Не просто скромница - Мортимер Кэрол - Страница 2

– Не думаю, что оскорбления в мой адрес помогут вам улучшить вашу ужасную игру, – заявил Джастин, беря еще один бокал бренди.

– Ах ты…

– Простите, ваша светлость, вам срочное послание.

Из задымленной полутьмы вынырнул серебряный поднос с письмом с небрежно начертанным именем Джастина. Почерк показался незнакомым.

– Извините, Личфилд. – Не удостоив его взглядом, Джастин взял с подноса письмо, сломал печать и быстро прочел. Затем снова свернул, сунул в карман сюртука и бросил на стол карты. – Партия ваша, сэр. – И, коротким кивком отпустив слугу, встал, поправляя белоснежные манжеты.

– Ха, я так и знал, что это блеф! – с триумфом воскликнул Личфилд и, радостно пыхтя вонючей сигарой, сгреб карты, брошенные Джастином. – Что за?.. – через секунду пробормотал он, недоверчиво глядя на сплошные тузы. Его обрюзгшее лицо от гнева пошло багровыми пятнами. Довольно опасно. Джастин не сомневался, сердце Личфилда наверняка сдастся раньше, чем тот доживет до своего пятидесятого дня рождения. – А записка-то от женщины. – Тот, глядя на Джастина сквозь дым сигары, осклабился еще шире. – Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу, как дьявольски удачливый герцог Ройстон бросает выигрышные карты и срывается с места по первой просьбе некой особы.

Правда, в данный момент «дьявольски удачливому герцогу Ройстону» безумно хотелось схватить Личфилда за измятую манишку и как следует встряхнуть. Вот ведь пес шелудивый!

– А может, я собираюсь сорваться в ее спальню? – Он насмешливо вскинул бровь.

Личфилд громко фыркнул.

– Никакая женщина не стоит карточного выигрыша.

– Эта стоит, – сухо уверил герцог и одарил его высокомерным взглядом. – Желаю вам насладиться остатком вечера, Личфилд.

Сказав так, Джастин не стал больше попусту тратить время и зашагал к выходу по тускло освещенному салону, по пути коротко кивая знакомым.

– Ройстон, поберегись!

Джастина спасла его знаменитая реакция. Он быстро отскочил в сторону и обернулся. Глаза его округлились от удивления. Чей-то кулак успешно остановил рванувшегося за ним Личфилда, и тот рухнул с изяществом заколотого быка.

Спаситель Джастина присел около него на корточки. Затем выпрямился, и герцог узнал лорда Брайена Андерсона, графа Ричмонда, ладного и грациозного джентльмена лет пятидесяти или около того, с густыми, рано поседевшими волосами.

– Вижу, ваш правый хук, как всегда, безотказен, Ричмонд, – с восхищением произнес Джастин.

– Похоже что так. – Граф поправил манжету, выглядывавшую из-под рукава дорогого черного сюртука. Оба игнорировали лежащего без движения Личфилда. – Смею спросить, чем же вы так вывели его из себя?

Джастин пожал плечами.

– Позволил выиграть у меня в карты.

– Неужели? – Ричмонд поднял брови. – Учитывая размеры его долгов, можно было предположить, что он скорее будет вам благодарен.

– Можно было, да. – Джастин бесстрастно смотрел, как двое слуг с равнодушными лицами уносят Личфилда. – Спасибо за своевременное вмешательство, Ричмонд.

– Не стоит благодарности, – поклонился граф и с сожалением добавил: – По правде говоря, я получил куда больше удовольствия, чем следовало.

Как и все в обществе, Джастин знал, что недавно овдовевший Брайен Андерсон последние двадцать пять лет был привязан к женщине, которая еще в первые месяцы брака упала с лошади и получила серьезную травму головы, в результате чего умственно превратилась в ребенка и оставалась в таком состоянии до самой смерти.

Но, несмотря на это, Ричмонд не отказался от своих брачных клятв. Во всяком случае, публично. Чем он занимался приватно, оставалось его личным делом и в любом случае не осуждалось обществом. Какая, должно быть, это невыносимая пытка – двадцать пять лет быть женатым на женщине, которая считает себя маленькой девочкой. Без сомнения, те часы, что он проводил за спаррингом у Джексона, были попыткой скрасить несчастную жизнь.

Так же как, вероятно, и удар Личфилду.

