Дипломная работа по обитателям болота - Черчень Александра - Страница 22

— Уточнять нет нужды. — Старуха передернула плечами и, грациозно развернувшись, бросила: — Я сейчас пришлю слуг. Все уберут.

— Как это мило с вашей стороны, — умиленно глядя на неестественно прямую спину грифоны, пропел Лель. — Спасибо!

— Пожалуйста, — не оборачиваясь, процедила она и быстрым шагом удалилась в сопровождении своего молчаливого эскорта.

Шут приобнял меня за плечи и, дернув за выбившуюся из прически кудряшку, рассмеялся.

— Вот мы тебя отбили!

— Ну да. — Я покачала головой, по-прежнему грустно глядя на картину на полу. — И сколько эти неудачи будут длиться-то?!

— Еще пару недель, — развернулся меня к дверям Лельер Хинсар. — Так что не унывай! Гудвин Пятый — это не последняя твоя жертва.

— Ты меня несказанно утешил!

— Я старался, — подмигнул бессовестный паяц и, перехватив мою руку, повлек за собой. — Пошли уже, мне тебя отвезти и по делам еще бежать.

— И в каком кабаке тебя ждут? — не сдержала ехидства я.

— Аж в двух! — гордо поведал придворный грубиян и дебошир.

— Герой! — вновь не сдержалась я.

— Рад, что ты это признаешь, — не остался в долгу Лель и усмехнулся, глядя на мое недовольное лицо. — Юлька, не делай такую мордашку. Ты на тррига похожа становишься.

— А это кто? — заинтересовалась я.

— У Феликса, кажется, на одной из картин была эта забавная живность… — задумчиво сказал шут. — Приедем, и я тебе покажу.

Через полчаса наш дворецкий открыл дверь и с поклоном пропустил в дом.

— Добрый вечер, госпожа, — улыбнулся мне пожилой мужчина, принимая сумочку и зонтик, который я взяла с утра, так как небо хмурилось. Но дождем так и не пролилось, что весьма меня огорчило. Стояла редкостная жара, и свежести очень хотелось.

— Здравствуй, Жиль. — Я улыбнулась пожилому человеку.

— Приветствую и вас, Лельер Хинсар, — невозмутимо проговорил дворецкий, глядя на моего спутника.

— Взаимно! — Шут, как обычно, проигнорировал правила этикета и коснулся пальцами краешка своей плоской шляпы. Стянул ее и вместе с тростью передал Жилю, который повесил это все на вешалку и покинул нас.

— Так где картина? — решила я напомнить Лелю, зачем он сюда зашел.

— Вроде бы в библиотеке. — Музыкант нахмурил светлые брови. — Да, кажется так. Я туда, а ты распорядись о чае с баранками и поднимайся.

И, оставив меня приходить в себя после такой наглости, этот гад, насвистывая какую-то мелодийку, легко взбежал по лестнице, скрываясь из вида.

— Чай ему… с баранками, — пробормотала я, мрачно глядя вслед шуту… и пошла в сторону кухни распоряжаться!

Манипулятор белобрысый. Хотя мне и несложно.

Спустя несколько минут я отворила чуть слышно скрипнувшую дверь библиотеки и перешагнула порог, осторожно ступая и стараясь особо не шуметь.

Этому способствовал и ковер с густым ворсом, лежащий посередине большого овального зала с множеством высоких стрельчатых окон и полок с книгами и стеллажами.

Лельер стоял возле одного из них и держал в руке открытую книгу. Я остановилась, исподволь наблюдая за шутом. Увидеть его лицо спокойным удавалось нечасто. Причем… не напоказ, а на деле. Сейчас он был задумчив и немного печален, несколько прядей волнистых волос падало на высокий лоб с залегшей меж бровей складкой.

Лельер меня притягивал. И пугал. Он был самым необычным феноменом из всех, с кем я сталкивалась. Все его поведение — это лишь эпатирование окружающих, тщательно продуманная игра на публику… Что уже не может не интриговать. Лель умный и хитрый, как бы он ни пытался это замаскировать маской придворного идиота. Через нее постоянно проглядывает иное. Дознаватель?

— Ты так на меня смотришь, — не поднимая головы, проговорил шут. — О чем размышляешь, Юлия?

— Я думаю о том, почему ты выбрал именно призвание шута? Все знают господина Хинсара лишь с этой стороны…

Он закрыл томик и поставил его обратно на полку, на прощание скользнув пальцами по коричневому корешку. Повернулся ко мне и, склонив голову набок, едва заметно усмехнулся.

