теперь держит его с двух сторон, да так, как будто я вся сделана из тончайших и нежнейших перьев.

Он смотрит на свои руки и не может поверить тому, что только что поймал ту самую птичку, которая постоянно улетала от него. Руки у него немного дрожат, совсем немного, но я чувствую эту дрожь на своей коже. И куда-то исчезает тот мальчишка с оружием в руках и скелетами в шкафу. Эти руки, которые сейчас держат меня, никогда прежде не держали оружия. И не касались смерти. Эти руки идеальные. Они добрые и нежные.

Он чуть наклоняется ко мне. Мы дышим и не дышим, и между нами бьются сердца, а он так близко… он так близко, и я уже не чувствую под собой ног. Я не чувствую свои пальцы, и холод, и пустоту комнаты, потому что я сейчас могу чувствовать только его. Он везде, он заполняет собой все вокруг, и он шепчет:

— Пожалуйста.

Он говорит мне:

— Пожалуйста, не стреляй в меня больше.

И целует меня.

Его губы мягче всего, что я знаю. Они мягкие, как первый снегопад. Это как будто вгрызаться в сладкую вату. Это как будто ты растаяла полностью и теперь плывешь по поверхности воды, не имея вообще никакого веса. И мне так сладко, так беззаботно и сладко…

Но тут все меняется.

— О Боже!..

Он снова целует меня, на этот раз сильнее, в его поцелуе больше страсти и отчаяния, как будто он решил овладеть мною, как будто он вознамерился навсегда запомнить ощущение моих губ на своих губах. Его вкус и запах сводят меня с ума, он весь состоит из жара и желания и еще перечной мяты, но мне хочется большего. Я только что начала втягивать его в себя, наслаждаться им, как вдруг он отстраняется от меня.

Он дышит так, будто лишился рассудка. Он смотрит на меня так, словно внутри его что-то сломалось, как будто он только что проснулся, и все. Что с ним только что происходило, было лишь кошмаром и в реальности не существовало. Как будто все-это-только-дурной-сон-который-казался-реальностью-но-вот-сейчас-он-проснулся-и-он-в-полной-безопасности-и-все-теперь-у-него-будет-хорошо-и-еще…

Я рассыпаюсь.

Я рассыпаюсь на составные части, влетаю в его сердце настоящей бедой.

Он ищет мой взгляд, он хочет в нем что-то увидеть, увидеть там серию «да» или «нет» или, может быть, намек на то, что я не против продолжить, а мне сейчас хочется утонуть в нем. Я хочу, чтобы он целовал меня. Целовал, пока я не потеряю чувства в его объятиях, пока я не перестану ощущать собственное тело, пока я не взлечу в новое пространство, которое будет принадлежать нам двоим целиком и полностью.

Слов нет.

Только его губы.

Снова и снова.

Он торопится, он переполнен чувствами, как будто не может больше позволить себе медлить, как будто ему нужно успеть так много прочувствовать и ему не хватит тех лет, которые остались впереди. Его рука путешествует по моей спине. Он изучает все изгибы моего тела. Он целует мою шею, горло, плечи, и его дыхание становится все более частым и таким отрывистым. Внезапно его пальцы оказываются у меня в волосах, и я чувствую, как кружится у меня голова. Я тянусь к нему, я кладу руки ему на затылок, я прижимаюсь к нему и ощущаю ледяную жару и боль в каждой клеточке моего тела. Я с таким отчаянием хочу его, что это становится жизненной необходимостью. С моим желанием не может посоперничать ни один счастливый момент во всей моей жизни.

Я прижата к стене.

Он целует меня так, словно весь мир сейчас вот-вот рухнет со скалы, а он решил удержаться и только для этого прочно вцепился в меня, словно он изголодался по настоящей жизни и любви, и он сам никогда и не знал, как это может быть здорово — находиться вблизи кого-нибудь. Как будто он впервые ощущает не голод, а что-то другое, и теперь ему непонятно, каким образом он должен заставить себя остановиться, он не умеет кушать маленькими кусочками, он вообще не знает, как можно что-то делать не спеша, а, как говорится, с толком, чувством и расстановкой.

Мои пижамные штаны падают на пол, и всему виной его руки.

Я в его объятиях, я остаюсь в трусиках и майке, которые лишь чуточку прикрывают мое тело, а он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, чтобы упиваться видом полунагой девушки. Он говорит: «Какая ты красивая!» и еще: «Ты невероятно красивая!» — после чего снова заключает меня в объятия. После этого он подхватывает меня на руки и несет к моей кровати. В следующее мгновение я уже лежу на подушках, а он сидит верхом у меня на бедрах, но почему-то без рубашки, и я никак не могу понять, куда же она подевалась. Я знаю только одно: я смотрю в его глаза и понимаю, что в этом моменте мне не хочется менять ничего, ни малейшей детали.

У него есть сто тысяч миллионов поцелуев, и все их он готов отдать мне.

Он целует мою верхнюю губу.

Потом нижнюю.

Потом подбородок, кончик носа, несколько поцелуев достается лбу, обоим вискам, щекам, после чего он осыпает поцелуями контур моего лица. После этого настает очередь шеи, ушей, и тут

его руки

начинают

скользить

вниз по моему телу. Он сам начинает спускаться вдоль моего тела, но неожиданно его грудь зависает у меня над бедрами, и в следующий миг он словно исчезает. Я смутно различаю его макушку и изгиб плеч, я вижу как поднимается и опускается при дыхании его спина. Его руки пробегают по моим ногам и снова вверх, по ребрам, по пояснице и снова вниз, чуть задерживаясь у бедер. Его пальцы оттягивают резинку моих трусов, и я начинаю ловить ртом воздух, которого мне катастрофически не хватает.

Его губы касаются моего оголенного живота.

Это скорее легкое дуновение, а не поцелуй, но в тот же миг что-то взрывается у меня в голове. Это прикосновение перышка к моей коже там, где мне уже ничего не видно. А мой мозг начинает разговаривать на тысяче разных языков, ни один из которых я не понимаю.

И я чувствую, что теперь он направляется вверх по моему телу.

Он оставляет на нем огненную дорожку, один поцелуй за другим, и мне кажется, что долго я этого не выдержу. Я не смогу все это пережить. В моем горле формируется крик, я должна освободиться, и я цепляюсь пальцами в его волосы и подтягиваю его к себе.

Я должна сейчас сама поцеловать его.

Но мои пальцы только скользят по его шее, груди и туловищу, я понимаю, что никогда еще ничего подобного не испытывала, не до такой степени, потому что в любой момент я готова взорваться, и каждый вдох может стать последним, потому что одного прикосновения будет достаточно, чтобы поджечь весь мир сразу. Я забываю обо всем на свете, об опасности, об ужасах завтрашнего дня, и я даже не помню, почему я забываю об этом, что именно я забываю, потому что-то я уже забыла. Ни на что сейчас нет сил обращать внимание, есть только его глаза, горящие глаза. А еще его кожа, оголенная. И его тело — само совершенство.

И мое прикосновение не доставляет ему никаких неудобств.

Он осторожен со мной, он не давит на меня, он упирается локтями о кровать. Наверное, я улыбаюсь ему, потому что он улыбается мне в ответ, но при этом улыбка у него такая, словно он окаменел. Он дышит так, как будто забыл, как это делается. Он смотрит на меня, как будто не знает, как нужно правильно смотреть. Он будто колеблется и не знает точно, можно ли ему позволить мне видеть его таким. Как будто он и сам не понимает, как можно быть таким нежным и ранимым.

• Предыдущая
• 90/101
• Следующая