Принцесса пиратов - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/114
- Следующая
– Масин фон Крунув, студент четвертого курса, факультет некромантии, троечник, – радостно улыбаясь, отрапортовала Листик.
– Троечник – это хорошо! – непонятно чему обрадовалась новенькая. – И то, что «некромант» четвертого курса, тоже хорошо! У меня завтра как раз третья пара у них, после представления «боевикам».
– Но как у тебя, о прекрасная незнакомка, может быть третья пара у нас? У четвертого курса? – удивился Масин.
– Буду с вами знакомиться, заодно и знания проверю, особенно у некоторых троечников, – хищно улыбнулась бронзововолосая красавица. И очень ласково добавила: – Меня Стэлла на четвертый курс поставила, сказала, что первые три доверять нельзя, могу поубивать.
Масин почувствовал неладное, слишком необычно себя вела эта новенькая и магистра Вилари назвала по имени. И как-то странно отозвалась о себе, намекнув, что более строгая, чем магистр Вилари, хотя нынешняя завкафедрой была куда строже ушедшего в секретариат Высшего Синклита магов магистра Вайлента.
Пока теряющийся в догадках студент хлопал глазами, новенькая представилась:
– Ну что ж, будем знакомы, магистр Ларнийская.
– Э-э-э, очень приятно… – промямлил Масин, у которого глаза сразу сделались большими и круглыми. Потом он, еще больше выпучив глаза, спросил: – Но это же комната студенток, преподавательское крыло…
Леди Саманта довольно часто бывала в комнате у Милисенты и Листика, но вот так, по-домашнему, никогда не сидела в халате и не расчесывала волосы. Магистр Клейнмор, узнав, где поселилась новый магистр его факультета, тоже выразил свое недоумение, заметив, что преподавательнице как-то не по статусу жить в комнате вместе со студентками. На что леди Рамана с присущей ей самоуверенностью заявила, что там ей очень нравится и именно там ей будет удобнее всего. Что если преподавателю жить в комнате студенток не положено, то пусть считается, что это студентки живут у преподавателя, на этот счет запретов же нет?
Новый магистр оказалась специалистом, великолепно знающим некромантию, хотя и проходила по кафедре «боевиков». Леди Ларнийская была очень требовательной и строгой, поэтому заслужила у студентов прозвище – Дракон. Студенты сами не подозревали, как они близки к истине.
Это было более полугода назад, сейчас уже была середина весны, учебный год приближался к концу. Скоро экзамены, а там и летняя магическая практика. А пока все были заняты делом, и Кузя жарила блинчики, время от времени отгоняя от края сковородки саламандру, которая пыталась откусить кусочек блина.
– Ну подожди, когда дожарю! Вот же нетерпеливая какая! Тебя ведь тоже угощу! – сердито покрикивала Кузя.
– Гм, – слегка кашлянула Милисента.
Рамана и Листик сразу же прервали свои занятия и вопросительно посмотрели на королеву. Именно королеву, потому что Милисента сейчас занималась делами государственной важности. А она, подняв лист бумаги, потрясла им в воздухе:
– Вот, письмо от графа Клари!
– Совершенно секретное? – уточнила Листик.
– Граф других не пишет, – пожала плечами Милисента.
– Мне заткнуть уши? – спросила Кузя.
– Не-а, ты пока в работе на иностранные разведки замечена не была, – отрицательно помотала головой Листик. И, увидев высунувшуюся из камина любопытную мордочку саламандры, девочка, обращаясь к ней, строго сказала: – А ты заткни!
– А она что, была замечена? – усмехнулась Рамана.
– Пока нет, – важно произнесла Листик, – но режим секретности надо соблюдать!
Маленькие брауни запищали, они не знали, что такое «режим секретности», но на всякий случай спрятались под одеяло.
– Вот на драконьем архипелаге происходят какие-то непонятки, очень напугавшие венисийцев. Они даже решили к нам чрезвычайное посольство направить, с нашим знакомым во главе. Дней через двадцать у нас будут.
– Опять на троне сидеть и щеки надувать? – спросила Листик. – А торжественный банкет с мороженым потом будет?