— Детка, ты просто не общалась с теми высокопоставленными господами, которые беседовали со мной, когда я в другом амплуа. Да и выпади тебе столь сомнительная честь, вряд ли они бы с радостью рассказали о часах, проведенных в застенках Мастера Пытки, ассистентом которого я и являюсь.

— А какой он… Мастер? — Я решила воспользоваться моментом и спросить: — Ты говорил, что мне все равно придется с ним встретится.

— Ну знаешь, Юля, — неожиданно расхохотался шут. — О начальстве, как и о покойниках, — либо хорошо, либо ничего! Потому я, пожалуй, промолчу.

— Он такой страшный? — поразилась я.

— Он — Мастер Пытки. И этим, наверное, все сказано.

— Хорошо… — понимая, что эту тему развивать Лель не собирается, я решила продолжить расспросы уже в другом направлении, раз фаворит его величества пребывает сегодня, скорее, в разговорчивом, чем издевательством настроении. — Расскажи о себе.

— Даже так… — Господин Хинсар облокотился все о тот же стеллаж, с интересом в синих глазах глядя на меня. — А ты знаешь поговорку: «Любопытство не одну кошку сгубило»?

— Знаю… но, пожалуй, рискну.

Повисла долгая пауза, за время которой меня все так же сверлили взглядом, а я упорно не отводила свой. Разрушая звенящее и в чем-то страшное очарование момента, послышался стук в дверь и голос:

— Чай с баранками!

— Заноси, Даромирочка! — весело крикнул мужчина и заразительно улыбнулся. От синих глаз в стороны побежали лучики морщинок, что разом сделало его прежним. Легким, шальным и совершенно неопасным.

Даромирочка зашла. На цыпочках и предпочитая не смотреть в сторону блондина. Расположила на столике в углу поднос и, повернувшись ко мне, спросила:

— На этом все?

— Да, можешь идти.

После того как за женщиной захлопнулась дверь, я танцующей походной прошла к столику и опустилась в одно из кресел. Приглашающе махнула в сторону второго и потянулась к заварочному чайничку.

Пока я разливала насыщенно-янтарный напиток по двум чашкам, Лельер уселся напротив меня и принял свою порцию.

Застыл, наслаждаясь ароматом трав, и тихо сказал, не открывая глаз:

— Спрашивай.

Первый вопрос уже давно вертелся на языке, а потому и «выпрыгнул» первым:

— Сколько тебе лет?

Ироничный прищур синих глаз, улыбка, как у довольного кота, и ответ:

— Двадцать семь.

— Э-э-э… — опешила я. — Как это двадцать семь?! Кику же восемьдесят!

— Мы с ним познакомились восемь лет назад, — спокойно ответил Лель. — Так же как и со Смертью, в общем-то. А Феликс… болотники взрослеют несколько иначе, если ты об этом.

Хм… я недавно изучала местную историю. Гудвин взошел на престол тоже около восьми лет назад. Странное совпадение.

Особенно в свете того, что в лицо Гудвина Ла-Дашра никто не знал. Лишь в ипостаси левиафана.

М-да, что-то у меня мысли совсем не туда ушли! Хотя… шут и фаворит правителя? Очень удобно. Да и Лель мне говорил, что я буду реципиентом у него и Мастеров. А у Феликса к этому комплекту и Гудвин прилагается. А вот шута нет…

— Ты задумалась, — констатировал Лельер.

— Прости. — Я виновато улыбнулась и потянулась к баранке. — Итак… все же почему ты стал шутом?

— Не было выбора… Такое иногда случается, Юлия Аристова. Что-то еще?

— Да… — Я прикусила губу, стараясь выцепить из спутанных мыслей наиболее важный вопрос. Что-то подсказывало, что благодушный настрой музыканта долго не продлится.

— Три… — вкрадчиво начал Лель, глядя на меня смеющимся взглядом. — Два, один! Все!

— Что все? — опешила я.

— А вообще все! — Светловолосый виолончелист развел руками и плавно поднялся. Залпом допил остатки чая, увел с блюда самую большую баранку и легкой походкой направился к дверям. — Пока-пока!

— Ты куда?! — запоздало возмутилась я, когда парень уже взялся за ручку двери. — Лель, это нечестно!

— Знаю, — трагическим шепотом сообщил мне этот мерзавец. — А знаешь, в чем прелесть ситуации?