Самовар с шампанским - Донцова Дарья - Страница 9

• Предыдущая
• 9/58
• Следующая

– Это не удивительно для Парижа, – перебила я полковника. – Мелкие лавочники и рестораторы, как правило, имеют квартиры над своими заведениями. На первом этаже – кафе на десять столиков, на втором – личные апартаменты. Жена на кухне, ее сестра в зале с подносом бегает, мать на кассе, дети полы моют, овощи режут, хлеб из булочной притаскивают. Маленький семейный бизнес, на нем вся Франция стоит.

– Живет Эвиар на… сейчас прочитаю… на Руе Саинт Андре дез артс, – с трудом выговорил Дегтярев.

– Ты мой позор и полная педагогическая Березина, – засмеялась я.

– При чем тут дрезина? – удивился полковник.

– Березина, – повторила я. – На этой реке на территории Белоруссии Наполеон потерпел сокрушительное поражение, точь-в-точь, как я с тобой, когда пыталась вбить тебе в голову зачатки знаний по французскому языку. Улица называется Сент-Андре дез Ар[5]. Коротенькое слово «rue», которое ты прочитал как «руе», произносится «рю» и в переводе означает «улица».

– Хватит умничать, лучше скажи, знаешь где это? – вскипел Дегтярев.

– Конечно, – ответила я, – это шестой округ, около метро Одеон. Улица идет сначала параллельно бульвару Сен-Жермен, потом изгибается и выходит к очень красивому фонтану, за ним много греческих и арабских ресторанчиков. Улочка старая, застроена зданиями семнадцатого-восемнадцатого веков. В том районе много интересного, например, двор Коммерс Сент-Андре[6], там в доме восемь находилась типография, в которой печатал листовки Марат. А в доме девять врач Гильотен испытывал на животных первый действующий экземпляр изобретенной им гильотины.

– Избавь меня от лекций по истории, – зашипел Дегтярев. – Представляешь, сколько времени пройдет, пока мой запрос о Бритвиной доползет до Парижа, и как долго придется ждать ответ на него?

– Французы неторопливы, – согласилась я. – Люди, никогда не бывавшие в этой стране, считают, что там идеальный сервис, но они ошибаются. На обед в парижском ресторанчике потребуется часа полтора, мне всегда хочется треснуть официантку, которая двигается, как сонная муха. Кстати, если желаешь вкусно поесть в Париже, то в районе улицы Сент-Андре дез Ар есть трактирчик «Якобинка», а на улице Мазарини – «Пицца Цезарь»! Ммм! Там так кормят! И, кстати, очень быстро обслуживают, за сорок минут управишься. Но не советую заглядывать в расположенный неподалеку «Прокоп», он считается старейшим заведением Парижа, весь увешан фотографиями посещавших его знаменитостей, однако готовят там гадостно, а весь обслуживающий персонал состоит из ровесников великого французского романиста Оноре де Бальзака, говорят, он в девятнадцатом веке слыл завсегдатаем сего заведения. Слушай, почему бы тебе самому не слетать в Париж? Шереметьево – рукой подать от Ложкина, время в пути три часа с минутами, есть рейс в семь двадцать пять утра, обратно можно сесть на тот, что приземляется в Москве в двадцать три сорок пять. Тебе даже гостиница не понадобится.

– Издеваешься, да? – возмутился Дегтярев. – У меня нет визы, командировку за границу у начальника не выпрошу, и я не говорю по-французски. А вот ты обладаешь всем необходимым. Дашенька, дорогая, ты большая умница, все живенько выяснишь, без тебя, солнышко, я не справлюсь. Если б Жорж не ушел в отставку и не улетел на эти чертовы острова, я бы мог… Хотя нет! Мне по рабочим вопросам с Перье без тебя не договориться.

Я молча слушала полковника. Наш с ним друг, комиссар полиции Жорж Перье[7], два года назад вышел по состоянию здоровья на пенсию, купил дом в теплой стране, живет теперь далеко от Парижа на океане и, кстати говоря, стал хорошо себя чувствовать. Ох, как Дегтяреву нужно, чтобы я смоталась в страну трех мушкетеров. Сейчас он меня называет «Дашенькой, Дашулечкой, солнышком».

– Ну, не даются мне иностранные языки! – воскликнул толстяк. – Они у меня в голове не укладываются.

Мне стало смешно, а полковник продолжал:

– Смотаешься за денек туда-сюда, если не успеешь, переночуешь дома. С Манюней пообщаешься, с Зайкой потреплешься, Хуча погладишь!