– В любом случае я вам очень признателен. – Джастин слегка поклонился. – Простите, мне пора. У меня встреча.

– Конечно. – Ричмонд тоже отвесил поклон. – О, и еще, Ройстон. – Он многозначительно взглянул на Джастина. Тот вопросительно вскинул брови. – Я бы на вашем месте постарался быть с Личфилдом осторожнее в ближайшие несколько недель. В роли победителя он еще менее обходителен, чем в роли проигравшего.

Джастин слегка улыбнулся.

– Да-да, – кивнул Ричмонд. – Много лет назад я имел неудовольствие служить вместе с ним в Индии и знаю его задирой с порочным характером. Его не любили ни солдаты, ни офицеры.

– В таком случае странно, что никто не попытался избавить себя, а заодно и других, от такого тирана.

В армейских кругах ни для кого не было секретом, что завербовавшиеся военные – завербовавшиеся, как же: зачастую им под тем или иным неблаговидным предлогом просто всучали королевский шиллинг – в неразберихе сражения иногда избавлялись от особо непопулярных офицеров.

Ричмонд с сожалением улыбнулся:

– Задержись он в армии дольше, наверняка бы и случилось, но еще раньше произошел нелицеприятный инцидент с женой другого офицера, и вышестоящий офицер поспособствовал, чтобы Личфилд скорее покинул Индию.

Джастин несколько секунд изучал лицо графа, на котором не отражалось никаких эмоций.

– А вышестоящим офицером уж не вы ли, сэр, были?

– Возможно, – мрачно ответил Ричмонд.

– В таком случае запомню ваше предупреждение, – произнес Джастин. – Доброй ночи, Ричмонд.

Не желая терять времени на дальнейшие церемонии, он прошел в холл, надел плащ и шляпу и вышел на улицу.

– Ганновер-сквер, Билсбури, – коротко проинструктировал он кучера, поднялся в герцогскую карету и расслабленно откинулся на роскошных подушках. За ним тут же захлопнули дверцу, и экипаж резво покатил в темноту ночи.

Если какая женщина и стоила потери столь баснословного выигрыша, то, безусловно, та, к которой он сейчас торопился.

Мисс Элеонора – Элли – Розвуд нервно вышагивала по обширному холлу дома на Ганновер-сквер, ожидая ответной реакции на письмо, которое она отослала в начале вечера. Наконец она услышала топот копыт по булыжной мостовой, затем короткое бормотание. Она надеялась, что ничем не выдает снедавшего ее беспокойства. В холл вышел дворецкий Стенхоуп и распахнул дверь, впуская красавца герцога Ройстона, который властной поступью стремительно вошел в дом, принеся с собой вечерний прохладный воздух.

И как всегда, при виде этого сильного и импозантного джентльмена Элли тут же лишилась дара речи.

Джастин Сен-Джаст был очень высок, статен, на пару дюймов выше шести футов, с золотистыми волосами, уложенными в небрежную прическу по последней моде. Резкие аристократичные черты, ярко-синие глаза, высокие скулы, длинный нос, красиво вылепленные губы, квадратная решительная челюсть. Элегантный плащ, черный сюртук и белоснежная льняная рубашка выгодно подчеркивали широкие плечи и узкую талию, панталоны из буйволовой кожи с черными гессенскими сапогами обтягивали длинные мускулистые ноги, словно вторая кожа. Без сомнения, самый красивый джентльмен, какого Элли только видела в своей жизни.

– Ну? – поинтересовался он, срывая с себя шляпу и плащ и вручая их Стенхоупу. Затем пересек холл и приблизился к Элли, стоявшей у подножия широкой изогнутой лестницы.

«А еще самый высокомерный», – подумалось Элли. Она набрала в грудь воздуха.

– Я посылала вам записку с просьбой прийти…

– Что и явилось причиной моего здесь присутствия, – прервал он ее.

«И самый нетерпеливый!»

– Я ожидала вас несколько раньше.

Герцог застыл на месте.

– Неужели я слышу в вашем тоне упрек?

Под обманчивой мягкостью тона прятались стальные нотки, у Элли вспыхнули щеки.

– Я… нет…

Он расслабил плечи.

– Рад слышать.

Элли решительно вздернула подбородок.

– А вот ваша бабушка, я думаю, ожидала от вас более скорого визита, ваша светлость.