– Не знаю, там посмотрим. Пока надо бы глянуть, что там и как, на драконьем архипелаге. Ночью слетаем.
– Листик, я давно хотела тебя спросить, зачем ты надуваешь щеки, когда сидишь на троне? – поинтересовалась Рамана.
– Ну так я же на троне занимаюсь важными государственными делами! – ответила девочка.
– Милисента, когда занимается государственными делами, щеки не надувает же.
– Так она королева! Она и так очень важно и солидно выглядит, я тоже так должна, – ответила Листик и надула щеки, так комично надула, что обе девушки не выдержали и засмеялись.
Тарвиано Чевелинни с поклоном передал свои верительные грамоты королеве Милисенте. Королева, милостиво кивнув и так же милостиво улыбнувшись, приняла пергамент, развернула его, сделала вид, что внимательно читает. Свернула и передала рядом сидящей принцессе. Та с важным видом взяла свернутый в трубочку лист и с еще более важным видом уселась на него. Посол Венисийской торговой республики с облегчением вздохнул. Он не сомневался, что его чрезвычайное посольство будет принято, но на душе лежал камень, а под ним шевелился маленький червь сомнения. Посол продолжал сохранять торжественный и невозмутимый вид, хоть внутренне облегченно вздохнул – упавший с души камень задавил нахального червяка. Об этом странном обычае, когда принцесса в знак одобрения садится на верительные грамоты, послу рассказал постоянный представитель республики в Зелии. Рассказал сразу же, как только чрезвычайное посольство прибыло в столицу королевства.
– Вы знаете, ваша милость, когда вы передадите свои верительные грамоты, не удивляйтесь, если они будут переданы принцессе и та на них сядет. Это очень хороший знак! Этим странным действием королева показывает, что она готова вести переговоры. Если же этого не произойдет и грамоты сразу будут переданы министру иностранных отношений, то переговоры обречены на неудачу. Такой вот непонятный обычай при здешнем королевском дворе!
Четвертый нобиль республики тогда улыбнулся, он вспомнил свой визит в Зелию почти годовой давности. Чевелинни не стал рассказывать постоянному посланнику, как возник этот обычай. Видно, обладающая не только хорошей деловой хваткой, но и оригинальным чувством юмора королева решила вот таким образом превратить оплошность своей младшей сестры в такой оригинальный, вызывающий изумление обычай. Но, зная все это, чрезвычайный посол все равно волновался. Заметив это, принцесса надула щеки, что, вероятно, должно было означать грозный вид. Увидевшая гримасу своей сестры королева улыбнулась, легко спрыгнув с трона и взяв посла под руку, утянула его к окну. При этом королева игнорировала удивленные взгляды и шепот присутствующих.
– Ваше величество… – изумленно выдохнул посол.
– А как же этикет? Дипломатический протокол? – продолжила за него королева и указала на трон. Там продолжавшая так же важно надувать щеки принцесса держала в обеих руках по огненному шару. Королева, улыбаясь, продолжила: – Традиции – это святое! Что такое дипломатический протокол по сравнению с традициями? Ваше посольство тогда было первым, и вам повезло, что Листик была в хорошем настроении, а то бы могла придумать что-то другое, например, хождение строем по залу с пением походных песен. Сегодня это пришлось бы вам повторить.
– Ваше величество, неужели вы допустили бы подобное сумасбродство этой девочки? – ужаснулся посол, он представил себя марширующим и распевающим песни в течение трех часов.
– Почему бы и нет, – пожала плечами королева. – Ведь все послы, которые прибывают в Заскийский султанат, чтоб вручить султану верительные грамоты, ползут к нему на животе. И это не считается чем-то необычным, такая там традиция. То почему бы и мне не ввести какую-нибудь не менее экзотическую традицию? А придумать ее надо бы поручить сестре, у нее совершенно буйная фантазия, когда надо придумать что-нибудь этакое. Например, взять за основу ритуал султаната и дополнить его песней, Листик очень любит различные песни.
У посла тоже было хорошо развитое воображение, он представил себя ползущим к королевскому трону на животе и при этом распевающим строевые песни, а ведь пришлось бы, традиция – это святое!
- Предыдущая
- 3/114
- Следующая
