Курортный роман - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 4

Юрий развязно продолжил, не желая считаться с ее глупыми капризами:

– А муж что ж? О чем муж не узнает, о том и переживать не будет, не так ли?

Она отважно бросилась в бой:

– И о чем это не узнает мой муж?

Он небрежно взмахнул рукой, отметая не стоящую внимания мелочь.

– Как что? То, что мы с вами будем близки!

У Даши гневным огнем засверкали золотистые глаза.

– Конкретнее, пожалуйста! Как именно близки?!

Он залюбовался ее вспыхнувшим гневным личиком. Снова наклонился к ней, взял в руки ее ладони, сжал и поднес к губам. Она с мрачным интересом следила за его манипуляциями. Поцеловал кончики тоненьких пальчиков и восторженно сказал:

– Милая Даша! Вам никто не говорил, что вы божественно хороши в гневе? Как сверкают глазки! Как на щечках пылает нежный румянец! Как светится прозрачная кожа! Как вздымается взволнованная грудь! – Прервал поток восхвалений и прозаически заметил: – А на ваш нескромный вопрос могу ответить одно: очень, очень близки!

Она резко вырвала ладони, чувствуя спазм в горле. Откашлялась и презрительно заметила:

– Вы, верно, выпили лишнее, вот ваше либидо и взыграло до непомерных размеров!

Он нарочито оскорбился, бросив на нее насмешливо-лукавый взгляд.

– Вы что, считаете, оно без допинга никуда не годится? Может, проверим? – и медленно, так, что она почувствовала каждый миллиметр своей кожи, которой касался его горячий взгляд, опустил глаза на ее грудь.

У нее появилось дикое чувство, что она совсем раздета. Машинально сильнее стянула шаль на груди, что не укрылось от его внимательного взгляда.

– Что, действует? – бесстыдно хихикнул, не скрывая своего удовлетворения.

Даше никогда прежде не приходилось вести такие рискованные разговоры. Что бы она ни сказала, он все выворачивал наизнанку, и она чувствовала себя бесстыжей шлюшкой. Как его остановить? Позвать на помощь охранников? Но ради чего? Ведь ничего не случилось, если не считать непристойного разговора, в который он ее втянул.

Она прикрыла глаза, чтоб не видеть его нахальную рожу и хоть чуть-чуть успокоиться.

Ее неосторожностью незамедлительно воспользовался Юрий, подвинув свой стул почти вплотную к ее креслу. Сжал своими коленями ее ноги, оперся руками о подлокотники, и Даша оказалась в плену. Прежде чем она опомнилась, навалился на нее мощным телом и припечатал к спинке кресла. Стремительным движением прижался к ее губам.

Даша растерялась. Такого напора и безоглядности она и предположить не могла. Прежде чем сообразила, что же ей делать, голова утонула в мягкой обивке, не давая ни отпрянуть, ни отвернуться. Она почувствовала, как от ворса чуть слышно запахло пылью. Полуобморочно подумала: кресло надо пропылесосить, и удивилась сама себе. О чем она думает в такую минуту?! Надо отбиваться, а то он невесть что подумает! Замедленно, как во сне, вскинула руки, и стала толкать его в грудь. Ослабевшие пальцы скользили по гладкой шелковистой ткани рубашки и толчки получались неуверенными и слабыми. Как будто она сильно сомневалась в своих действиях.

Он так и подумал, потому что довольно хмыкнул и сильнее впился в ее губы. У нее на виске от чувства унижения и обиды лихорадочно забилась голубая жилка. Что она сделала такого, чтобы дать ему право обращаться с ней, как со шлюшкой?

Даша замерла, не пытаясь больше его отпихнуть, и по щекам, как она ни пыталась сдержаться, чтобы не показывать собственной слабости, покатились слезы.

Юрий, почувствовав влагу на своем лице, оторвался от ее губ и заглянул в глаза, тихо чертыхнулся и отодвинулся, не понимая, что случилось.

Она тут же соскочила с кресла, даже не обувая лежащие в стороне босоножки, и отбежала в сторону. Достала из кармана носовой платок, промокнула глаза и решительно высморкалась. Повернулась к нему и твердо потребовала:

– Ну, хватит! Вы уже унизили меня всеми возможными способами! А теперь убирайтесь!

Он медленно поднялся, не сводя взгляда с ее обиженного лица, неодобрительно хмурясь. Ей показалось, что он недоволен собой и хочет извиниться, но его слова тут же показали ей всю беспочвенность ее фантазий.

