Искра страсти - Питерсен Дженна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/57
• Следующая

– Как мы это сделаем?

Последовал тяжелый вздох.

– Обществу по каким-то причинам понравилась мысль, что нас связывают романтические отношения. Поэтому давайте устроим спектакль.

Краска на лице сменилась бледностью, и, отступив на шаг, Анастасия отдернула руку.

– Зачем это?

Но Лукас не собирался отпускать ее.

– Подумайте, Ана. Если мы сделаем вид, что готовы обручиться, это будет лучшим прикрытием. Когда кто-нибудь застанет нас беседующими, шепчущимися друг с другом, каждый вспомнит, что у нас роман. Тогда матроны не пойдут против правил приличий и не откажутся в этом случае приглашать нас на каждое светское мероприятие.

Анастасия слышала, что он говорил, понимала, что он говорил, но его голос звучал как будто вполовину тише. В ушах звенела тишина, зато все перекрывал стук сердца. И никакой слабости в животе от волнения. И никакого страха!

И тут страх вернулся.

– Помолвка? – прошептала она, прикрывая глаза свободной рукой. – Это невозможно.

Лукас сразу отпустил ее руку. Она наблюдала за ним и увидела, как он внезапно стиснул зубы. Так, будто ее отказ рассердил его.

– У вас есть лучшее предложение, Ана? – Мгновенно остыв, он скрестил руки на широченной груди, натянув плотную ткань сюртука на грудных мышцах. На секунду Анастасия замерла, словно загипнотизированная, потом заставила себя отвести взгляд. – Пожалуйста, предложите альтернативу, которая устроит вас больше, чем изображать помолвку со мной всего несколько недель.

– Несколько недель! – воскликнула она. Господи Боже, она не была уверена, что выдержит это притворство несколько дней, какие уж там недели!

Лукас поджал губы.

– Не сокрушайте меня своим воодушевлением, – сказал он, бессильно опуская руки.

– Вы не понимаете, о чем просите.

Ее мысли обратились к Гилберту, как это было и несколько дней назад. Ни к чему было целоваться с этим человеком. Но если заглянуть глубже… если они будут просто изображать? Гилберт – единственная большая любовь в ее жизни. Единственный мужчина, которого она страстно желала, и получала такую же страсть в ответ. Переступить через это означало отречься от страстного чувства, которое бывает только раз в жизни. Разве не так?

– Я прошу вас выполнить вашу работу, – холодно заявил Лукас. – Вы ведете себя так, как будто я тащу вас на виселицу, а не на несколько вечеринок.

– Поступить так равносильно предательству, – прошептала она.

Он сделал шаг в ее сторону.

– Предать кого? – произнес он совершенно безразлично, и она рискнула предположить, что он знает, о ком пойдет речь.

Подняв к нему лицо, Анастасия заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

– Моего мужа.

Губы свела судорога, когда он стиснул зубы. В том, как развернулись его плечи, как выпрямилась спина, было нечто от воинственного собственника, который защищает право на свою территорию.

– Вы не можете предать покойника.

Ее покоробила его грубость. Снова на глазах появились слезы, и Анастасия сморгнула их. Она не позволит ему их увидеть.

– Я уже предала.

Его брови поползли вверх.

– Тем самым поцелуем?

Она медленно склонила голову. Повисла долгая молчаливая пауза. Не в силах посмотреть на Лукаса, Анастасия уставилась в пол.

Наконец он заговорил:

– Помолвка ведь не будет настоящей, Ана. Как только наша миссия завершится, вы вернетесь в свое прежнее состояние. Вы снова сможете стать той же вдовой, одетой в траур, чтобы лелеять свое горе, чтобы скрыться от мира, если уж это вам так нравится.

В ответ на насмешливый тон она взглянула на него и встретилась со жгучим взглядом. Каждая частичка ее души настаивала, чтобы она огрызалась, спорила, сопротивлялась. Но сил не было. Лукас быстро сумел бы уязвить ее до глубины души, хотя он всего лишь констатировал то, что она и сама прекрасно знала. Анастасия действительно боялась начать жизнь заново.