– Маша улетела по работе в Нью-Йорк, Зая с близнецами отправилась в Лондон, детей собираются учить в Англии, – остановила я приятеля. – Давай обсудим, что я получу, если помогу тебе?

– Все! – выпалил полковник.

– Да ну? – усомнилась я.

– Все, в разумных пределах, – быстро дал задний ход Александр Михайлович.

– Ладно, – милостиво согласилась я, – билеты в бизнес-класс всегда есть на любой рейс. Так и быть, помогу тебе. Теперь объясни, что мне надо сделать.

Магазин Поля Эвиара смахивал на мышиную норку. Но в крохотном помещении владелец ухитрился разместить кучу товаров. Стены были увешаны плюшевыми и картонными головами разных животных. Недавно в Европу пришла мода вешать в библиотеках и гостиницах имитации охотничьих трофеев. В витринах, стоявших в лавке, теснились магниты в виде круассанов, бутылок вина и тарелок сыра; пластмассовые кружки, кошельки, коробочки, записные книжки, косметички, перчатки, на стойках висели футболки, кепки, фартуки – все с надписями «Paris». Несколько китайских туристок в белых панамах, коротких брючках и сандалиях, надетых на серые носочки, с упоением рылись в большой корзине, из которой торчал флажок «2 евро». Я протиснулась между вертящимися стойками с открытками, подошла к кассе и улыбнулась худенькой рыжей женщине в ярко-зеленом платье:

– Бонжур, мадам!

Она окинула меня взглядом, поняла, что перед ней не туристка, и ответила:

– Бонжур, мадам.

– Простите, это дом семнадцать? – продолжила я.

– О да, – кивнула женщина. – Если ищете кабинет доктора Пасати, то надо повернуть за угол нашего магазина. К врачу вход с другой улицы, вечно все путают.

– Спасибо, мадам, я разыскиваю месье Эвиара, – уточнила я.

Лицо продавщицы вытянулось.

– Месье Поля Эвиара, – добавила я, – вроде он владелец этой торговой точки.

Небольшая дверка за спиной кассирши приоткрылась, появилась девочка лет тринадцати-четырнадцати.

– Мама! Роже разорвал мою тетрадь по математике!

– Я занята, Мари, и лучше вам с братом не скандалить, – поморщилась продавщица.

– Мне с ним что, целоваться? – возмутилась дочь. – Он первый начал! Вечно ты его защищаешь! Оооо! Блокнотики с кошками! Их вчера не было! Можно взять?

– Один! – предупредила мать. – Не больше!

Девочка начала перебирать товар, продавщица взглянула на меня.

– Месье Поль Эвиар, – повторила я, – мне очень надо с ним поговорить.

– Зачем вам Поль? – спросила кассирша.

– У меня есть для него сообщение, касающееся его жены Людмилы Бритвиной, – ответила я.

Хозяйка начала аккуратно складывать разбросанные около кассы мелочи.

– О мадам! Тут какая-то ошибка, супруга Поля перед вами.

– Правда? – удивилась я. – Но по документам месье Эвиар пять лет назад оформил брак с москвичкой Людмилой Бритвиной. Это совершенно точно.

– Нет-нет, – возразила хозяйка магазинчика, – мы живем вместе почти двадцать лет, познакомились школьниками и с тех пор не расставались.

Девочка перестала копошиться в блокнотах, приоткрыла рот и уставилась на мать.

– Невероятно, – пробормотала я, – но в документах в качестве мужа у Людмилы Бритвиной указан Поль Эвиар! Мне нужно срочно побеседовать с ним.

– Его нет в Париже, – твердо ответила женщина. – Он в деревне, дом ремонтирует, должен вернуться после десятого сентября. Загляните сюда одиннадцатого.

– Мама, Мари сломала мой ноутбук, – пожаловался симпатичный юноша, высовываясь из маленькой дверцы.

– Замолчи, Роже, – велела мать.

– Он сам компьютер уронил! – возмутилась Мари. – А теперь меня обвиняет!

– Сейчас же уйдите наверх, – приказала мать.

– Почему? – надулась девочка.

– Вы оба не умеете себя вести, – вспыхнула мадам Эвиар и вырвала из рук дочери блокнот. – Все! Не мешайте. Господи! Не дети, а недоразумение. Вон у Виктора и Катрин, и у Симона в лавке помогают, а от тебя, Мари, одна докука.

• Предыдущая
• 9/58
• Следующая