Принцесса пиратов - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/114
- Следующая
Матросы заулыбались, а капитан ответил:
– Конечно, нет! Просто подправить то, что уже есть, уж очень красиво у леди Лионе… У Листика выходит!
– Ну разве что самую малость добавить! – сказал один из матросов.
– Но этим мы не решим главную проблему. – Капитан выжидательно посмотрел на Милисенту. – Согласен, орков сейчас узнать нельзя, совсем другие лю… мм… орки. Но с людьми-то так не выйдет, изменение татуировки не изменит внешность.
Милисента обернулась и тем же хрипловатым голосом обратилась к Тремазу и другим наемникам:
– Кто-то из вас хочет попробовать сменить внешность?
Тремаз задумался, но тут вмешался Трапыр:
– А давай я! Я поспорил, я и проверю.
Листик улыбнулась и спросила:
– Татуировки менять будем?
– Ага! – ответил наемник, подмигнув Листику, все засмеялись. Трапыр снял рубашку, всем своим видом показывая, что штаны снимать не будет. На его спине был изображен храм Единого с куполами, на груди – девушка в профиль, на предплечье – орел. Листик неодобрительно поцокала языком и быстро стала водить руками по татуировкам. Картинки преобразились, стали ярче, объемнее. Орел, при движениях наемника, казалось, махал крыльями. А девушка… Трапыр глянул в зеркало, стараясь посмотреть на свои обновленные татуировки, и враз севшим голосом спросил:
– Откуда?! Откуда ты ее знаешь? Знала?! Она же…
Листик грустно улыбнулась, а Милисента, положив наемнику руку на плечо, сказала:
– Это ты подсказал. Нет, Листик не читала твои мысли, просто ты очень хотел, чтоб эта девушка… В общем, ты хотел именно это видеть, а Листик просто следовала твоему желанию.
– Ты лучше на свою рожу посмотри! – хмыкнул Тремаз. – Я если бы не видел, как тебя Листик изменяла, то, встретив на улице, прошел бы мимо и не поздоровался!
– Не уважаешь? – хмыкнул в ответ Трапыр, поворачивая зеркало так, чтоб рассмотреть свое лицо. Рассмотрев, он еще раз хмыкнул: – Да, я бы тоже не поздоровался, на другую сторону улицы перешел бы, уж очень суровый мужик! Но мне нравится! Листик, а нельзя ли так и оставить? Ну после всего, когда мы…
– Ага, – ответил орчонок. – Можно. Я же чуть-чуть поменяла, магии здесь самая капелька.
– Да, магии я не чувствую, – подтвердил капитан Каратто, а Трапыр достал серебрушку и вложил в ладонь орчонка.
Листик трудилась целый день, да еще большую часть следующего прихватила. Команду «Летящей», как и сам корабль, теперь было не узнать, команда под руководством капитана Каратто тоже потрудилась, изменяя свою шхуну.
На третий день, после всеобщего изменения, утром Листик вышла на палубу, она с сожалением смотрела на море, такое манящее, но Милисента купаться запретила, сказав, что подобные действия нарушат всю маскировку. Листик собралась тяжело вздохнуть, как ее окликнул капитан:
– Юнга Листик! Почему бездельничаешь? Приступай к своим обязанностям!
– Есть, капитан! – браво ответила Листик и радостно закричала: – Полундра! Свистать всех наверх! Якоря поднять, вам в селезенку! По местам стоять! Три тысячи морских демонов! Всем майна! Или вира? Не помню точно. – Листик пожала плечами и еще громче закричала: – Пожжжарная тревога! Человек за бортом! Все на абордаж!
– Листик, что ты делаешь? – спросила Миларимо, она и остальные девушки, да и почти вся команда, всполошенные криками Листика, высыпали на палубу.
– Как – что? Я же юнга! Выполняю свои обязанности, командую!
– Юнга не командует, он сам выполняет команды! – строго сказал капитан.
– Да? – удивилась Листик. Немного подумав, добавила: – Ладно, тогда командуй.
– Юнга Листик, драить палубу!
– А? – еще больше удивилась девочка, вернее, орчонок.
– Драить – это значит мыть, – подсказала Милисента.
– Чего ее мыть? – Листик в недоумении посмотрела на палубу. – Она же чистая!
– Палуба чистой не бывает, но, если даже она чистая, ее все равно надо драить! – строго сказал Каратто и снова скомандовал: – Юнга Листик! Вперед, драить палубу! И чтоб палуба была чистая!
