Лицей послушных жен (сборник) - Роздобудько Ирэн Виталиевна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/108
- Следующая
Первое, что заметила, – Ярика и Нику на пожарной лестнице, они наперегонки спускались вниз на крик тети Нины.
А она стояла перед перекошенными «Жигулями» и орала на весь двор:
– Вот бандиты! Сволочи!
К ней присоединился и «хор мальчиков» – Нахал Нахалыч, Ваня-встань-с-диваня и еще с десяток любопытных:
– В милицию надо заявить!
– Да кто ж их теперь найдет?!
– Надо снять отпечатки пальцев с молотка!
– Руки бы им пообрубать, а не пальцы снимать!
– Лучше сразу – голову!
– Смотрите – вот этим крюком пробивали!
– А чей это молоток?!
Из подъезда уже выбегали взволнованные родители Ярика.
Дядя Коля на ходу подтягивал синие спортивные штаны, тетя Ира – в фартуке, с руками, обсыпанными мукой (видимо, готовила блины в дорогу).
Толпа расступилась перед ними, как волны моря, открывая их взору страшную картину преступления – несчастная скособоченная машина касалась брюхом земли.
Тетя Ира пошатнулась и всплеснула руками. Ее подхватили, начали дуть в лицо, кто-то крикнул: «Воды! Воды!» Дядя Коля трижды обежал свое детище, приседая возле каждого колеса.
– Папа, мы поедем? – прыгал около него Ярик.
– С печки на лавку! – отрезал дядя Коля. – Здесь работы на пару месяцев: на четыре колеса заработать – не шутка!
Соседи снова заговорили, каждый давал свои советы, кто-то бросился за участковым.
– Видите, что делается? – толкнула меня в бок тетя Нина. – Наверное, у вас в Прибалтике такого не бывает… Такая беда у людей, такая мука…
Я кивнула и спрятала руку за спину, так как именно сейчас заметила на ней недочищенное масляное пятно.
Искала глазами Нику и наконец заметила ее – она стояла вдалеке от всех и ее глаза были наполнены слезами отчаяния.
Она тоже заметила меня и улыбнулась сквозь слезы.
Подошла.
– Мы собирались ехать на дачу… – тихо сказала она.
– Я знаю.
Тетя Ира припала к крыше машины, словно к крышке гроба, и рыдала, приговаривая, что эта машина – единственное, что у них было ценного, проклинала преступников, а заодно и милицию, и собственную жизнь, в которой «пашешь, пашешь, а потом какие-то уроды сводят все на нет!», и тому подобное.
– Хватит! – прикрикнул дядя Коля, взял Ярика за руку, жену – под локоть и повел всех домой.
Так они втроем и исчезли в темноте. Безутешные. Обиженные. Возмущенные. Обманутые. Выбитые из колеи.
Если бы…
Если бы они только знали, что сегодня должны праздновать свой День Рождения…
Я улыбнулась и вздохнула с облегчением, взглянула на Нику. Она еще глотала слезы и выглядела растерянной.
– Ника, – сказала я, – хочешь, пойдем к реке?
Откровенно говоря, сначала я хотела повести ее в кафе, угостить мороженым и лимонадом, но вовремя вспомнила, что у меня нет местных денег.
Ника с удивлением посмотрела на меня:
– А ты можешь?
«И правда, – подумала я, – смогу ли я выйти за пределы двора? Но если она будет со мной, то, наверное, она меня и выведет».
– Попробую, – сказала я. – Сегодня у меня выходной. И вообще – последний день моей командировки. Имею на это полное право.
Глаза девочки радостно блеснули.
– Хорошо! – оживилась она. – Только я сбегаю за Тедди!
Я даже рта не успела открыть, как она оказалась возле подъезда. Я еле догнала ее.
– Не надо!
Закричала я так, что даже затихла и замерла толпа у машины, в нашу сторону повернулись головы, повисла тишина. Я увидела множество удивленных, а потом и подозрительных взглядов. Украдкой взглянула на свою футболку: на ней осталось свежее рыжее пятно, – видимо, я случайно мазнула рукой…
Сейчас кто-то первый укажет на меня пальцем – и я пропала. Тем более что мои ладони еще пахнут машинным маслом. Я приветливо кивнула всем соседям и, стараясь вести себя как можно спокойнее, присела возле девочки:
– Н-н-ника, д-д-дорогая, возьмем Т-тедди в следующий раз, х-хорошо?
