Тень ворона - Питерс Эллис - Страница 23
- Предыдущая
- 23/68
- Следующая
Уединившись со своей подопечной в полутемном сарайчике и усадив ее на лавку, Кадфаэль занялся жаровней. Зимой он никогда не гасил ее на ночь, оставляя тлеющие угли, чтобы днем при необходимости можно было сразу разжечь огонь. В другие времена года монах каждый раз разжигал жаровню заново, благо это было нетрудно. Отвары, которые у него хранились в сарайчике, не требовали особого тепла, но многие из них могли испортиться на морозе.
Толстый слой дерна, прикрывавший угли, показался Кадфаэлю совсем свежим, куски были уложены заботливо и как следует, под ними надежно теплился огонек. Стало быть, ночью здесь побывал кто-то, кто хорошо знал, как, не нарушив порядка, достать лампаду и топливо и как надо обходиться с жаровней, оставив после себя все так, как было. Бенет оставил мало следов, но все же достаточно, чтобы можно было догадаться о его ночном посещении. Складывалось даже впечатление, что он не особенно старался скрыть это от Кадфаэля и не пытался его обмануть. Главным образом он позаботился о том, чтобы оставить все после себя в должном порядке, не стараясь утаить, что побывал в сарайчике.
Кадфаэль согрел воды в котелке и развел в ней настой из буквицы, живокости и маргаритки, чтобы промыть рану на лбу Диоты и ссадины на руках. После падения на мерзлую землю на ладонях у нее остались длинные царапины, пучком разбегавшиеся от запястья к основанию большого и указательного пальца. Диота послушно дала обработать свои раны, глядя перед собой невидящим взором.
— Как же это тебя угораздило так сильно ушибиться? — спросил Кадфаэль, отирая засохшую у нее на виске кровь.
— Не остереглась я, не до себя было, — ответила женщина так просто, что он принял ее слова за чистую правду.
Стоя над сидящей Диотой и промывая рану у нее на лбу, Кадфаэль мог ее хорошо рассмотреть. Продолговатое овальное лицо с тонкими чертами, тяжелые веки, прикрывавшие немного выпуклые глаза, и красиво очерченный рот с устало опущенными уголками. Седоватые волосы были гладко причесаны и стянуты на затылке в тугой узел. Рассказав все, что было нужно, и сложив с себя ответственность, женщина сидела спокойно и неподвижно, позволяя монаху делать с собой все, что нужно.
— А теперь тебе надо бы отдохнуть, ведь ты всю ночь не могла спать от беспокойства да еще так ушиблась. Теперь уж отец аббат обо всем позаботится и сделает все, что полагается. Ну вот, готово! Я не буду накладывать повязку, на воздухе ранка скорее заживет. Но как только тебя отпустят, иди к себе домой и постарайся не застудить больное место, чтобы не загноилось.
Кадфаэль неторопливо начал прибирать ненужные уже вещи, давая женщине время отдышаться и подумать.
— Твой племянник работает у меня. Ты это сама, конечно, знаешь. Помнится, ты как-то навещала его тут в саду. Славный парнишка твой Бенет!
На несколько мгновений Диота замешкалась.
— Да, сколько его помню, он всегда был таким.
И тут в первый раз за все это время ее лицо озарилось бледной улыбкой.
— Прилежный и трудолюбивый юноша! — похвалил Кадфаэль. — Мне будет очень его не хватать, если он уйдет от меня. Но он заслуживает того, чтобы ему поручили более серьезное дело.
На это замечание Диота не откликнулась. Молчание ее красноречиво показывало, что слова так и вертятся у нее на языке и она с трудом удерживается, чтобы не заговорить. Однако больше она ничего не сказала, кроме сдержанных слов благодарности после того, как Кадфаэль проводил ее обратно на монастырский двор, где их еще на повороте из-за живой изгороди встретил многоголосый гомон, — казалось, что жужжит потревоженный улей. Там был аббат Радульфус, к нему со всех сторон стекались взволнованные монахи, которые, сгорая от любопытства, и думать забыли о сне.