– Есть, капитан! – ответил юнга-орчонок и, схватив ведро, бросился набирать забортную воду, потом, взяв швабру, начал драить палубу. При этом Листик тихонько ворчала про себя:
– Чего ее драить, если она чистая, а если чистой не бывает, то тем более драить не надо! Что-то не сходится, а, ладно, если надо, чтоб палуба, которая не бывает чистой, стала чистой, то я ее счаззз отмою, то есть отдраю!
– Отлично, юнга! Ты будешь хорошим матросом, – удовлетворенно заметил капитан, оценив усилия Листика, которая яростно терла палубу.
– Ага! – ответил орчонок, но, видно что-то вспомнив, вытянулся: – Так точно!
– Эх, какой бы был матрос, – с улыбкой сказала Киламина.
Листик драила палубу до обеда, и к обеду палуба блестела. Груан и Трапыр даже шумно поспорили, можно ли в палубу смотреться, как в зеркало, или нет. Правда, в этот раз их спор не сопровождался денежным закладом, видно, спорили они просто так, из любви к искусству.
После обеда капитан нашел юнге новую работу – чистить медные детали и якорную цепь. К ужину все медные детали сверкали, так что больно на них было смотреть, а якорная цепь не была такой чистой даже после ее изготовления. Но надо сказать, что Листик немного смухлевала, она помогла себе магией.
И вот сегодня Листик стояла, смотрела на восход солнца и вздыхала, ей очень хотелось купаться.
– Мне тоже хочется, – произнесла подошедшая сзади Милисента. – Очень хочется, но я же терплю.
– Ой, Мил, мне хочется больше!
– Ага, Ли, сейчас скажешь, что я не вздыхаю так, как ты, поэтому мне хочется меньше. – Милисента потрепала орчонка по жестким черным волосам. Потом Милисента оперлась рядом с Листиком о фальшборт и задумалась. Минут пять орчанка и орчонок стояли молча, не выдержавший молчания орчонок спросил:
– Мил, ты чего?
– Думаю, – ответила орчанка.
– Тяжело быть королевой, – вздохнул орчонок. – Все время думать приходится! А о чем ты думаешь?
– Да вот думаю, откуда тот эльфенок взялся, которого мы в Граоне выкупили. Дети у эльфов редко рождаются, они над каждым ребенком трясутся. Чтоб у эльфов пропал ребенок, и они его не искали, такого просто быть не может! Причем этого ребенка начинают искать эльфы всех кланов, даже враждующих. И рано или поздно найдут и жестоко накажут похитителей, чтоб другим неповадно было. А тут, в обычном рабском загоне… Обычно если похитили эльфенка, то хорошо прячут, а тут как будто напоказ выставили! Очень странно! Причем тот работорговец продавать детей не собирался. Он же сразу пытался заломить такую большую цену, чтоб я отстала.
– Думаешь, ловушка? – спросила Листик, ставшая серьезной.
– Очень на это похоже, вот только как-то грубо сделанная. И тот торговец растерялся, когда мы на него наехали…
– Испугался! – заявила Листик.
– Ага, твоих когтей и зеленых глаз.
– Не-а, – отрицательно покачала головой Листик, – огненных ведьм!
– Именно, – согласно кивнула Милисента. – Смотри, что выходит: дети выставлены как будто напоказ, но продавать их не собираются. Причем остальные дети набраны так, чтоб эльфенок сразу в глаза не бросался. Работорговец назначает большую цену, покупатель начинает торговаться, а этот купец подает кому-то весточку. И покупателя берут тепленьким или устанавливают наблюдение.
– Мил, это получается, что за тем купцом, которому я поручила отвезти детей, погоня будет? – забеспокоилась Листик.
– Не думаю. Слишком быстро мы все сделали, пока работорговец пришел в себя, именно работорговец, а не кто-нибудь из его охраны, это он должен был подать знак о том, что нашлись те, кто заинтересовался эльфенком, ты уже отправила детей. Если и будут искать, то нас, «Летящую по волнам». Скорее всего, они решат, что дети на нашем корабле. Ведь ты их завела на нашу шхуну, а потом уже в темноте переправила к тому купцу, и он сразу же и отплыл в Венисию, – улыбнулась Милисента.
– Станут искать нас, а мы пропали, – захихикала Листик.
- Предыдущая
- 57/114
- Следующая