От волнения я снова не могла нормально выговорить ни слова.
– Хорошо, – просто согласилась она и взяла меня за руку.
И мы пошли со двора.
Я и девочка из этого дома.
Спиной я чувствовала, что соседи смотрят нам вслед. Как только мы скроемся из их поля зрения, как они – кто-то первый из них – выскажет свое подозрение, которое сейчас витает в воздухе на уровне призрачной догадки.
На границе лазейки мне захотелось обернуться. Я знала, что назад Ника вернется одна, что я уже никогда не увижу этот двор – ни завтра, ни послезавтра. Теперь девочка была моим проводником, с которым я в последний раз выйду за эту границу.
Я крепче сжала ее руку, и мы благополучно миновали дерево.
Вышли на шоссе, за которым находилась река. И ускорили шаги. Потом побежали – кто быстрее?! Обгоняя меня, Ника засмеялась…
Я невольно взглянула на часы: было десять утра.
Тедди остался дома.
Этот свидетель был немым от рождения…
…Мы лежали в траве на берегу реки и, закрыв глаза, ловили лицом солнце. Я задала вопрос, который до сих пор не давал мне покоя:
– Ника, зачем ты хотела непременно взять Тедди?
– Не знаю, – сказала она. – Просто так…
Я улыбнулась: вот откуда росли ноги моей интуиции. Домой ее гнала тревога, которую она не могла объяснить. У матери никогда не было таких предчувствий.
Странная девочка. Что я должна сейчас сделать? Ведь главное сделано: я, как курица, отвлекла цыпленка от опасности. Что же еще? Сейчас я немного продлила ее детство, в котором не будет смерти друга и предательства отца, не будет болезни и того затмения, которое поселилось в детском воображении как призрак «черного человека».
– Ника, сегодня я уеду, – сказала я, – далеко и надолго. Скорее всего, навсегда.
– Это обязательно? – спросила она.
– Это необходимо.
– Мы больше не увидимся?
– А нам и не нужно видеться. Просто будем знать, что мы, я и ты, есть. Ты это будешь знать наверняка.
Она расстроилась.
– С тобой остаются твои друзья – Ярик, Богдан Игоревич, – добавила я. – А впереди еще столько всего!
– Ты – волшебница? – оживилась она.
– Будем считать, что да. Я все о тебе знаю. А теперь ты дала мне возможность узнать больше. И я тебе очень благодарна. Даже не представляешь как!
– Ты говоришь непонятно, как и все взрослые… – грустно сказала она.
Я подумала, что стоит выложить ей всю правду – вот здесь и сейчас.
Предупредить.
Дать наставления.
Уберечь от ошибок.
Наплести со всех сторон по три короба соломки…
Возможно, научить драться.
Дать список «необходимой литературы». Рассказать, что тогда, в первый день нашей встречи, я потеряла на лестнице не пудреницу, а мобильник, и объяснить, что это такое. Прочитать лекцию о компьютере и Интернете. Намекнуть об отношениях с мужчинами, предупредить о последствиях. Предостеречь от алкоголя, случайных ночных машин, чрезмерной откровенности, романтизма и неоправданных надежд. Проинструктировать, за кого нужно голосовать на выборах.
Любопытная речь может получиться…
Мы лежали навзничь, взявшись за руки. Я смотрела на ее длинные, разбросанные по траве косы, худенькие в пятнах зеленки ноги, на длинные руки со смешными горбиками мышц. Старалась запомнить, ведь у меня не осталось ни одной фотографии именного из этого периода – на грани другой жизни.
Не сегодня-завтра родители начнут долгий процесс развода, а за ним не замедлит и остальное – разъезд, исчезновение Дымки, пьянство женщины-Весны, обрезанные косы, интернат…
Я покачала головой: «Сама, девочка… Сама!»
Ведь надо пройти много этапов, на которых тебе дают по носу, обманывают, травят, бьют, накрыв мокрым покрывалом, чтобы в тебе вызрела душа. Надо научиться «держать удар». Теперь я точно знаю: человека от общей массы отличает одно – умение держать удар.
«Сама, девочка, сама», – мысленно говорила я, сжимая ее маленькую теплую ладошку…
…Солнце начинало припекать.
– Пора, – сказала я.
- Предыдущая
- 49/108
- Следующая