Все так же молча она стала поворачиваться к нему спиной, чтобы не встречаться с этим все понимающим взглядом, решив воздвигнуть преграду между собой и жгучим гневом и столь же жгучим желанием, в котором запуталось и ее вероломное сердце. Но Лукас и не думал сдаваться. Схватив за руку и с силой развернув к себе, он заключил ее в объятия. Внезапно жар обрушился на нее со всех сторон.

– Предательство – это когда ты что-то чувствуешь, – прошептал он.

А потом нагнулся к ней и губами прижался к ее губам.

Первый раз, когда он поцеловал ее, – это был сюрприз. Не особенно нежный, но и не яростный. В этот раз его губы объявили ей войну, подавляя сопротивление.

Она пропустила момент, когда его язык проник ей в рот.

Анастасия открылась ему навстречу, наслаждаясь его теплотой. Что с ней произошло? Страсть и желание остались там, с Гилбертом. Ей так нравились его поцелуи, его прикосновения, время, которое они проводили вместе и в супружеской постели, и вне нее. Но сейчас не было ничего похожего. Этот огонь, проникавший через все поры, эта боль, это неотступное желание рождали потребность сорвать одежду с Лукаса, бесстыдно предстать пред ним обнаженной.

Его руки гладили ее по спине, возбуждая до предела, пока колени не затряслись. О Господи, если он прямо сейчас опрокинет ее на этот диванчик, если закинет вверх юбку… Она не станет сопротивляться. И несмотря на такое понимание ситуации, которое само по себе поразило ее до глубины души, Анастасия не отодвинулась. Она не смогла.

А вот он смог. Прервав поцелуй, Лукас отодвинулся. В его глазах скрывалась настоящая опасность, и она осознала, что в этот момент с трудом избежала воплощения собственных фантазий. К несчастью, с той ночи, когда они поцеловались в первый раз, она прекрасно понимала, что за всем этим стоит гораздо большее. Что ее прикосновения зажигают его так же, как он воспламеняет ее.

– Скажи, Ана, – проговорил он хрипло. – Ты чувствуешь что-нибудь?

Она проглотила комок в горле. Что она чувствует? Она чувствует все! Она не испытывала ничего подобного, пока он не дотронулся до нее. Как будто она спала мертвым сном и он разбудил ее поцелуем.

– Нет, – прошептала она. Дрожь в ее голосе была такой отчетливой, что только глупец не почувствовал бы ложь.

Лукас усмехнулся, и она поняла, что была права. Такой мужчина, как он, наверняка заставлял трепетать сотни женщин. Так что он, конечно, все знал.

– Вот и отлично. Учитывая, сколько боли это мне приносит, хочу сказать вам, миледи, что единственное чувство, которое вы во мне пробуждаете, – это желание. – Лукас оглядел ее с ног до головы, и ей показалось, что она стоит нагая под его напряженным взглядом. – В этом я разбираюсь. Итак, если вы ничего не чувствуете ко мне, а я в силах сохранять контроль над своими чувствами, какими бы они ни были, тогда речь не может идти о предательстве вашего незабвенного мужа.

Анастасия поморщилась. Она слишком хорошо знала этого человека. Теперь у него испортилось мнение касательно нее. Прямо сейчас он вдруг поверил, что она – всего лишь жеманная ханжа.

А разве она не такая?

Анастасия запретила себе смотреть ему в глаза.

– Но наш план…

Он покачал головой.

– Он изменился, Ана. План изменился. И если мы хотим продолжить расследование, вам тоже нужно измениться.

Анастасия прикрыла глаза. Тут не поспоришь. Она не желала упускать возможность задержать того, кто устроил нападение на Эмили, кем бы он ни был. У нее не существовало альтернативы предложению Лукаса. Даже если бы таковая была, сейчас, во взвинченном состоянии, она не смогла бы найти разумные аргументы в свою пользу.

– Что ж, прекрасно, – прошептала она едва слышно. Довольно долго Лукас смотрел на нее, потом развернулся, чтобы уйти.

– Я уверен, объявление появится в нескольких газетах, и новость достигнет нужных ушей. В свое время я перешлю вам кое-какие обрывки шифров, перехваченных агентами. Возможно, они помогут ухватиться за кончик нити. Доброго вечера.

Анастасия подняла глаза только для того, чтобы увидеть, как за ним закрывается дверь. Задрожав, она рухнула в первое попавшееся кресло и обхватила себя руками.

• Предыдущая
• 19/57
• Следующая