Тысяча Сынов - Макнилл Грэм - Страница 47

Медленно, метр за метром, Тысяча Сынов были вынуждены пятиться назад.

— Хатхор Маат! — крикнул Магнус. — Подорви их силы!

Капитан Третьего братства стукнул себя кулаком в грудь и направил свою волю на помощь боевым братьям. Стоявший рядом Гастар и остальные Павониды присоединились к нему и обрушили на противника всю мощь биоманипуляций.

Невидимые потоки эфирной энергии устремились навстречу Космическим Волкам. Они блокировали мозговые центры, изменили направление электрических импульсов и быстро вывели кислород из крови, текущей от легких. Эффект проявился немедленно.

Тела Космических Волков взбунтовались, и строй нарушился. Руки и ноги свело судорогами, сердечные мышцы резко сократились, и воины утратили контроль над своими мускулами. Они дергались, словно марионетки в руках обезумевшего кукловода. Ариман видел, как Амлоди Скарссен упал на одно колено, щит выпал из непослушных пальцев и его тело явно отказывалось подчиняться командам мозга.

Волк Повелитель заскрипел зубами, и из ротовой прорези его маски показались клочья кровавой пены. Нервную систему Космических Волков раздирали противоречивые импульсы, заставлявшие их биться в агонии. Безответственная демонстрация силы Хатхором Маатом, доставляющая ему явное удовольствие, привела Аримана в ярость. Все Павониды отличались злобной самонадеянностью, но это было уже слишком.

— Прекрати! — закричал Ариман, не в силах совладать со своим гневом. Он подскочил к Хатхору Маату и, схватив его за руку, развернул лицом к себе. — Хватит! Ты их убиваешь!

После чего он послал в ауру Павонида импульс белого шума, и капитан Третьего братства вздрогнул.

— Что ты делаешь? — возмущенно спросил Хатхор Маат.

— Пытаюсь тебя остановить, — сказал Ариман. — Освободи их.

Хатхор Маат гневно уставился на него, потом перевел взгляд на Магнуса. Ариман схватил его за края оплечья.

— Прекрати это сейчас же! — потребовал он.

— Уже сделано, — огрызнулся Хатхор Маат и оттолкнул Аримана.

Ариман снова повернулся к Космическим Волкам и с облегчением перевел дыхание. Энергетический поток Павонидов ослаб. Воины в серых доспехах лежали на мостовой. Наступление сорвалось, боевой запал был утрачен. Амлоди Скарссен, с трудом превозмогая раздирающие тело спазмы, поднялся на ноги. От этого усилия глаза у него налились кровью и все тело била крупная дрожь.

— Я... знаю... вас, — прошипел Скарссен, с трудом выговаривая каждое слово. — Всех... вас...

— Я же сказал тебе — прекратить! — закричал Ариман, оборачиваясь к Хатхору Маату.

— Я так и сделал, — возмутился Хатхор Маат. — Клянусь!

Внезапно Ариман ощутил рядом с собой сильнейшую пульсацию энергии, а потом увидел, что Гастар дрожит так же сильно, как и Амлоди Скарссен. Он заглянул в его ауру и ощутил горячий выброс ужаса, смешанного с извращенной энергией.

Ужасающее узнавание признаков вызвало тошнотворный страх.

Хатхор Маат увидел все это одновременно с ним, и оба воина, подскочив к Гастару, сбили его с ног и попытались прижать к земле, несмотря на сильнейшие конвульсии.

— Держи его крепче! — крикнул Ариман, стараясь справиться с застежками нагрудной брони.

— Пожалуйста, не надо! — молил Хатхор Маат. — Держись, Гастар! Сопротивляйся!

Ариман сорвал шлем Гастара и отбросил его в сторону. Перед его глазами повторялось то, чего он надеялся больше никогда не увидеть.

Плоть Гастара бурлила активностью, она скручивалась и изгибалась самым невероятным образом, а мышцы и кости его черепа уже начали увеличиваться. Полные ужаса глаза воина превратились в светящиеся красные сферы, похожие на тлеющие угольки.

— Помогите! — прохрипел Гастар.

— Перерождение плоти! — крикнул Ариман.

Он еще старался удержать Гастара, но изменения в теле его товарища были настолько же ужасными, насколько неотвратимыми. Тело под броней стало так стремительно расти, что нагрудная пластина треснула по центру и из-под нее показалась бурлящая масса. Из ставшей необычайно податливой плоти выступили энергетические вены, поблескивающие беловатым светом.