– Браво! Настоящее представление! – и он, как примерный зритель, несколько раз звонко хлопнул в ладоши. – Вы отменная актриса, ко всем вашим прочим талантам! И для чего этот концерт? Чтобы слаще была победа? Ставки растут?

Она неосознанно сжала руки в кулаки, мечтая двинуть его по развязно ухмыляющейся физиономии, чтобы стереть эту гадкую ухмылку. Юрий, почувствовав, что рассердил ее не на шутку, растянул губы в довольной улыбке, будто совершил что-то на редкость достойное и двинулся к выходу, бросив на ходу:

– До скорой плодотворной встречи! – и вышел, насвистывая под нос лихой мотивчик.

Даша постояла еще немного, сжимая и разжимая пальцы, и чувствуя, как что-то мелко подрагивает внутри. Осмотрительно выглянула в коридор, опасаясь его внезапного возвращения. Но всё было тихо, лишь где-то вверху слышался легкий гул от быстрых шагов по лестнице. Она с трудом перевела дыхание, чувствуя, как застоявшийся в легких воздух с трудом прорывается наружу. Чувство было такое, будто по ней несколько раз проехал асфальтовый каток. Чтобы успокоиться, еще раз глубоко вздохнула и резко выдохнула.

Утешающе сказала себе вслух, успокаиваясь от звука собственного голоса:

– Что ж, будем считать, что это полезный жизненный опыт. Единственная задача на будущее: ни в коем случае не оставаться с ним наедине!

Посмотрела на часы и поразилась: четвертый час ночи! Как быстро пролетело время благодаря незваному визитеру! Ну что ж, и на этом спасибо. Хотя было бы гораздо лучше, если б его здесь никогда не бывало.

Она снова привычно устроилась в кресле, натянув на себя шаль. Поняв, что ей вовсе не холодно, а скорее жарко, скинула ее и бездумно уставилась в окно на чуть покачивающиеся верхушки высоких сосен. Спать совершенно не хотелось. Перед глазами все еще стояло красивое лицо с циничным блеском в глазах.

В комнату заглянул озабоченный Игорь. Огляделся, высматривая неприятного нахала. Не увидел, заметно воспрянул духом и предложил:

– Даша, чай пить будешь?

Она кивнула, осторожно встала, разминая затекшие ноги, и вышла в коридор.

В маленькой комнате для отдыха персонала уже стоял накрытый стол. Алексей, второй охранник, заварив свежего чаю, терпеливо их ждал, склонив на руку кудрявую рыжеватую голову и стараясь не зевать.

Даша с удовольствием вдохнула аппетитные запахи и поняла, что за эту беспокойную ночь не на шутку проголодалась. Скромно присела на краешек стула, налила в свою чашку кипятка. Добавила заварки до светло-коричневого цвета, чтобы было покрепче. Сахар класть не стала. Взяла румяное домашнее печенье, аккуратно выложенное на маленькое белое блюдечко.

– Мама пекла? – она посмотрела на исподволь наблюдавшего за ней Алексея.

Он согласно покачал головой, не отрывая от нее умильного взгляда.

– Хорошая у тебя мама. Кулинарка замечательная. Поэтому и не женишься? Невест кругом полно.

Алексей раздраженно бросил ложечку в жалобно зазвеневшее блюдце и пренебрежительно фыркнул:

– Хорошие-то давно расхватаны, остался ширпотреб. Вот на тебе бы я женился, да тебя уже к рукам прибрали. Но, может, еще не поздно? Мужа и подвинуть можно. – Он с напряжением посмотрел на нее, ожидая ответа.

Она мысленно вознесла молитву Господу о спасении. Что за день такой сегодня? Вернее, ночь? Выручил Игорь, с неодобрением наблюдавший за легкомысленным коллегой. Сам давно и счастливо женатый, он тут же примерил подобного провокатора к своей жене, и неласково отбрил:

– Ты давай чужим женам зубы-то не заговаривай! Свою заведи и карауль ее тогда от таких охальников, как сам!

Парень задумчиво похрустел печеньем, склонив голову и всё так же поглаживая Дашу взглядом.

– Ну, если как следует постараться, то чужая жена может стать своей. Не в первый раз это произойдет и не в последний! Первооткрывателем в этой области мне явно не бывать, да, Даша?