— У нас есть основания полагать, — без лишних предисловий приступил к делу Радульфус, — что с отцом Эйлиотом произошел несчастный случай. Вчера поздно вечером он вышел из дома, направляясь в сторону города. Это было до повечерия, и с тех пор о нем ничего не слышно. Домой он не возвращался и не присутствовал на нашем богослужении. Возможно, он поскользнулся и упал и всю ночь пролежал на морозе из-за того, что потерял сознание или сломал ногу. Я приказываю тем из вас, кто не провел всю ночь в церкви, как можно скорее подкрепить себя пищей и отправляться на поиски. В последний раз его видели перед повечерием. Он шел мимо наших ворот, направляясь в город. Начав оттуда, мы должны проверить все дороги, на которые он мог свернуть, ибо кто знает, куда его могли вызвать по делам прихода. Те же из вас, кто всю ночь принимал участие в службе, должны сейчас поесть и поспать. Я освобождаю вас от богослужения, чтобы по возвращении ваших братьев вы могли вместо них продолжить поиски. Роберт, проследи за этим! Брат Кадфаэль покажет, где он в последний раз видел отца Эйлиота. Для поисков братьям лучше разделиться по двое или по трое, потому что, если он разбился и не может встать, понадобится по крайней мере двое носильщиков. А я буду молиться, чтобы он поскорее отыскался живым и по возможности невредимым.
Когда толпа стала расходиться, Кадфаэль успел вовремя перехватить уже удалявшегося Бенета. Юноша казался расстроенным, его виноватое лицо отражало полную растерянность. При виде Кадфаэля он состроил ему недоуменную мину и отчаянно потряс головой, словно хотел избавиться от какого-то наваждения.
— Сегодня я тебе не понадоблюсь, так. что, пожалуй, пойду.
— Нет, — решительно остановил его Кадфаэль. — Никуда ты не пойдешь, потому что тебе надо присмотреть за вдовой Хэммет. Проводи ее домой, если она захочет, или найди ей теплый уголок в привратницкой и побудь с нею. Я помню, где в последний раз встретил священника, и покажу братьям, откуда им начинать поиски. Если меня будут спрашивать, скажи, что я скоро вернусь.
— Но ты же почти всю ночь не спал, — попытался возразить Бенет.
— А ты? — спросил Кадфаэль и, не дожидаясь ответа, направился к воротам.
В темноте отец Эйлиот пронесся мимо, словно черная стрела, пущенная из лука, он был слеп и глух ко всему вокруг и даже не услышал приветствия Кадфаэля, которое громко раздалось в звенящем от мороза воздухе. С того места, где священник разминулся с Кадфаэлем, он мог направляться к мосту, В таком случае срочное дело, по которому он спешил, ждало его в городе. Но с таким же успехом он мог куда-нибудь свернуть, не доходя до моста. На его пути по тракту было четыре ответвления. Одна дорожка сворачивала направо и вела в прибрежную низину Гайи, где почти на полмили раскинулись монастырские угодья: возделанные поля, огороды и фруктовые сады. За низиной начинался лес, где находились несколько хуторов. Две тропинки сворачивали налево, огибая мельничный пруд, по берегам которого с обеих сторон стояло по три домика. Первая тропинка вела мимо домов к мельнице, а вторая вела к домам по другую сторону пруда, но обе они упирались в Меол. Еще одна дорога отходила от тракта налево почти перед самым мостом. Это был узкий, но оживленный проселок, ведущий к деревянному мосту, перекинутому через Меол недалеко от того места, где он впадал в Северн. Затем проселок уходил на юго-восток, где начинались леса, за которыми пролегала граница с Уэльсом.
- Предыдущая
- 23/68
- Следующая