Гастар закричал, и Ариман, ошеломленный воспоминаниями о смерти Ормузда, вырвавшимися из потаенных уголков сознания, на мгновение ослабил хватку. Гастар отбросил от себя их обоих. Его тело раздулось от безобразных наростов мышц, местами покрылось коростой, а кое-где вспучились отвратительные пузыри влажной плоти.

С противным шлепаньем и треском деформирующихся костей тело Гастара внезапно поднялось, хотя в этой горе плоти уже невозможно было найти ничего похожего на конечности. Вокруг раздувшейся туши вспыхнули завихрения энергетических потоков, и пронзительный крик превратился в булькающий хохот безумца.

— Убейте его! — раздался чей-то вопль, но Ариман даже не понял, кому принадлежит голос.

— Нет! — заорал он, хотя и понимал, что его протест бесполезен. — Это все еще Гастар! Он один из нас!

Воины Тысячи Сынов, в равной степени испуганные и потрясенные, разбежались от переродившегося Гастара. К ним вернулся древнейший страх, ужас прошлого, который они считали давно похороненным.

Из выростов на теле Гастара стали вылетать импульсы ничем не сдерживаемой энергии, его торс и ноги срослись в одну морщинистую колонну из светящейся амебовидной плоти. Гребни из не до конца сформировавшихся мембран хлопали на невидимом ветру, и из множества рудиментарных ртов, открывшихся по всему телу, раздавался злобный смех. Из-под кожи со звонкими щелчками стали выскакивать сотни выпуклых глаз, фасетчатых, как у насекомых, щелевидных, как у рептилий, и молочно-мутных от множества зрачков.

Аримана вдруг охватила неодолимая слабость, словно все его внутренности восстали против привычных форм, и тело задрожало от жажды новой конфигурации.

— Нет, — сквозь стиснутые зубы прохрипел Ариман. — Этому больше не бывать... Я не поддамся! Я Астартес, верный слуга Верховного Правителя Человечества. Я не уступлю!

Воины Тысячи Сынов вокруг него опускались на колени и падали навзничь, пораженные смертоносным вирусом, который распространялся от Гастара со скоростью «Пожирателя жизни». Если не остановить его действие, все они падут жертвами спонтанных мутаций, едва не погубивших их Легион в далеком прошлом.

— Я выживал прежде, — прорычал Ариман, сжимая кулаки, — и теперь тоже выживу!

Решимость придала ему сил, и он сумел направить сознание на Исчисления, стараясь отвлечься от боли и пульсаций плоти. Чем выше он поднимался по уровням Исчислений, тем надежнее становился его контроль над физическим телом, и вскоре Ариман рискнул снова открыть глаза.

Все мышцы ныли от неимоверных усилий, но он по-прежнему был Азеком Ариманом, здоровым телом и духом. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Космические Волки постепенно приходят в себя. То ли поток трансформирующей энергии до них не добрался, то ли они были к нему невосприимчивы. Нервная система, поврежденная Павонидами, уже восстановилась, и Амлоди Скарссен, держа перед собой боевой топор, шагнул к позиции Тысячи Сынов.

Внезапно он ощутил мощный выброс энергии и, перекатившись на бок, увидел, как Магнус Красный шагнул навстречу чудовищно изменившемуся Гастару. Та самая энергия, что уничтожила воина-Павонида, придала Магнусу еще больше сил. Существо, совсем недавно бывшее Гастаром, потянулось к Магнусу, словно желая его обнять, и примарх развел руки, готовый принять его, одарить прощением и милосердием.

Но прогремел выстрел, и тело Гастара взорвалось от снаряда, пробившего ему грудь. Стало так тихо, что Ариман отчетливо услышал звон тяжелой латунной гильзы, упавшей на землю.

Сохранившийся в воздухе дымный след направил взгляд Аримана к огромному пистолету, зажатому в кулаке гиганта, одетого в серый керамит и волчью шкуру.

Пришел Король Волков.

Совершенно неожиданно в памяти Аримана всплыло полузабытое стихотворение, прочитанное в пыльном архиве мериканской полупустыни. Как полагали археологи, эти строки украшали пьедестал памятника, посвященного началу древней и невероятно разрушительной войны: